«Это можно купить за деньги», - добавил Тарек. «Oui.Мы должны смотреть фактам в лицо. После семи лет войны многие устали от вашего дела. Мужчины и женщины, которые все еще живы и которые будут сражаться за вас бесплатно, в значительной степени мужчины и женщины, которые мало знают о борьбе». Когда Навигатор остановился, он добавил: «Люди, обладающие навыками ведения этой битвы, не имеют идеологической привязанности к вашей конкретной битве. Тем не менее, это люди принципа. Они будут защищать эту собственность от любого, кто ей угрожает». Рука Тарека Халаби потянулась под куртку сафари и коснулась там чего-то незнакомого, и ему пришло в голову, не в первый раз за сегодняшний день, что он никогда в жизни не стрелял из пистолета. Все свое время в Сирии, в окружении вооруженных повстанцев и не раз на расстоянии крика от сил режима или террористов ИГИЛ, и он никогда не брался за оружие сам. Он был врачом, а не солдатом. Но теперь у него был «Вальтер Р99», засунутый в вельветовые брюки, и запасной магазин в кармане куртки-сафари. Винсент Воланд предложил оружие несколькими часами ранее, когда они ждали прибытия кавалерии в виде четырех бывших членов Французского иностранного легиона, и когда Тарек сначала возразил, Воланд возразил, что единственными, кто связывал сирийских убийц и Бьянку Медину, были пятеро бывших сирийских солдат, ни у кого из которых не было спецназа или продвинутой боевой подготовки; племянник его жены, преподававший физику в средней школе; и шестидесятипятилетний бывший французский шпион, который использовал оружие в гневе только один раз в своей жизни, более тридцати пяти лет назад в Ливане. И, добавил Воланд, он промахнулся по этой цели в Ливане. Когда до Тарека дошло это осознание, он забрал пистолет у Воланда вместе с пятиминутной инструкцией о том, как из него стрелять и перезаряжать, и обещанием француза, что он ничего не скажет об оружии Римме Халаби, потому что Тарек сомневался, что его жена одобрила бы его ношение огнестрельного оружия в целях безопасности. Теперь, когда люди из службы безопасности были здесь, Тарек подумал, не отдать ли ему пистолет обратно, но только на мгновение, а затем передумал. Он знал этих людей ничуть не лучше, чем этого Себастьяна Дрекслера, о котором Воланд постоянно упоминал со странным сочетанием отвращения и благоговения. Тарек присмотрел бы за этими людьми точно так же, как и за любым другим, способным поставить эту операцию под угрозу. Двери внедорожника открылись, и четверо мужчин вышли. У них были короткоствольные пистолеты-пулеметы, уже висевшие на плечах, и большие рюкзаки за спинами. На взгляд Тарека, всем им было за пятьдесят, и двое из четырех мужчин были явно полноваты. Они не были похожи на американского наемного убийцу, с которым он работал, и Тарек почувствовал разочарование. Воланд тихо заговорил с Тареком, пока мужчины вытаскивали сумки из задней части внедорожника. Очевидно, он понял, о чем думал Тарек. «Прошло несколько лет с тех пор, как я видел их в последний раз, но они — команда, которая работает вместе по всему миру. У них довольно хорошая репутация. Не волнуйтесь… они справятся сами». Из его комментария Тарек подумал, что Воланд, похоже, сам беспокоился о внешности мужчин. Воланд вышел вперед и встретил мужчин в середине парковочного круга, приветствуя их теплыми и фамильярными рукопожатиями, и похлопывая по спине, он подвел одного из мужчин обратно к сирийцу. Француз сказал: «Доктор Халаби, я представляю тебе месье Поля Бойе.» Тарек пожал руку коренастому мужчине с аккуратной седой бородкой и жидкими зачесанными назад волосами. Бойер говорил с французским акцентом. «Я и мои люди к вашим услугам, доктор. Мы хотели бы, чтобы все было готово к наступлению темноты, так что, возможно, мы сможем официально представиться позже». «Bien sûr, Monsieur Boyer.» Все четверо мужчин прошли в дом; трое сообщников Бойера даже не подняли глаз, проходя мимо Тарека. Халаби снова повернулся к Воланду, но француз заговорил прежде, чем сирийский врач смог высказать свои опасения. «Бойе — француз, бывший майор Французского иностранного легиона. Остальные — Кэмпбелл из Шотландии, Лагари из Индии и Новак из Венгрии. Все легионеры». Тарек сказал: «Четыре человека, Винсент? Я надеюсь, этого достаточно». Воланд улыбнулся. «Если Дрекслер найдет этот дом, у него наверняка будет подкрепление. Но помните, он работает на Шакиру, а не на Ахмеда, поэтому он не может использовать ресурсы сирийского правительства. У него будет несколько местных копов, вроде тех двоих, которых ты встретил в своей квартире, и они будут уничтожены прежде, чем подойдут ближе чем на сто метров к мадемуазель Медине.» Тарек почувствовал себя немного лучше от этого напоминания. Воланд сказал: «Теперь давайте посмотрим, где Бойер разместит своих людей, чтобы мы могли переместить ваших людей для обеспечения наилучшего дополнительного освещения». Мужчины вернулись в дом, чтобы поговорить с сотрудниками службы безопасности FSEU. Приближалась еще одна ночь, и, несмотря на уверенность Воланда, с темнотой пришла опасность. * * * В дальней части дома Рима Халаби спускалась по лестнице, которая вела в винный погреб. Она стала проверять Бьянку дважды в день, проводя с ней по часу, мягко напоминая прекрасной модели, что еще не все потеряно, поскольку американец наверняка сейчас где-то находится и хочет попасть в Сирию. У подножия лестницы она оглядела большой винный погреб и увидела Фираса, а когда увидела, то вздохнула. Он был здесь всю предыдущую ночь и весь день напролет, поэтому, когда она увидела его, склонившегося над крошечным винным столиком, она не рассердилась. Пока дверь в комнату Бьянки была закрыта на ключ, Рима не видела проблем в том, чтобы ее племянник ненадолго вздремнул в течение дня. Когда она шла по бетонному полу, ее шаги эхом отдавались в комнате, и она ожидала, что Фирас пошевелится. Когда он этого не сделал, она позвала его. «Вчера я принес сюда спальный мешок, Фирас. Почему бы тебе не воспользоваться этим и немного не отдохнуть?» Молодой школьный учитель не пошевелился. «Фирас? Как поживает наш гость?» Молодой человек действительно пошевелился, но он просто слегка пошевелил рукой на столе, и при этом сбил бокал с вином на пол, разбив его. Рима была удивлена этим, но вдвойне, когда увидела на столе второй бокал, наполовину наполненный красным вином. Она пробежала остаток пути через маленькую комнату, и теперь она увидела две пустые бутылки на полу. «Фирас!» — крикнула она, и ее племянник сел, выпрямившись, как шомпол, но он был дезориентирован, сбит с толку. Очевидно, он был пьян. Теперь она подошла к двери в гостевые покои, положила руку на защелку и проверила ее. К ее ужасу, дверь открылась, и, к ее ужасу, комната была пуста. Она пробежала через узкую комнату в ванную; дверь была открыта, и там никого не было.