– Хм, что с тобой? – удивилась она. – Тебе не понравилось играть с другими кошками? Хочешь домой? – Я замурлыкал: мол, точно, хочу вернуться в нашу квартиру. Кира вздохнула: – Ну хорошо. Новичкам бывает трудно, я угадала? Я прекрасно это знаю. Честно говоря, мне это знакомо. Ладно, пойдем – поваляемся на диване! Во-первых: великолепная идея! Во-вторых: почему Кире это знакомо? О людях и козах. И о козах в человеческом облике – Короче, хуже всех эта Леония. Она делает мне всякие гадости – просто не понимаю, за что она меня так невзлюбила! Типичная коза! Мы с Кирой валялись в гостиной на диване, отдыхая от нашей опасной экспедиции на задний двор. Вернее, я отдыхал, а Кира почесывала мне брюшко и одновременно рассказывала про новую школу. Постепенно я начал понимать, почему Кире, как новенькой, тоже приходится нелегко. Главная причина – в этой самой Леонии и в том, что она коза. Я с удивлением услышал, что двуногие могут быть одновременно и четвероногими, а девочки могут быть козами. До этого я думал, что козы гуляют где-нибудь на лугу, мемекают и едят траву. Оказывается, это не совсем так. Козы еще учились в седьмом «Б» классе гимназии «Вильгельмина», мекали и доводили до слез Киру и других девочек. Просто ужас! По сравнению с ними Чупс, Спайк и Одетта были чистыми ангелами. – Знаешь, у них у всех гораздо больше денег, чем у нас с мамой. И поэтому много крутой одежды. Сплошь «Холлистер» и «Хилфигер». А посмотри на меня – я ношу только «H amp;M» и все в этом роде. Вообще-то все это мне ни о чем не говорило. Да и зачем мне что-то знать о крутых тряпках? В конце концов, у меня есть моя шерстка. Мне этого достаточно. Она у меня красивая и густая. Мне не надо кутаться ни в какие одежды, пусть даже от «Холлистера». Что в нем крутого? Я подтолкнул Киру лбом, чтобы она продолжила свой рассказ. – Эй, Уинстон, ты что? – хихикнула она. – Тебе скучно меня слушать? Нет-нет, наоборот! Очень интересно. Вернер никогда не рассказывал мне о своих проблемах. – К сожалению, Леония довольно важная фигура в классе. Она сама выбирает себе друзей. А кого она отвергает, с теми уже никто не хочет дружить. Или готовы дружить только такие же отвергнутые Леонией неудачники. Я все время боюсь, что скоро окажусь среди них. Это будет ужасно! Тогда впору хоть возвращаться в мою старую школу, а там меня подстерегает Вадим. – Она так тяжело вздохнула, словно у нее на душе лежала груда камней. Бедняжка! Видно, Леония действительно такая противная, что Кира готова пойти на риск столкнуться с Вадимом, только бы не страдать от ее насмешек. – Ах, Уинстон, как мне хочется чем-нибудь поразить Леонию! Вот только чем? Я ничего не могу придумать. Мяу! Вот так с ходу мне тоже ничего не приходило в голову. К тому же я не знал, как можно произвести на кого-то впечатление, – я не был экспертом в таких вещах. Я и сам не смог произвести впечатление даже на трех бродячих кошек. Как только я вспоминал об этом, мне становилось нехорошо. Просто невероятная история: Уинстон Черчилль, породистый кот, торчал с резиновой лентой на шее на заднем дворе и слушал глупые замечания трех бродячих кошек! Муррр, какой позор! Я был уверен, что эта самая Одетта до сих пор смеется, вспоминая обо мне. – Домой я их пригласить не могу, потому что дом не наш, а профессора Хагедорна. И не могу попросить маму, чтобы она приехала за мной в школу на крутой тачке, потому что у нас ее нет. Нет даже маленькой тачки. У меня вообще нет ничего ценного, чем я могла бы похвастаться в школе. Хм-м… Что-то ценное… Пожалуй, она могла бы взять в школу меня. По-моему, я довольно ценный. В конце концов, я веду родословную от двух международных чемпионов. Моя мать была чемпионкой Германии в своей возрастной группе, а папа победил в каком-то очень престижном конкурсе. Я считаю, что по мне это сразу видно! Я породистый и элегантный – вот как можно описать меня точнее всего. Правда, у меня есть крошечный недостаток: зеленые глаза. Согласно стандарту моей породы они должны быть желтыми. Но кто из нас совершенен? Тем не менее я ценный кот. Надо убедить Киру, чтобы она взяла меня в гимназию. Леония наверняка удивится, и проблема Киры будет решена. Вот только не знаю, как мне ей это объяснить. Кира опять тяжело вздохнула: – Вообще-то Леония не единственная моя проблема. Если честно, у меня все кругом дерьмово. Я удивился. Дерьмово? Это из-за тех коз? Там что, целое стадо прошло и оставило козьи орешки (я видел их в каком-то фильме о деревенской жизни)? – Знаешь, Уинстон, с мамой что-то неладно. Вот у нас были неприятности с Вадимом, теперь они позади, но мама почему-то не радуется, хотя мы наконец-то избавились от него. Ночью, когда она думает, что я уже сплю, она тихонько плачет в подушку. По-моему, у нее сильный стресс из-за этого негодяя и еще из-за полиции. Ого, это уже никуда не годится! Неприятности с полицией гораздо серьезнее, чем неприятности с козами. Все равно, с четвероногими или двуногими! Я крепче прижался к Кире. Все-таки объятия – самое лучшее в этом злом мире! Ничто так не успокаивает! Кира гладила мне брюхо и рассказывала дальше: – Мама скрывает от меня, но я видела, что она недавно получила письмо из полиции. Она должна явиться в полицейское управление и там ответить на какие-то вопросы. В голосе Киры звучала тревога. Я хоть и не знал, что такое полицейское управление, но догадался, что все это связано с большими неприятностями. С очень большими – не то что отсутствие крутой тачки или одежды от «Холлистер». У меня в горле встал неприятный комок. Вообще-то я кот-одиночка, и не в моих правилах выбирать себе в друзья первого попавшегося двуногого – но должен признаться, что за эти недели я очень привязался к Кире, поэтому меня огорчила мысль о нешуточных проблемах, которые могли на нее обрушиться. Как же ей помочь? Я задумался. – Ну почему мама не хочет рассказать мне, что случилось? Тогда мы бы вместе с ней придумали, как нам поступить. Возможно, нам помог бы и твой хозяин, профессор Хагедорн. Ведь он такой умный и находчивый – наверняка что-нибудь придумает. Но мама, к сожалению, очень не хочет, чтобы профессор узнал о ее трудностях. Да и со мной она ничем не делится. Я просто в отчаянии! Мне ужасно не нравится такая жизнь! – И она снова тяжело вздохнула. «Нет, я должен что-то придумать! – решительно сказал я себе. – Так не должно быть! Клянусь своими роскошными усами: я, Уинстон, позабочусь, чтобы Кира снова стала счастливой и беззаботной девочкой. Или хотя бы не такой несчастной, как сейчас. Ведь я кот, а коты всегда отличались сообразительностью – не то что глупые собаки!» Первая мысль нередко оказывается самой удачной. Поэтому я решил прямо на следующий же день осуществить свою идею – отправиться в гимназию и там произвести впечатление на Леонию. Проблемы с полицией мне были не по зубам – ведь я всего лишь кот, хоть и из аристократической кошачьей семьи. Но зато проблемы с козами – почему бы и нет? Надо только дождаться удобной минутки и выскользнуть за дверь – и тогда я просто побегу следом за Кирой. Вряд ли это будет очень сложно. И хоть за последние недели я привык снова засыпать, как только Кира вставала и уходила в ванную, в это утро я выпрыгнул из своей корзинки и крадучись направился к входной двери. Перед завтраком Анна всегда спускалась вниз за свежей газетой и обычно не закрывала дверь до конца, оставалась маленькая щелочка. Это была отличная возможность незаметно улизнуть из дома. Мой план состоял в том, что я спрячусь в подъезде и дождусь, когда выйдет Кира. Я очень надеялся, что меня никто не заметит и не хватится. И действительно, Анна не обратила на меня внимания, когда открыла дверь и спустилась к почтовому ящику. Я выскользнул на лестницу и, взбежав по ступенькам на верхний этаж, дождался, когда послышатся шаги Киры. Стремительно сбежав вниз, я догнал ее, когда она открывала дверь на улицу. – Эй, Уинстон, что ты здесь делаешь? – Кира, разумеется, очень удивилась, но не отправила меня в квартиру. Отлично! Мой план действовал. Теперь надо было как-то объяснить Кире, что я хочу пойти с ней в гимназию. Но чур без поводка! – Ты хочешь навестить своих новых друзей во дворе? – спросила Кира. Я фыркнул, громко и внятно, надеясь, что она поймет мое решительное «нет». Кира озадаченно посмотрела на меня. – Не хочешь? Хм, тогда что же? Просто погулять? Извини, но сейчас мне некогда. Я иду в школу. Вот именно! Я тоже хочу в школу! Я громко замурлыкал. Кира недоверчиво покачала головой: – Хочешь пойти со мной в гимназию? – Ура! Стопроцентное попадание! Я потерся о ноги Киры и замурлыкал еще громче. – Хм-м, не думаю, что это хорошая идея. Это наверняка против школьных правил. Да ладно! Всем известно, что правила пишут для трусов, а не для отважных котов! Мы докажем это всем и чем-нибудь удивим противную Леонию! Зачем обращать внимание на такие мелочи, как школьные правила! Я буквально приклеился к ногам Киры. Она хихикнула, наклонилась и взяла меня на руки: – Хорошо, Уинстон. Я возьму тебя с собой. Но ты должен дать слово, что будешь хорошо себя вести. Хорошо и тихо. Ни в коем случае не мяукать. Мне и так хватает неприятностей. Ясно тебе? Ясно и прозрачно, как куриный бульон. Я громко мяукнул. – Ладно. Тогда пойдем! Быстрее, а то опоздаем на урок! Уррааа! Вперед! Мы покажем этим козам, как обижать Киру! Странное место под названием «гимназия», или Как я просидел полдня в сумке Здание было большим. ОГРОМНЫМ. Вообще-то я всегда считал, что наш дом большой. Но гимназия превзошла все, что я когда-либо видел. Конечно, видел я не очень много, но все-таки! Вау! Гигантский дом белого цвета с большой дверью и величественной башней. Настоящий замок! Сильное впечатление. Неужели так выглядят все школы? Мне даже стало немного не по себе и пришлось сдерживаться, чтобы не прыгнуть Кире на руки. «Возьми себя в лапы, Уинстон! – строго прошипел я себе. – Ведь ты же хотел произвести впечатление на здешних вредных коз. Но ничего не получится, если у тебя будет вид трусливого котишки! Ну-ка, Уинстон, – где твоя породистая осанка?» Набравшись решимости, я выпрямил спину и соскочил с руки Киры – прямо под ноги другой девочке, которая тоже подходила к школе. – Привет, Кира! Ты что, принесла в школу кошку? – Привет, Эмилия. Нет, это собака. – Что? – Девочка растерянно посмотрела на Киру. – Послушай, Эмилия, я пошутила. Конечно, это кот! Посмотри на него. Уинстон вообще-то очень породистый кот. Девочка тряхнула светлыми кудряшками: – Кира, в школу нельзя приносить животных. У вас в России, может, и можно, а у нас в Германии нельзя, это точно! – Что ты знаешь про Россию? – сухо возразила Кира и, снова взяв меня на руки, стала подниматься по ступенькам к двери школы. Эй, почему у нее внезапно испортилось настроение? Только что она была веселая, а теперь я просто носом чую, что она огорчилась. Очень странно. Возможно, эта Эмилия тоже принадлежала к числу коз и поэтому при виде нее Кира сразу занервничала. Внутри школы я увидел невероятно много детей. Конечно, я этого ожидал – но чтобы такие орды!.. Там была страшная толчея, и, главное, я чуть не оглох от шума! В какой-то момент я даже испугался, что у меня лопнут мои чудесные чуткие ушки, и мне впервые пришло в голову, что моя затея, пожалуй, была не слишком разумной. Но не успел я поразмыслить над этим, как вдруг раздался пронзительный звон. У меня даже шерстка на спине встала дыбом. Что это могло быть? Сигнал тревоги? Если да, то какая опасность нам грозила? Кира крепче прижала меня к себе: – Пошли, Уинстон. Сейчас начнется урок! Она наклонилась и, вытащив из сумки пару книжек, посадила меня на образовавшееся место и осторожно застегнула молнию над моей головой. Эй! Я больше ничего не вижу! И, главное – меня больше никто не видит! Так я не произведу впечатления ни на одну козу! Я решил, что пора громко протестовать. Лаять я не мог, но когда начал шипеть и завывать, получилось тоже неплохо. Кира чуточку приоткрыла сумку и заглянула в нее: – Уинстон, ты же обещал хорошо себя вести! Перестань! Я посадила тебя в сумку, чтобы тебя не выгнали. На перемене я тебя снова выпущу. Обещаю! Ладно. Ей лучше знать. В конце концов, она приходит сюда каждый день. Я прекратил бунт и закрыл глаза. Вероятно, Кира понесла меня куда-то вверх по лестнице – во всяком случае, сумка на ее плече сильно раскачивалась. Тут я обратил внимание, что стало гораздо тише – либо дети успокоились, либо просто сумка приглушала звуки. Сумка перестала раскачиваться. Кира остановилась, потом поставила ее на пол. Я услышал звук отодвигающихся стульев. Хлопнула дверь. – Доброе утро, седьмой «Б»! – Это был явно голос взрослой женщины. – Доброе утро, фрау Веттштейн! – ответил дружный хор. – Садитесь! – Снова задвигались стулья. Один стул был близко от меня – я почувствовал толчок, сумка покачнулась. Помогите! Надеюсь, Кира про меня не забыла!