– Л... Лоусон, – горло охрипло при первой попытке. Он откашлялся и немного забеспокоился, увидев падающие капли крови. Мужчина, сидевший перед ним, поморщился. – Меня зовут... Рид Лоусон. Почему они спрашивают его имя? Он же уже говорил. Что он сделал не так? Мужчина глубоко вздохнул и выдохнул. Он уперся локтями о колени, наклонился вперед и сказал почти шепотом: – Здесь очень много людей, которые были бы непрочь зайти сюда прямо сейчас. Тебе очень повезло, что мы тут вдвоем. Тем не менее, если ты продолжишь врать мне, у меня не будет иного выбора, кроме как позвать... остальных. А у них нет такого сострадания, – выпрямился он. – Поэтому я спрошу еще раз. Как... тебя... зовут? Как он мог убедить их всех, что он говорит правду? Его сердце бешенно заколотилось, когда Рид внезапно понял, что вполне может умереть в этой комнате. Осознание настигло его слишком внезапно. – Я говорю правду! – настаивал он. Неожиданно слова полились из него безумным потоком. – Меня зовут Рид Лоусон. Пожалуйста, объясните, почему я здесь. Я не понимаю, что происходит. Я не сделал ничего... Мужчина ударил Рида прямо в челюсть. Голова дернулась. Он ахнул и насквозь прокусил губу. – Твое имя, – нападавший вытер кровь с золотого кольца на руке. – Я же... Я сказал вам, – пробормотал он. – М...Мое имя Лоусон, – он сглотнул слюну. – Пожалуйста. Рид решился поднять голову. Его собеседник смотрел на него бесстрастными, холодными глазами: – Твое имя. – Рид Лоусон! – Рид ощутил жар, когда боль переросла в злость. Он не знал, что сказать, он не знал, что они хотят услышать. – Лоусон! Я – Лоусон! Вы можете проверить мои… мои... – нет, они не увидят его документы. У него не было с собой кошелька, когда трое мусульман вломились в дом. Мужчина цокнул языком, а затем ударил кулаком Рида в солнечное сплетение. Воздух снова покинул легкие. Около минуты Лоусон вообще не мог дышать, но затем постепенно пришел в себя. Грудь ныла от боли. Пот стекал по щеке, попадая на порванную губу. Голова еле держалась, а подбородок был прижат к плечу, поскольку его тошнило. – Твое имя, – спокойно повторил его гость. – Я... Я не знаю, что вы хотите услышать от меня, – прошептал Рид. – Я не знаю, кого вы ищите. Но это не я. Неужели он сошел с ума? Он был уверен, что не сделал ничего такого, чтобы заслужить подобное. Человек в куфие снова наклонился вперед, осторожно взяв Рида за подбородок двумя пальцами. Приподняв ему голову, он заставил Лоусона взглянуть на него. Тонкие губы расплылись в полуулыбке. – Дружище, – произнес он, – все может стать намного хуже, поверь мне. Рид сглотнул, ощутив привкус железа во рту. Он прекрасно понимал, что кровь может вызвать рвоту. Еще пара подобных ударов и его стошнит. Он уже чувствовал головокружение и позывы. – Выслушайте меня, – принялся умолять он. Его голос был робким и дрожащим. – Трое мужчин, которые похитили меня, пришли в мой дом на Айви-Лайн 22. Меня зовут Рид Лоусон. Я профессор европейской истории в Колумбийском университете. Я вдовец с двумя детьми... – он замолчал. Пока что его похитители не подавали признаков того, что знали о дочерях. – Я не могу помочь вам, если это не то, что вы ищите. Пожалуйста. Это чистая правда. Мужчина долго смотрел на него немигающим взглядом. Затем он резко что-то высказал на арабском языке. Рид вздрогнул от неожиданности. Снова скрипнул засов. Лоусон смог увидеть лишь очертание толстой двери за плечом собеседника, когда та открылась. Кажется, она сделана из какого-то металла – железа или стали. Он понял, что эта комната была сконструирована в виде тюремной камеры. В дверном проеме появился силуэт. Мужчина что-то сказал на родном языке и посетитель исчез. Он злобно улыбнулся Риду и добавил: – Что ж, посмотрим. Раздался тихий скрип колес и на фоне двери снова возник все тот же силуэт. Он медленно толкал какую-то стальную тележку внутрь. Рид узнал в нем нападавшего, того хмурого, тихого, громадного верзилу, который объявился в его доме накануне. На тележке стоял какой-то странный аппарат: коричневая коробка с десятком рычагов, номеров и толстыми черными проводами, подключенными лишь с одной стороны. С обратной стороны был прикреплен белый лист с четырьмя тонкими иглами. Это был полиграф, примерно того же возраста, что и сам Рид, но, как ни крути, детектор лжи. Лоусон почти облегченно выдохнул. По крайней мере, они скоро удостоверятся, что он говорит правду. Что могло произойти потом... Он даже не хотел думать об этом. Мужчина прикрепил датчики на липучках к двум пальцам Рида, надел манжет на его левое предплечье и прицепил два провода к груди. Затем он сел обратно на свой стул, достал карандаш из кармана и прикусил зубами розовый ластик. – Ты знаешь, что это, – просто сказал он. – Знаешь, как это работает. Если будешь нести то, о чем тебя не спрашивали, тебе достанется. Все ясно? – Да, – кивнул в ответ Рид. Мужчина щелкнул выключателем и настроил несколько рычагов. Хмурый напарник стоял прямо над ним, прикрывая собой свет от лампы и глядя прямо на Рида. Тонкие иголки слегка прислонились к листу белой бумаги, оставив на ней четыре черных линии. Мужчина что-то написал на ней, а затем взглянул на Лоусона ледяным взглядом: – Какого цвета мой головной убор? – Белого, – спокойно ответил Рид. – Что ты за существо? – Человек, – шли стандартные вопросы для проверки работоспособности аппарата. Обычно их было четыре или пять, чтобы можно было увидеть, отличает ли полиграф ложь от правды. – В каком городе ты живешь? – В Нью-Йорке. – Где ты находишься сейчас? – На... На стуле. Я не знаю, – чуть не закашлялся Рид. Мужчина сделал какие-то пометки на бумаге. – Как тебя зовут? – Рид. Лоусон, – ответил Рид, стараясь, чтобы его голос оставался твердым. Все трое внимательно посмотрели на аппарат. Иглы продолжали чертить прямые. Не было ни малейшего всплеска или колебания. – Чем ты занимаешься? – продолжил он. – Я профессор европейской истории в Колумбийском университете. – Как давно ты занимаешься этим? – Тринадцать лет, – честно ответил Рид. – Пять лет я отработал ассистентом и еще шесть – лектором в Вирджинии. Последние два года я работаю приглашенным профессором в Нью-Йорке. – Ты когда-нибудь бывал в Тегеране? – Нет. – Ты когда-нибудь бывал в Загребе? – Нет! – Ты когда-нибудь бывал в Мадриде? – Не... Да. Однажды, около четырех лет назад. Я был там на семинаре от имени университета. Иглы продолжили движение прямо. – Разве вы не видите? – чуть не закричал Рид, стараясь сохранять спокойствие. – Я не тот человек. Кого бы вы ни искали, это не я. Ноздри собеседника расширились, но реакции не последовало. Его напарник скрестил руки, видно было, как вздулись на коже вены. – Ты когда-нибудь встречал человека по имени Шейх Мустафа? – продолжился допрос. – Нет, – покачал головой Рид. – Он врет! – в комнату вошел высокий долговязый парень из тех, кто напал на него, и который первым спросил его имя. Он медленно приблизился к ним, злобно глядя на Рида. – Эта машина может быть сломана. Мы же знаем это. – Был бы хоть какой-то знак, – спокойно ответил допрашивающий. – Язык тела, пот, нервная реакция... Пока все указывает на то, что он говорит правду. Рид обратил внимание, что они специально говорили по-английски, чтобы он понимал, о чем речь. Высокий парень отвернулся и принялся ходить по комнате, сердито бормоча себе что-то под нос на арабском. – Спроси его о Тегеране. – Уже, – ответил его напарник. Нападавший снова повернулся к Риду, чуть ли не дымясь. Лоусон затаил дыхание, ожидая новый удар. Вместо этого, парень принялся ходить по комнате, что-то быстро говоря на родном языке. Допрашивающий ответил. Их громадный напарник уставился на Рида. – Пожалуйста! – громко прервал он их болтовню. – Я не тот, за кого вы меня принимаете. Я не знаю ничего из того, что вы спрашиваете... Высокий парень замолчал, широко раскрыв глаза. Он чуть не стукнул себя по лбу, а затем что-то взволнованно спросил у допрашивающего. Бесстрастный мужчина в куфие погладил свой подбородок. – Возможно, – сказал он по-английски. Затем он встал и взял Рида обеими руками.