— По одному из пунктов договора, за введение агентства в заблуждение Седельникова заплатит неустойку. А за попытку сговора с сотрудницей агентства, тем более. Чего она хотела от нашей Олеси? — Олеся должна была во время обеда, на который Анатолий Вениаминович ходит в одно и то же место, как бы случайно оказаться с ним за одним столом и подмешать ему что-то в чай. А далее на арене собиралась появиться сама звезда — Седельникова. — Значит, неустойка будет ещё больше. — Я думаю, это не всё, Юстина. — Ты получишь премию за проявленную бдительность и проведённую работу. — Обойдусь. Меня вполне устраивает моя зарплата, а я выполнял свою работу. — Донкихотство ни к чему, Женя! Ты спас репутацию агентства, мою репутацию. Потому не спорь. — Но я говорил не об этом. — А о чём? Ты собираешься привлечь к делу полицию? — Если Анатолий Вениаминович сочтёт нужным, то привлечёт. А мы должны рассказать обо всём ему. — То есть⁈ — Ты мне чай обещала, Юстина. — Прости, сейчас! — Юстина вскочила и начала заваривать чай. — Как рассказать, Женя? — Обыкновенно. Предупреждён — значит, вооружен. Он должен знать о том, что бывшая мечтает напакостить ему и не гнушается ничем. Пусть сам побеседует с ней, или пусть обращается в правоохранительные органы, в общем, пусть пресечёт на корню её потуги. — Но ведь тогда придётся рассказать ему об агентстве! А вдруг он пойдёт-таки в полицию? — Это наш моральный долг, Юстина! Знать о том, что против человека плетутся очень некрасивые интриги, и сообщить ему об этом. — А сообщить как-то так, чтобы без нюансов и тонкостей? — Как, Юстина? Сорока на хвосте принесла? Поставив перед Евгением чашку с чаем и корзинку с печеньем, Юстина села и задумалась. — Ты ведь всё равно расскажешь Анатолию Вениаминовичу обо всём, да? — спросила она через некоторое время. — Даже если я буду против? Даже несмотря на то, что вы с друзьями тоже когда-то сплели неплохую такую интригу, и лишь чудом не начали воплощать планы в жизнь? — До уголовщины мы всё же не дошли тогда, и не собирались. Я одно могу сказать: если знаешь об опасности, угрожающей человеку, ты должен о ней сообщить ему. Это всё. Можешь увольнять меня за разглашение прямо сейчас. Юстина с минуту внимательно рассматривала бледное лицо Евгения. — Ты такой упрямый, да? Женя пожал плечами, будто сказал: «Думай хоть что!». — А если ты такой упрямый и несгибаемый, то почему даже не пытаешься больше ухаживать за мной? Уже разлюбил? — Нет, не разлюбил, — пристально глядя на Юстину, ответил Евгений. — Наоборот. А не ухаживаю, поскольку не хочу, чтобы ты уволила меня за нарушение правил. Я хочу быть рядом с тобой. Если нельзя по-другому, то хотя бы так. Юстина, положив подбородок на сцепленные пальцы, внимательно рассматривала Евгения. Рассматривала долго и настолько внимательно, что он почувствовал, как у него начинает сбиваться дыхание, а между лопаток пробегает холодок. — Я устала, Женя, — спокойно и почти равнодушно сказала Юстина. — Устала от графика, устала от придуманных мною правил, от рамок, в которые сама себя загнала. И мстить устала. Я теперь не могу думать ни о чём другом, кроме того, что едва не случилось с Анатолием Вениаминовичем. А если мы когда-то проморгали такую ситуацию⁈ Ведь раньше тебя здесь не было! От тихого и спокойного голос Юстины к концу фразы почти сорвался на крик. Женя встал, подошёл к двери и запер её изнутри на замок. Потом заставил встать Юстину, плечи которой начали вздрагивать, и прижал к себе. — Слушай меня внимательно, — тихо, но твёрдо сказал он, при этом легко касаясь уха Юстины губами. — Сейчас я вызываю сюда Антона и Валю, и с Седельниковой разберутся они. — Нет, я должна, ведь формально руководитель я… — всхлипнула Юстина. — Никому ты ничего не должна! Вот если бы план Седельниковой удался, тогда бы пришлось держать ответ нам с тобой. А ввести Анатолия Вениаминовича в курс дела вполне сможет Валентина. Что касается Седельниковой, то уведомление о неустойке у нас типовое, и его можно отправить по почте. По поводу судебного преследования будет решать Анатолий Вениаминович. — Антон ведь работает в другом месте! Как он сможет поддержать Валю? — Он там пока в отпуске. — А мы-то что будем делать⁈ — А мы-то хватаем документы и мчимся в туристическое агентство, в поисках горящего тура на двоих. — По какому маршруту? — Да хоть по какому! Хоть на остров Пасхи! Лишь бы на двоих, и лишь бы дата вылета максимально близко к текущей минуте. — Это безумие, Женя! — Вот именно. Но тебе именно безумие сейчас и нужно! — А тебе? — А мне нужна ты. — Женя, а кто даст мне гарантии того, что это навсегда? — Никто, кроме тебя самой. И ничто, кроме нашей будущей семейной жизни. Ну так что? — Что? — Юстина улыбнулась сквозь слёзы. — Почему ты до сих пор не звонишь Антону и Вале? * * * …Несмотря на то, что и Антон, и Валя ранее уже были семейными людьми, они устроили большую и пышную свадьбу с множеством гостей, выкупом, лимузином, поездками по городу и банкетом в одном из лучших ресторанов Вихаревых. Юстина и Женя поженились тихо и тайно. Сначала была романтическая церемония для двоих во время самого первого их совместного путешествия, а вернувшись, они просто расписались. Они не хотели делить своё счастье ни с кем, и не считали себя эгоистами. Антон и Валя отнеслись к ситуации с пониманием, а вот Славка рвал и метал. Долго потом сердился на Данилиных, но Женя нашёл к другу подход, предложив ему стать крёстным у своего старшего сына. Забеременев первым их с Женей сыном, Юстина полностью отошла от дел, и Евгений перепрофилировал агентство, присоединив его к своей фирме. «Заслуженный бумеранг» прекратил своё существование. Женя и Юстина воспитывают троих сыновей, и Юстина очень ловко управляется с домашним мужским коллективом. Валя и Антон стали родителями двух очаровательных дочерей-погодков. Антон по-прежнему возглавляет службу безопасности у Вихаревых. Валя, пока была в отпуске по уходу за детьми, открыла в себе новые таланты. Получила второе высшее образование и работает в образовательном центре для дошкольников. Вячеслав по-прежнему не женился и не собирается. Поразмыслив, он пришёл к выводу, что «Заслуженный бумеранг» в своё время оказал ему неоценимую услугу. Слияние капиталов — это, безусловно, очень даже неплохо, но свобода несравнимо лучше. А месть… Сделала ли она кого-то по-настоящему счастливым?