— Тебя жду, — хмыкнул он. — И надо сказать, ты не особо торопилась… Ух ты, его это в самом деле задело? — А если бы я решила проигнорировать твое приглашение? — поинтересовалась я. — Ты-то? — приподнял Даниэль брови, демонстрируя вежливое удивление. — Да, ну меня бы ты еще проигнорировала… А вот возможность устроить допрос — никогда. Я шумно выдохнула, возмущенная и одновременно смущенная тем, как меня, оказывается, хорошо успели изучить. Хорошо… и одновременно — плохо. Что ж, господину декану далеко не все полагается знать, и то, что его проницательность на некоторые вещи до сих пор не распространяется, радует. — Как и возможность поужинать, — проворчала я. — Надеюсь, ты собрался кормить меня не одними ответами? Хотя и от них не откажусь! Дан тихо рассмеялся и протянул мне руку. Поколебавшись пару мгновений, я все же ухватилась за его локоть, и мы неспешно двинулись в направлении преподавательских домов. — А тебе не холодно? — спросила я, покосившись на невозмутимо шагающего рядом Дана, который даже не ежился под порывами ветра, хотя темно-серые брюки и белоснежная рубашка были не самой подходящей одеждой для прогулок зябким осенним вечером. — Ничуть, — отозвался он. Я недоверчиво хмыкнула и от всей щедрой души предложила: — Давай я тебе куртку верну. Это же моя ошибка, зачем тебе за нее стра… Окончание фразы пришлось проглотить. Честное слово, таких взглядов я даже у василисков не видела, притом что Большую энциклопедию магических существ иллюстрировали самые лучшие художники и сии чудища на картинках казались более чем живыми. — Еще предложения будут? — подозрительно ласковым тоном, никак не вязавшимся с убийственным взором, спросил Даниэль, и я, подчиняясь очнувшемуся чувству самосохранения, энергично замотала головой. Более того — до самого дома рта так и не раскрыла, боясь выдать очередную глупость и окончательно отбить у Дана всякое желание общаться. Так, в полном молчании, мы и добрались до цели. У меня немного замерзли ноги в слишком уж легких для подобной погоды туфельках, и, пока Дан открывал дверь, я нетерпеливо переминалась рядом. Наконец мы попали внутрь. В небольшой, освещенной плавающими под потолком огоньками прихожей я замешкалась, вцепившись в куртку. Нестерпимо захотелось развернуться и сбежать, но Дан уже закрыл дверь и даже ключ пару раз провернул и теперь с недоумением смотрел на меня. Пришлось отдавать его собственность обратно. Будто не с курткой, а с броней посреди поля боя распрощалась… Обхватив себя за плечи, я шагнула в неярко освещенную гостиную, намереваясь пройти на кухню, да так и застыла у порога. В гостиной жарко горел камин, рядом стояли красиво сервированный круглый столик и два небольших и явно уютных кресла. Почему-то этот ужин я представляла себе по-другому. Более… обыденно, что ли. Я вновь окинула подозрительным взглядом стол, оценила кружевную скатерть, пару витых зажженных свечей, чье пламя походило на сбежавшие из камина искорки, высокую бутылку темно-зеленого стекла и пару фужеров… и попятилась. Далеко, впрочем, продвинуться не получилось. Почти сразу я наткнулась на препятствие, которое, тяжело вздохнув, устало поинтересовалось: — Ну и что на сей раз тебе не по нраву? С ответом я нашлась не сразу. Просто не смогла быстро собрать разлетевшиеся мысли и выделить самое главное. А Даниэль этим бессовестно воспользовался! Заявив, что голоден, как оборотень в полнолуние, бесцеремонно сцапал меня под локоток и, невзирая на вялое сопротивление, практически дотащил до одного из кресел, дождался, когда я сяду, убедился, что прямо сейчас сбегать не собираюсь, и занял свое место. Отойдя от первого шока, я решила пока не возмущаться. Немного подумав и поборов невесть откуда взявшуюся стеснительность, сбросила туфли и подогнула под себя озябшие ноги. Так-то лучше. От камина струилось мягкое живительное тепло, прогнавшее рассыпавшиеся после расставания с курткой мурашки, и я почувствовала себя увереннее. И в самом деле, чего это я… Будто с незнакомым человеком на самое настоящее свидание попала. Это всего лишь Даниэль. И всего лишь ужин. И пусть даже в гостиной приглушен свет, на столике горят свечи, Дан выглядит так, словно на аудиенцию к королю собрался, а я умудрилась нарядиться в платье… — Ты прекрасна, Грейси, — именно в этот момент, будто подслушав мои сумбурные мысли, улыбнулся Дан. — Платье тебе очень идет. Мысли окончательно спутались и вылетели из головы. Я уставилась на Дана так, словно на его месте оказался тот самый василиск из энциклопедии. Впрочем, вряд ли оный смог бы поразить больше. — Тебе тоже, — выдавила из себя я, не без любопытства понаблюдала, как взметнулись брови Дана, сообразила о причинах и поспешно добавила: — Не платье, конечно. Ну то есть, может, оно тебе очень даже идет, и вообще… Э-э… Демоны-ы-ы… Чувствуя, что щеки вспыхнули жарким румянцем, я, спасая более чем неловкую ситуацию, некультурно ткнула пальцем в бутылку и преувеличенно бодро заявила: — И ты разрешишь мне это нить? — Почему бы и нет? — подозрительно сдавленным голосом спросил Дан. Он не улыбался, но смешинки, пляшущие в глазах, выдавали его с головой. Стало грустно и немножко обидно. Жаль, не послушалась столь редко посещающего меня гласа разума и не вернулась в комнату. Сколько глупостей я уже наговорила? И сколько еще наговорю… В последнем сомневаться не приходилось. Так было всегда: чем сильнее я смущалась, тем страннее себя вела. А сейчас меня смущало абсолютно все! — Потому что в последний раз ты сказал, что несовершеннолетним пигалицам алкоголь противопоказан, — пробормотала я, наблюдая, как Дан ловко разливает нечто шипучее и ярко-вишневое по бокалам. — Успел изменить мнение? За тонкую ножку бокала я взялась с опаской. Вино мне довелось попробовать лишь однажды, в день собственного шестнадцатилетия, и тогда оно было светлым, почти прозрачным. Во второй раз, в разгар выпускного бала, я даже пригубить его не успела — Дан отобрал едва ли на четверть наполненный стаканчик, причем не только у меня, но и у моих одноклассниц, с которыми мы попытались таким вот незаконным способом отметить окончание магической школы. Впрочем, я несильно о том жалела, чего не скажешь о девчонках, почему-то обидевшихся не на «милашку» Даниэля, а на меня, из-за которой этот «милашка» оказался в неподходящее время в неподходящем месте. Но с тех пор минуло почти полгода. Я уже взрослая. Ну, почти. И даже если Дан это признал… Наши бокалы слегка соприкоснулись, по гостиной поплыл нежный хрустальный звон, и я поднесла вино к губам… Предвкушающий взгляд Даниэля заметила не сразу — лишь после того, как сделала первый глоток. — Ты… — выдохнула я, глядя на кусающего губы — в попытке сдержать улыбку — Дана. — Я очень редко меняю мнение, Грейси, — все-таки не выдержав, рассмеялся он, и я поспешно сделала еще один глоток, чтобы не сказать какую-нибудь гадость. Тем более что напиток оказался приятным, кисловато-сладким, с сочным вишневым ароматом, ну а то, что алкоголя там и в помине не было, не слишком-то расстроило. «Это же Дан», — в который уже раз напомнила я себе. Стоило ли надеяться на что-то другое? — Вкусно, — вместо колкости сказала я. Судя по озадаченному выражению лица, такой покладистости от меня не ожидали. Ну и чудненько. Полагаю, нам еще есть чем друг друга удивить. — Люблю вишню. — Знаю, — улыбнулся Дан. Еще бы ему не знать. В беззаботном детстве, когда наши отношения еще не были омрачены тенью брачного, будь он трижды неладен, договора, мы в четыре руки собирали вишню — и нашу и соседскую, которая отчего-то казалась намного крупнее и слаще, — в большую глубокую миску, после чего, устроившись на крыше конюшни, расправлялись с сочными ягодами, соревнуясь в дальности метания косточек. Ну… тихо-мирно мы могли высидеть от силы минут пять, после чего обязательно находили повод для ссоры, в результате которой я на несколько дней оказывалась под домашним арестом. Потом все забывалось, меня прощали, к нам вновь приезжали Дан с его отцом… И все начиналось заново. Да, было весело. И вкус той вишни я до сих пор помню… — Ты способна съесть даже отъявленную кислятину. Такую, что росла у Эммертенов. И стоило ведь ее рвать. Оказывается, не я одна. Неожиданно. И приятно. — Стоило, — кивнула я. — У Эммертенов была большая злющая собака, и я очень хотела посмотреть, кто из вас быстрее бегает. — Всегда подозревал, что посылала ты меня туда вовсе не за вишней, — хмыкнул Дан, который, как показала практика, бегал гораздо лучше злобного пса. — Вишня Эммертенов того не стоила, — серьезно подтвердила его чуть ранее сказанные слова и жалобно попросила, осознав, что воспоминаниями сыт не будешь: — Надеюсь, ты не станешь мстить и все-таки накормишь меня, как и обещал? Дан показал себя с лучшей стороны и, забыв о прошлых обидах, положил мне на тарелку аппетитный кусочек курочки, запеченной с ароматными травами. Еще здесь были разные сорта сыра, который я просто обожала, фрукты, хрустящие ломтики поджаренного до золотистой корочки хлеба, вазочка с тягучим клубничным вареньем, маленькие кремовые пирожные… Все то, что я любила. Но самым приятным сюрпризом стало блюдо, таинственно накрытое крышкой, под которой обнаружились тонкие блинчики, свернутые аккуратными конвертиками и начиненные сладкой вишней без косточек. — Если ты только скажешь, что сам это приготовил… — задумчиво протянула я, отдав должное вкусностям. — Я бы с удовольствием, но времени совсем нет, — улыбнулся Дан. — Зато в городе есть замечательная кофейня, где можно выбрать или же заказать что угодно. — Ну и слава богине, — расслабилась я и в ответ на удивленный взгляд пояснила: — Не можешь же ты быть лучше меня во всем. Это же просто несправедливо! Ужин определенно удался. По крайней мере, первая его часть. Сытая и довольная, я сидела, откинувшись на спинку кресла, и лениво потягивала шипучий напиток. Уютно потрескивали поленья в камине, танцевали огоньки свечей, и было так хорошо, так спокойно… — Устала? — вкрадчиво спросил Даниэль, стоило лишь на миг прикрыть глаза. — И не мечтай! — тут же взбодрилась я. Отставила бокал, подалась немного вперед и испытующе глянула на господина декана, устроившегося в кресле напротив. — Ты мне еще ответы на вопросы должен… — И когда же я успел задолжать? — делано изумился он, скрестив руки на груди. — В момент, когда пообещал ответить, — пожала я плечами. — Ну так что? — Ты же все равно не отстанешь, да? — с явными нотками обреченности в голосе спросил он, и я с готовностью закивала. Разумеется, не отстану! Я вообще сюда только ради ответов и шла! Не то чтобы мне не понравился ужин — еще как понравился! — но не пищей же единой жив человек! А любопытство способно сгубить не только кошку. ГЛАВА 17 Убедившись, что моя жертва покорна судьбе и даже не пытается сбежать, я взялась за подготовку к допросу… то есть разговору. Чувство неловкости давно исчезло, и я вновь стала собой, что несказанно радовало. Выскользнув из кресла, я с наслаждением потянулась, обвела взглядом гостиную, сгребла с дивана подушки и разложила возле камина. Удобно устроилась среди них на полу и приглашающе похлопала по ковру, глядя на задумчиво созерцавшего мою активность Дана: — Присаживайся, не стесняйся. Когда-то я слышала — не помню уже, где и от кого, — что правильно созданная атмосфера в доверительной беседе играет не последнюю роль. Вот я и создала эту самую атмосферу. Куда уж правильнее? Все-таки общение через стол, пусть даже и круглый и уставленный всякими вкусностями, — это не то, что душевный разговор без видимых барьеров, невольно разделяющих собеседников. — Спасибо, мне и здесь неплохо, — насмешливо отозвался Даниэль, и не подумав покинуть кресло. — Неплохо — это все-таки еще не хорошо, — не сдавалась я. — И потом, мне вот точно плохо. Как я, по-твоему, должна тебя слушать? Шею выворачивать? — Слушай, не выворачивая, — хмыкнул Дан. У, упрямый какой! Но в этом я с ним вполне могу потягаться. — Ну уж нет. Тогда я не буду видеть твои глаза. И ты с легкостью соврешь! — То есть глаза в глаза я соврать не в состоянии? — уязвленно спросил Даниэль. Словно я его в воровстве обвинила, а не в неспособности лгать в лицо! Какой ужас. И за этого человека мне замуж идти?