Всего лишь миг сомнения — и крылья исчезают так же внезапно, как и появились, а солнце гаснет в ослепительной вспышке. Я дернулась в попытке зацепиться за воздух — и, широко распахнув глаза, резко села. Ни башни, ни неба, ни взорвавшегося солнца не было. Зато была небольшая комната и две незнакомые девицы, которые изучали меня с безопасного расстояния. Сон. Всего лишь сон. Убедившись в этом, я облегченно выдохнула — и нахмурилась, сообразив, что совершенно не помню, как сюда попала и где, собственно говоря, нахожусь. — Хорошо, что ты очнулась, — улыбнулась одна из девиц, невысокая, с каштановыми волосами и полускрытыми длинной челкой зелеными глазами. Чем дольше я на нее смотрела, тем сильнее казалось, что где-то я ее уже видела… — Магистр Арто сказал, что ты проспишь до вечера. — Даже ходячие идеалы ошибаются, — фыркнула вторая девица, высокая, светловолосая, синеглазая. — С чего бы ей до вечера без памяти лежать? Все показатели в норме, я проверяла. Проверяла?! Как? И зачем?! — Не обращай на Лэн внимания, — махнула рукой шатенка, — ей лишь бы кого полечить. — Не всем же людей калечить, — хмыкнула блондинка. — Ты же Грейс, да? Я — Лэнис, можно просто Лэн. Учусь на втором курсе целительского. Она, — девушка кивнула на подругу, — Радиша, будущая гроза нечисти и прочих врагов человечества. Первогодка, как и ты. Надеюсь, мы поладим, ведь нам придется делить одну комнату. Ой. Так я не в лечебнице, а в общежитии? По-другому я как-то представляла себе заселение, и вообще… Дан что, совсем с ума сошел, нести меня сюда на глазах у всех? Хотя… Что там Радиша говорила про магистра Арто? — Как я здесь оказалась? — выпалила я и схватилась за голову — то ли от отголосков магии Даниэля, то ли от дурного сна, то ли от избытка новых сведений заломило виски. — Алек притащил, — небрежно пожала плечами Лэн, и я едва слышно скрипнула зубами. Хотя все правильно, не дело это — добропорядочным деканам посторонних девиц на руках носить. Старший же преподаватель — это совсем другое. — Сказал, что тебя с лестницы столкнули и еще чарами приложило, а ты к ним чувствительная… — Еще магистр Арто сказал, что ничего страшного не случилось и тебе просто нужно отдохнуть, — слегка порозовев, добавила Радиша. — Как ты? Я прислушалась к ощущениям. Головная боль медленно утихала, а больше ничего не беспокоило. Физически, по крайней мере, ибо на душе было по-прежнему мерзко. И от всей этой истории с бытовым факультетом, и оттого что Дан столь демонстративно показал, что считает меня чужой. Хотя… Я и сама не желала, чтобы кто-нибудь узнал, что меня связывает с деканом боевиков. Не хотела — и в то же время отчаянно злилась из-за того, что и он не хочет, и это вопиюще нелогичное противоречие собственных стремлений и чувств злило еще больше. Ну ладно, Даниэль Иридайн. Еще посмотрим, чья возьмет! — Все в порядке, — улыбнулась я. — Спасибо. — Если что — обращайся, — кивнула Лэн, и мои соседки наконец-то потеряли к моей персоне интерес, позволив мне перевести дух и оглядеться. Комната вмещала три весьма удобные на вид кровати, большой шкаф, длинный — как раз троим уместиться можно — письменный стол у большого окна, стулья и пару компактных кресел. Нежно-сиреневые стены, фиолетовые занавески, бежевые покрывала на кроватях и полосатый коврик на полу создавали почти домашний уют, как и букет хризантем на подоконнике, плюшевый медведь на одной из кроватей и стопки книг и бумаг на столе. Помимо входной, в комнате имелось еще две двери, за которыми обнаружились крохотная, но оснащенная всем необходимым кухонька и такая же маленькая душевая. Отлично. Не придется каждый раз при желании помыться бегать по коридорам и маяться в очереди, чего я подспудно опасалась, впечатленная древностью и сказочностью замка. Еще одним сюрпризом стала моя сумка с немногочисленными вещами, которые я сложила вчера вечером, но решила оставить в квартире и забрать либо сегодня, либо завтра. Получается, Даниэль знает, где я жила. Глупо было считать иначе, он, в отличие от меня, всегда в курсе всего, особенно если речь идет о том, за что он отвечает. Что ж, все к лучшему. За квартиру я заплатила заранее, долгов нет; значит, остается лишь сходить к мастеру Нарраю, сообщить ему, что я поступила, и получить расчет. Об этом мы заранее договорились, надеюсь, новую помощницу он найдет быстро. Главное, чтобы она от него столь же быстро не сбежала… Узнав от девочек, что до восьми вечера за пределы академии выходить разрешается — при условии наличия амулета-пропуска, который выдали в деканате, — я решила отправиться к мастеру Нарраю прямо сейчас. До закрытия мастерской оставалось четыре часа — столько же, сколько и до закрытия ворот академии; возможно, бывшему моему начальнику требуется помощь и я успею ее оказать. Занятия начинались лишь еще через два дня, бегать по лавкам в поисках книг и формы нужды не было — всем необходимым студентов обеспечивали, — и я надеялась, что удастся провести свободное время с пользой. Для себя и для мастера Наррая. Наверное, это странно, но… было жаль оставлять вспыльчивого, дерганого, но по-своему доброго мастера, благодаря которому я сумела выжить в городе до поступления. Моя новая комната располагалась на третьем этаже; широкий светлый коридор, окна которого выходили на утопающий в осенних цветах сад, вел к лестнице с высокими ступенями и украшенными резьбой перилами из мореного дуба. По пути к лестнице я прошла мимо общей гостиной, уставленной удобными диванчиками и заваленной подушками, на которых удобно сидеть на полу… ну или спать, свив из них что-то вроде гнезда. «Птичку», посапывающую в оном гнездышке, опознать не удалось, все, что я рассмотрела — так это торчащие во все стороны темные вихры. Хихикнув про себя и миновав ответвление коридора, уводившее, если верить Лэн, в мужское крыло, я спустилась по лестнице и вышла на улицу. Сбежала с невысокого каменного крылечка, завертела головой, пытаясь сориентироваться и одновременно любуясь ухоженным садом, раскинувшимся вокруг общежития — оплетенного темно-зеленым плющом восточного крыла замка, — и, обнаружив нужную тропку, зашагала к воротам. Солнышко сияло с очистившихся от туч небес, воздух, напоенный ароматами хризантем и астр, освежал и придавал сил, и все мои неприятности вдруг показались несущественными и далекими. Главным оставалось одно — я здесь, в академии, и ни Дан, ни отец, ни кто-либо другой не сможет этого изменить. Да, бытовые чары — не предел моих мечтаний, но… Кто сказал, что я буду изучать только их? Кто сказал, что через два года все не изменится и я не смогу наконец-то исполнить свою мечту? Еще есть время. Есть желание. Я подожду. Да и ждать можно по-разному. Можно просто смиренно делать то, чего от тебя требуют, а можно при этом еще и потихоньку, так, чтобы никто не заметил и ничего не заподозрил, приближаться к своей цели. Приложив висящий на шее амулет-пропуск к воротам и выскользнув за них, я улыбнулась собственным мыслям и, привычно не желая тратить время и деньги на экипаж, побежала знакомыми улочками и переулками к мастерской. Времени оставалось все меньше, а сделать хотелось так много… В одной из подворотен показалось вдруг, что мелькнула за спиной черная тень, но, когда я оглянулась, никого и ничего подозрительного не заметила. «Это все нервы», — восстанавливая вмиг сбившееся дыхание, решила я. Надо бы по пути к аптекарю заглянуть, купить чего-нибудь успокаивающего. Чувствую, не помешает — ни сейчас, ни в будущем. Даниэлю, впрочем, тоже стоило бы запастись капельками для крепкого и здорового сна, ибо, если он и дальше планирует издеваться, я в долгу оставаться не намерена! До мастерской добралась быстро и без приключений. Слава богине, ничего больше не мерещилось и из-за углов выпрыгивать не спешило. Мастер Наррай, более чем обычно хмурый и рассеянный, если мне и обрадовался, то виду не подал. Едва заметно скривился, когда я сообщила о поступлении, скупо поздравил и, узнав, что у меня есть пара свободных часов, указал на заваленный бумагами стол. Окинув взглядом кипы листов, я растеряла большую часть трудового энтузиазма и признала, что идея помочь вредному мастеру была не самой лучшей. Я отсутствовала полдня. Всего лишь полдня! Как за столь короткое время могло накопиться столько бумаг?! Оказалось, что они вовсе не копились, просто начальство в приступе любви к бывшей супруге устроило здесь небольшой погром, в результате которого пострадала не только пара стульев, ныне стыдливо приткнувшихся на трех ногах в дальнем углу, но и папки с документами, которые, похоже, нужно прятать так же тщательно, как и артефакты. Хотя я поначалу вообще удивилась, что мастерская уцелела после визита госпожи ведьмы. Да и мастер Наррай не выглядел потрепанным: то ли успел залечить боевые царапины, то ли научился лучше защищаться. От всей души посочувствовав моей преемнице — ей, бедняжке, волей-неволей придется ко всему этому привыкать и учиться выходить из подобных ситуаций с наименьшими для себя потерями, — я принялась за разбор бумаг и увлеклась настолько, что не заметила, как на улице стемнело. Стрелки противно тикающих часов показывали начало восьмого, и я подорвалась с места, шумно захлопнув толстую папку. Не реши мастер уйти пораньше, я бы безнадежно опоздала! А если учесть, что из квартиры я уже съехала, то ночевать пришлось бы прямо здесь. При условии, что удалось бы уговорить не слишком поддающегося на эти самые уговоры шефа. Скороговоркой попрощавшись и пообещав заглянуть завтра, я стрелой пролетела мимо опешившего от такой прыти мастера, едва не размазав его о косяк. Ничего, успею еще извиниться. Если не забуду. За проведенные мною в мастерской часы погода значительно переменилась. Стало холоднее, подул резкий ветер, то и дело швыряющий в лицо горсти противной мороси. Над городом сгущались серые сумерки, сырые и безрадостные, и даже свет фонарей не мог их разогнать. Я даже ненадолго остановилась у одного фонарного столба — померещилось, что клочки мрака, словно живые, окутывают дрожащее за стеклом пламя, пытаясь пригасить сияние призрачно-тусклым маревом. Его прозрачные щупальца, словно заметив чужое внимание, замерли на миг, лентами развеваясь на ветру, и рванулись ко мне. Я отшатнулась, зацепилась за край тротуара и едва удержала равновесие. Помотала головой, избавляясь от странного наваждения; фонари горели как обычно, ничто не пыталось их потушить, ничто не тянулось ко мне… А время меж тем утекало сквозь пальцы; как назло, в пределах видимости не было ни одного экипажа, и я, решившись, нырнула в темный проулок. Бежала я быстро. Сердце стучало как сумасшедшее, и пульс шумел в висках морским прибоем; ветер кружил вихри из пыли и рано опавшей листвы, бросал их под ноги, словно стараясь задержать. Я не оглядывалась, хотя казалось, что за спиной кто-то есть. Страх поднимался из глубин души, ручейками холода расползался по телу, сбивал дыхание, отдавался дрожью в пальцах. Здесь фонари не горели, но все чудилось, что призрачные ленты-змеи, опутывавшие их, тянутся следом, и стоит лишь замешкаться, сбиться с шага — и они настигнут, оплетут ноги и руки, удавкой затянутся на шее… погасят меня так же, как и освещавшее улицы пламя. Я уже чувствовала их ледяное прикосновение к щекам; на бегу нашарила под одеждой мамин оберег, сжала его в ладони — и, споткнувшись обо что-то невидимое в темноте, упала на колени. Замерла, втянув голову в плечи, но мгновение сменялось мгновением, а ничего не происходило. Отдышавшись, я поднялась на ноги и наконец-то оглянулась. Переулок был пуст. Только лениво шевелились потревоженные разошедшимся ветром тени да вихри из пыли и листьев бессильно опадали на землю, едва успев взметнуться ввысь. Я длинно выдохнула и обернулась, намереваясь продолжить путь, но успела сделать лишь несколько шагов, когда одна из теней прямо на глазах стала еще гуще и чернее, а потом, грациозно вскочив на лапы и отряхнувшись, преградила дорогу. Черный зверь с желтыми, мерцающими вовсе не отраженным, а собственным светом глазами оскалил клыки и плавно двинулся на меня, от растерянности застывшую на месте. Все это уже было, и не столь давно. — Лира? — неуверенно позвала я, осторожно отступая. — Лира, стой! Но кошка словно и не слышала. Или же, что вероятнее, мои слова для нее ровным счетом ничего не значили. Из горла кошки вырвался низкий рык. В отличие от первой нашей встречи, в ее глазах горело лишь одно желание — убивать. И что-то подсказывало, что на сей раз это вовсе не шутка и Алека Арто поблизости не окажется. ГЛАВА 6 Я медленно пятилась, не сводя взгляда с подобравшейся, щерящей клыки кошки; Лира вновь утробно зарычала, припала на передние лапы — и все-таки прыгнула. Мгновение растянулось, словно вечно спешащее время сбавило ход, превратилось в густой мед, в котором застыли отшатнувшаяся, падающая на спину я и взвившаяся в воздух кошка… И еще одна, точно такая же, вынырнувшая из ниоткуда и ударившая в бок первую. Земля выбила воздух из легких, и время понеслось вскачь, стремясь наверстать упущенное. Приподнявшись на локтях, я с немым изумлением увидела, что по земле, взметая листья, катается огромный рычащий и шипящий черный клубок. Торопливо встав, я сложила заметно дрожащие пальцы щепотью, пробормотала короткую формулу — и бледно-голубая молния, вонзившись аккурат рядом с клубком, рассыпалась роем жалящих искр. Помогло! Клубок расплелся на два гибких тела, похожих, словно зеркальные отражения. Кошки застыли друг против друга в совершенно одинаковых позах — напряженные мускулы, прижатые уши, оскаленные пасти — и не отличить, не распознать, кто есть кто, как ни старайся. — Лира, — тихонько позвала я, складывая пальцы в другой знак. — Лира, ко мне. Одна из кошек дернула украшенным кисточкой ухом и, рявкнув на соперницу так, что та присела на задние лапы, плавным, текучим движением оказалась рядом со мной. А вернее — передо мной, прикрывая, готовясь в любой момент сцепиться с той, что пыталась отнять мою жизнь и никак не рассчитывала на сопротивление. — Уходи, — глядя в глаза кошке, которую ошибочно приняла за Лиру, прошептала я. — Уходи с миром. Не заставляй меня… На кончиках пальцев вспыхнул ярко-алый язычок пламени, и я не договорила. Лира понимает меня. Вероятнее всего, и другая кошка тоже на это способна. А если так… Я успею причинить ей вред прежде, чем она причинит вред мне. Мы обе знали, что так и будет. Но, видно, только мне возможные последствия казались слишком дорогой платой. Кошка презрительно фыркнула, выгнула спину и медленно шагнула в сторону — и вперед. Замерла, гипнотизируя недобро горящим желтым взглядом, и сделала еще один скользящий шаг, пытаясь обойти нас с Лирой сбоку. Ясно. Легко не будет. Ну что же… Пламя сорвалось с ладони и алым цветком расцвело там, где мгновение назад стояла кошка. Лира зарычала и с неожиданной даже для такого крупного зверя силой толкнула меня, уводя из-под удара. Стремительная тень рассекла воздух, грациозно приземлилась на все четыре лапы — и вновь пошла на меня и мою защитницу, готовую броситься в бой. Который, как я внезапно совершенно четко осознала, выиграть не сможет. При всей своей похожести кошки все же отличались. И в первую очередь — способностью убивать без малейших раздумий. Лира была ласковой и домашней. Другая же… Дикий, опасный зверь, не знающий, что такое пощада. Осталось выяснить, на что способна я сама. Раньше я никогда не использовала боевые чары и понятия не имела, что из этого выйдет. Пламя разгорелось в обеих ладонях. Немного ярче и жарче, чем до этого — я не была уверена, что справлюсь с заклинаниями большей силы, все-таки практики мне отчаянно недоставало. — Лира, стой, — попросила я шипящую кошку, но на сей раз слушаться меня не собирались. Нужно было решиться и ударить прямо сейчас, пока Лира не ввязалась в заведомо проигрышный бой. Сейчас… И я ударила. Только вот выяснилось, что с меткостью, в отличие от решимости, дела у меня обстояли не очень. Встряхнула ладони, поняла, что не могу сосредоточиться, чтобы вызвать огонь; паника все же захлестнула с головой, сбивая дыхание, туманя разум. Показалось, что кошка стала еще крупнее; она словно утратила четкие очертания, будто и не живое существо надвигалось на нас сквозь языки не нашедшего цель магического пламени, а древнее чудовище из полузабытых сказок. Огромное, неотвратимое, и ни спрятаться, ни убежать не получится. Все, что остается — это смириться со своей судьбой. Смириться… Я дернулась, разрывая пелену апатии и покорности, а Лира… Лира рванулась вперед, и я не успела ее остановить. С ужасом смотрела, как кажущаяся слишком маленькой и хрупкой на фоне своей противницы кошка бесстрашно закрывает меня собой, как медленно, но верно приближается окутанный тенями и туманом монстр, как что-то сверкающее пронзает его непомерно большое тело, которое с шипением распадается на клоки грязно-серой тьмы. Что?! Я растерянно моргнула, осознав, что поле боя осталось за нами с Лирой. Кошка стояла, вздыбив шерсть, и оглядывалась в поисках то ли врага, то ли союзника. А я точно знала, что он стоит за спиной. Непостижимым образом чувствовала чужое присутствие. Хотя… чужое ли? Лира среагировала первой. Расслабилась и с жалобным мяуканьем кинулась туда, куда я почему-то опасалась посмотреть. И лишь после этого я вздохнула с облегчением. Кажется, зря я решила, что сегодня кошка гуляет сама по себе. И пусть ее хозяин припозднился, это не важно. Важно, что он все-таки пришел. И пришел до того, как случилось страшное и непоправимое. Надо бы поблагодарить его. Услышав тихие шаги и приближающееся довольное мурчание, я обернулась и выдохнула: — Слава богине, магистр А… — Крошечный зеленоватый светлячок, зависший над головой нашего спасителя, на мгновение ослепил… Но не настолько, чтобы я не узнала его и не проглотила заготовленные слова. — Дан?.. — беспомощно пробормотала я, глядя, как доверчиво ластится к декану боевиков кошка Алека Арто. Город, окутанный вечерним туманом, казался сонным, тихим и безопасным. Даниэль шел теми же переулками, которыми привыкла ходить я, вот только он ничуть не боялся — ни подозрительных шорохов, ни теней, ни приглушенных, съеденных туманом звуков. И я, шагая за ним, тоже ничего уже не боялась. Это было непривычно и странно, словно не наяву, а во сне. Рядом бесшумно ступала Лира; порой чудилось, что она вот-вот сольется с туманными тенями, и тогда я протягивала руку, чтобы коснуться мягкой шерсти и убедиться: кошка никуда не исчезла. А вот мне бы хотелось. Шагнуть в туман и раствориться в нем. Дан снова пугал. Нет, он не кричал, не ругался. Спросил лишь, не пострадала ли я, и, получив отрицательный ответ, велел следовать за ним. И больше не проронил ни единого слова, будто меня здесь и вовсе не было. Но я чувствовала, как он зол. Видела это в его глазах, в пролегшей меж темных бровей морщинке, в уголках сжатых губ. В том, как прямо он держал спину и как крепко сжимал кулаки. И… пожалуй, я понимала его. Вот только как бы ему объяснить, что моей вины в случившемся нет! Ну… почти нет. Да, я задержалась, да, пренебрегла простейшими правилами безопасности и свернула с освещенных людных улиц в подворотни, хотя уже однажды едва не поплатилась за такую беспечность… Ох. Ладно, я виновата. Безо всяких «почти» виновата. Но зачем же об этом столь красноречиво… молчать?! В любом случае я же не специально! И мне стыдно. Да, мне стыдно, что из-за моей легкомысленности едва не пострадала Лира. И что Даниэлю пришлось разыскивать и защищать меня. Стыдно! Вот только сказать я об этом не могу. Потому что не знаю, как подступиться к ожившей ледяной статуе, шагающей впереди и делающей вид, что знать меня не знает. Было уже гораздо больше восьми, когда мы добрались до академии, но ограничение, похоже, касалось только студентов. Перед деканом ворота открылись немедленно, мне, погруженной в невеселые раздумья, показалось даже, что никакого пропуска ему не понадобилось.