— Так это?.. Так ты второкурсник? — прозвучало почти с обвинением. — Немножко постарше, — пожал плечами он. Чемодан дернулся в такт его движениям. — Что это за чары? — пораженно выдохнула я. Во дворце было наложено табу на несанкционированное пользование магией. В каждой комнате лежало по пауниту, отлавливающему каждое проявление чар еще на подлете. Не знаю, к чему были подобные меры предосторожности, но факт оставался фактом — мне очень редко удавалось подглядеть, как эти чары творятся. А многочисленным гувернерам дозволили обучать меня только теории — оставив практику для академии. — Э-э-э… — Натан недоверчиво на меня глянул. — А ты так не можешь? — Не могу, — я мотнула головой, не отрывая взгляда от голубоватой пленки. — Ого, — парень выдохнул. — Сложно тебе тут придется. Это же элементарные чары. — Мне родители говорили, что любые практические чары необученный человек может применять только в академии. — Почему-то твою сестру это не останавливало, — Натан хмыкнул. — Ты с ней знаком? — удивленно вскинув брови, поинтересовалась я. В этот момент мы как раз шли по лестнице. — Я… — протянул юноша, почему-то отводя взгляд. — Осторожнее! — Чемодан едва не вылетел за пределы лестницы, повторяя движения Натана. — Да-да. Пожалуйста, — невпопад пробормотал он. Путь до седьмого этажа оказался не таким долгим и страшным, каким я его навоображала. До четвертого мы добрались с остановками, мило обсуждая интерьер небольших рекреаций. Потом Зашли в подъемник: деревянная коробка в два человеческих роста, покрытая точно такой же голубоватой поблескивающей пленкой, как и мой чемодан. Видимо, замешан тот же вид магии. Едва мы с Натаном встали на отмеченные краской места, коробка дернулась и лениво поползла вверх. Во дворце не было подъемников, хотя Софина все уши прожужжала, насколько это здоровское изобретение. Все пыталась убедить отца установить парочку во дворце, но тот был непреклонен: магии в замке не будет. Мои подозрения подтвердились, Софина и правда проживала в той комнате, что мне выделили. На двери был выжжен герб нашего рода с характерными для сестры завитушками и кокетливыми сердечками по бокам. Отца всегда раздражало, как сестра «уродует» одного из самых таинственных и одновременно величественных животных — верпа. Натан присвистнул, едва мы вошли в предоставленные мне для проживания покои. Просторная комната с высокой постелью, спрятанной под балдахином, огромный стол, диванчики, креслица, шкафчики — ничего интересного. Но вот цветовая гамма, выбранная для комнаты, заставила скривиться словно от зубной боли. Золотисто-желтый. Любимый цвет сестры. — Даже лучше, чем преподавательские покои, — хмыкнул Натан. — Готова не глядя махнуться с любым преподавателем, — не удержалась от недовольного стона. — Почему? — удивился парень, снимая чары с чемодана. — Не люблю этот цвет, — буркнула в ответ, подходя к столу и кидая туда вещи, который несла. На нем лежал белоснежный конверт с чернильной завитушкой. — Оу, ты когда успела выговор от ректора получить? — поинтересовался Натан. Я вопросительно вскинула брови, толком не понимая, о чем он говорит. — Запомни, белый конверт — выговор, приглашение на беседу в кабинет ректора. Голубоватый — похвала за учебные успехи. Красный — исключение. Зеленый — распределение на практику… Нет, так я тебе не перечислю, смотри, — парень пересек комнату и открыл первый выдвижной ящик. Достал пухлую кожаную папку. — Это устав. Чтоб не нарваться на новые белые конверты, подробно изучи. И запомни, три письменных выговора — тебя приглашают в кабинет ректора. Три приглашения к ректору — получаешь красный конверт. В данном случае даже для тебя исключения не сделают. Я испуганно притихла. Если мне дали выговор за такую, казалось бы, ерунду, то что будет дальше? А если я вылечу? Вот смеха-то будет. А сколько у сестрицы поводов меня задеть появится… — Но не бойся, — Натан окинул меня внимательным взглядом. Один голубой конверт все перебивает, если судить по практике. У нас очень жесткое отношение к дисциплине, но к образованию — многим жестче. Потому любые достижения высоко ценятся. — Спасибо, — я кивнула. — Сможешь помочь со вторым чемоданом? — настроение резко поползло вниз. Судя по тому, как Натан удивился, что я не знаю элементарных чар переноса, получить хотя б один «хороший» конверт мне будет очень сложно. — Прости, но мне пора. Он поменьше этого. Если хочешь, могу объяснить, как работают чары, — предложил парень, отводя взгляд в сторону и стягивая с тумбы стопку книг. На его глаза упала челка, которую тут же захотелось отстричь. — Нет, не надо, но спасибо. Дотащу так, — я выдавила улыбку. Представляю, как он удивится, когда узнает, что я совсем ничего не умею. И почему я только раньше об этом не подумала? Мне казалось, что в академии начинают с азов. Так, до начала учебного года осталась неделя. За это время мне надо все выучить… Мысли путались, а руки опускались только от того, что не знали, за что именно браться. — Удачи, — бросил Натан и выскользнул в коридор. Ладно, Евалия, соберись. Тебе нужен второй чемодан, затем найти библиотеку, поискать нужную литературу, чтобы не попасть впросак в первые же дни учебы, а потом можно и поесть. Или сперва поесть? Так. Чемодан. Поесть. Библиотека. * * * По шее табуном прошлись мурашки. Как так? Ведь я оставляла его тут! Растерянно заглядывая за гардины и под столы, я искала чемодан. Его и след простыл. Я отважилась даже заглянуть к ключнице! Та равнодушно пожала плечами и, закрыв за собой дверь, куда-то заспешила. Кому мог понадобиться мой чемодан?! Там же только вещи украшения и праздничные платья занимали половину второго кожаного монстра, уже разместившегося в моих покоях. И Натан, как назло, уже куда-то ушел. Может, чьи-нибудь служанки посчитали, что чемодан забыт, и утащили в каморку потерянных вещей? Желудок отвлек от размышлений, протяжно сообщив о том, что был бы не прочь подкрепиться. С сомнением замерев на месте, я глянула в сторону левого коридора. Натан говорил, что где-то там, в конце, первая столовая. Ладно, с чемоданом можно разобраться позже. По бокам длинного коридора расположились деревянные дверцы. Какие-то были украшены цветами, резьбой, другие — девственно чистые, словно там никто не жил. Картины, развешанные в простенках, отражали жизнь академии. Вот девушка-студентка с кипой бумаг сидит в просторной, но темной библиотеке. А вот два парня, тренирующиеся во дворе в битве на мечах. Художники видели студенческие будни именно такими. Дверь в столовую больше напоминала дворовые ворота — витиеватые узоры, соединяющиеся лучами в самом центре. Сквозь просветы было хорошо видно огромное количество небольших столиков, размещенных в хаотичном порядке. Никаких тебе огромных дубовых махин на широких ножках-лапах, красота! Не придется ждать, пока каждый сидящий закончит трапезу. Не придется следить за правилами этикета! Сел где-нибудь в сторонке, быстро перекусил и побежал дальше. Я уверенно нажала на ворота, ожидая, что те распахнутся сами собой. Глухой щелк — створки лишь вздрогнули. Закрыто? — Вообще-то на себя, — позади раздался суховатый женский голос. Я обернулась. Высокая, почти на две головы выше меня, девушка с длинными рыжими волосами, собранными в четыре косы. Раскосые желтоватые глаза и пухлые губы, измазанные яркой фиолетовой помадой. Именно измазанные — контура там и в помине не было. Платье, вопреки довольно теплой погоде, шерстяное. Еще и коричневое. М-да, безвкусица! Видимо, мои мысли отразились на лице, потому что девушка нервно дернулась и, задрав нос (вероятно, чтобы меня не видеть), подошла к воротам и потянула на себя. Те послушно отворились, чуть задевая меня створками. Я мгновенно отвлеклась от девушки и посетовала на неудобную планировку. Через мгновение забыла и о ней — передо мной открылось огромное помещение с высокими, но узкими витражными окнами, вытянутыми к потолку симметричным пике. Широкий мраморный стол, расположившийся вдоль противоположной стены, был заставлен едой. Не сказать, что деликатесами, но жить можно. Овощи, фрукты, горячее и выпечка — ешь, сколько хочешь. Но если твои сокурсники приметят, что все котлетки пропали именно в твоем желудке, — жди беды. Столовая была почти пустая. Та девушка, встретившаяся мне при входе, небольшая компания, тихо переговаривающаяся в углу, и женщина в возрасте, засевшая сбоку с каким-то томиком. Стараясь не пялиться на присутствующих, я прошла к общему столу. Нашарила взглядом тарелки, внутренне поморщилась — фи, сколько людей их трогали своими пальцами. Подавив брезгливость, наложила туда морковное пюре и пару куриных ножек. Вязкий кисель плюхнулся в стеклянный стакан почти шариком. Прелестно. Издали все смотрелось куда как аппетитнее. — Хэй, ты кто? — Я вздрогнула от резкого выкрика в мою сторону. Один из парней, сидевший в углу и живо что-то обсуждающий с одногруппниками, внезапно откинулся назад и, балансируя на табурете, вперился в меня насмешливым взглядом. — Евалия, — растерянно ответила я, на мгновение даже забыв представиться полным именем. Но следом добавила: — Евалия Од Сандрайн Лакрес! Парень наклонил голову набок и прошелся взглядом по моей фигуре. У меня тут же появилась навязчивая мысль, что те места, на которые падал его взгляд, тут же покрываются липкой и вязкой мерзкой субстанцией. — Добро пожаловать в академию, ваше высочество, — уже более почтительным тоном произнес он. — Мое имя… — Да кого волнует твое имя! — в беседу вмешалась девушка из той же компании. Яркие голубоватые прядки, сплетенные в косы, выделялись на фоне белоснежных волос, однако по-детски кукольная внешность пугала. Казалось, сейчас она обнажит зубы — а там клыки, как у рылтоков. Я читала про них — те еще чудища. — Меня вот, — девушка откинула пару локонов за спину, — зовут Геллара Жарфак. Я напряженно кивнула. Меньше всего я хотела примкнуть к какой-нибудь компании. Мне всегда искренне казалось, что подобные связи делают тебя слишком ограниченным в личном времяпрепровождении. «Друзья» постоянно что-то требуют, предлагают, в их жизни надо принимать участие. И если сперва на каждый жест с «той стороны» ты смотришь со скепсисом, то потом начинаешь привязываться и становишься зависимым и слабым. Мне это ни к чему… Но и проявить явное нерадушие нельзя — статус второй принцессы обязывает быть как минимум милой. Софине можно было с этим не заморачиваться — ее полагалось любить по закону, даже если по ночам она бы выпивала кровь маленьких детей. — Присаживайся к нам, — Геллара под столом пнула одного из молчаливых парней, сидящего рядом. Тот без всяких вопросов и оспариваний встал, уступая мне место. А сам тем временем подкатил к столу свободный стул, взятый у соседнего столика, и умостился на нем. — Мне, право, неудобно, — я постаралась говорить мягко, хотя интуиция почти вопила, что нечего мне делать с ними за одним столом. Жарфак… Жарфак — что-то знакомое. Где-то я явно слышала эту фамилию. Интересно, а Геллара специально умолчала о своем втором имени и семействе матери? Или она безродная крестьянка? Судя по жестам, мимике и умению себя поставить — вполне себе аристократка. — Неудобно с Натаниэлем на практику ходить, — хохотнул самый первый парень. — Неделю ночуешь едва ли не в лужах, выматываешься по полной, а потом никак отъесться не можешь! Хм… так они с практики? Интересно-интересно. Судя по рассказам Софины, практика меня ожидает в конце первого семестра, было бы неплохо узнать о всех подводных камнях заранее. Может, будет возможность подготовиться. — Практика? — я расплылась в сахарной улыбке, чисто физически ощущая возрастающую неприязнь к самой себе. — А расскажите поподробнее… Уверенным шагом направилась к их столику и, поставив поднос на край стола, уселась на предложенный стул, обводя присутствующих максимально обворожительным взглядом. Преподаватель по ораторскому искусству был бы мною доволен. Он всегда говорил, что в этом мастерстве я существенно переплюнула сестру. Отцу с матерью так, конечно, не казалось, но я втайне гордилась своими успехами.