— В двенадцать. — Шелдон бездумно разглядывал картину на стене. — Случайно нашел документы об усыновлении. — Так рано? Бедный ребенок! — Ну, я был весьма развитым и самостоятельным мальчишкой, — тепло улыбнулся Закери, перебирая пальцами мои волосы. — Пару дней повыкидывал коленца, потом понял, что отец и мама меня любят. И всегда будут любить. Действительно, умный ребенок. — А когда они тебе сказали? — вряд ли он сообщил родным, что в курсе своего необычного появления в доме. — В восемнадцать, незадолго до того, как мои силы выросли. Отец два дня ходил кругами, прежде чем сказал. Мать все успокаивающие капли в доме выпила. Меня даже немного обидело, что они могли подумать, будто я откажусь от них. Не откажется. Но про настоящих родителей обязательно узнает, если уже не узнал. Может, в этом причина его стремления на свободу: что-то случилось с его биологическими родными? Или случится? Закери ведь чувствует смерть. — А ты пытался их найти? — осторожно начала я, боясь задеть больную тему. — Да. — Шелдон запрокинул голову, задумчиво посмотрел на потолок. — Но меня старательно забыли. В могиле, где якобы лежит моя мать, — скелет старухи. Ее призрак весьма сварлив, но все же она сказала, что ее туда переложили из ее могилы в день моего рождения. Специально выбрали. Посчитали, что вызвать ее призрак не выйдет ни у кого. — Закери горько усмехнулся. — А я вызвал. Я понимаю, почему так тщательно замели следы. Я, кажется, тоже… Поджав ноги, села, повернувшись к Шелдону лицом. Заглянула в карие глаза, в которых не было и тени сожаления. — Ты уверен? — У меня сила Тайсто. Их способность видеть смерть и передавать силу тем, чье сердце мне открыто. — Друзьям? — схитрила я, решив, что на сегодня достаточно откровений. Разве что потом, позже, спрошу, зачем ему нужно покинуть академию. Вряд ли его настоящей семье что-то грозит. Венценосная чета и кронпринц — в добром здравии, и, судя по лучащимся здоровьем лицам, которые регулярно мелькают по зеркалам, покидать наш мир они не собираются. — Друзьям, — подхватил игру Шелдон, касаясь моих губ и слегка прикусывая, — любимым. Выйдешь замуж за бастарда? Я ошарашенно замерла, отшатнулась, прерывая поцелуй. Спрыгнула на пол, взволнованно пробежалась по комнате. — Это так неожиданно… Закери соскочил с дивана. Поправил рубашку, выхватил розу из вазы и, встав на одно колено, спросил: — Леди Энджения Кейн, разрешите отписаться вашим родителям? Вы согласны стать моей супругой? Я взяла протянутую розу. А с явным облегчением вздохнувший Шелдон закончил: — Жду вашего положительного ответа! Или мне придется вначале застрелить вашего бывшего жениха на дуэли? Или спасти вас из плена дракона? Я готов! Дракон найден. На выбор: из озера или из ректората? — Лучше из озера! — Я обняла ладонями лицо Закери, несмело коснулась его губ своими. — Я согласна… — А я против! — Алекс отцепился от лианы. Надо бы остричь. А то не комната, а проходной двор! — Шелдон, что ты творишь? Совсем крыша съехала? Или твоя проблема испарилась с утренним туманом? — Лучше бы ты вместе с моей крышей съехал и не лез, куда не просят, — вставая с колена, огрызнулся Закери. — Занялся бы своей личной жизнью, что ли? — Я займусь, как только тебе купол поправлю. Шелдон угрожающе уставился на друга. Что тот гораздо выше и сильнее, его не смущало. — Значит, не родные виноваты… — Я оперлась рукой о спинку кресла. Горло перехватило. Как это может быть правдой?! Но факты утверждали, что так и есть. И причина того, что Шелдон упрямо хочет на свободу, в нем самом. Провести пару лет в академии — так он сказал? — Сколько осталось? Я подняла глаза на Закери. — Лучше бы ты, Шелдон, выбирал девушек, у которых голова для шляпки нужна. — Алекс похлопал друга по плечу, вышел на балкон и полез обратно. — Два года, год, полгода, пару месяцев или недель, — Закери отвернулся, скрестил руки на груди, — я не знаю. Раньше знал, но сейчас время постоянно меняется. Алекс прав, не нужно было делать тебе предложение. Хватит того, что я порчу жизнь родителям. Шагнул в сторону балкона. Остановила. Обняла сзади, уткнулась лицом в рубашку. Сипло выдохнула. Отстранилась и заставила обернуться. — А теперь слушай. Я приняла предложение, и я выйду за тебя замуж. Через полгода или год, как положено. Или через полтора, чтобы ни у кого не появилось подозрений, что мы торопимся. Вот! А потом мы проживем лет сто вместе, даже если мне придется все время сидеть рядом с тобой и привязать к тебе Алекса. Поверь, что бы ни случилось, мы тебя вернем. Закери наклонился ко мне, нежно поцеловал и тихо сказал: — Этого я и боюсь. Вы же оба такие упертые, что хватит ума сотворить из меня лича! Но, наверное, никто другой и не стал бы моим другом и любимой. — Это признание? Закери шутливо огляделся по сторонам, словно еще кто-то мог признаться мне в любви. — Оно самое! Я тебя люблю, Энжди. Я заискрилась. Закери насмешливо отступил. — Боюсь, леди, я не рассчитывал на столь бурный ответ! Плащ с перчатками забыл. — А на такой?! — Я повисла на шее Шелдона: — Я люблю тебя! И никаких личей! Только живьем! Самонадеянно. Но иначе я устрою такое стихийное бедствие, что от академии останутся одни ворота. В эту ночь мы нацеловались до одурения. Лишь потом вспомнили, что предложение-то я приняла, а родители не в курсе. Безусловно, счастье делает людей немного сумасшедшими. Пять утра — это ведь почти утро, правда? — Энджи, а ты точно хочешь за него замуж? — выслушав сбивчивое признание, переспросила мама, повторив вопрос отца, прозвучавший где-то на заднем плане под шорох одеяла. — Ты там, случайно, больше никого от ссылки не спасаешь? Я покосилась на наши с Закери переплетенные пальцы. — Нет. Я его люблю, мам, а он меня. — Ну, это мы поняли давно. — В голосе мамы прозвучал смех. — Ты мне своим Закери все уши прожужжала. Отец говорит, что ждет от твоего некроманта официального звонка. Через полчаса. Родителям Шелдона мы решили позвонить после разговора с моим батюшкой. Полчаса я дергалась, Закери посмеивался, потом применил безотказную технику успокоения — поцелуи. Сработало. Пока он на балконе беседовал с моим отцом, я со счастливой улыбкой бездумно таращилась перед собой. Пришла в себя, когда Закери вернулся. — Ну что? Что он сказал? — Спросил, не пытаюсь ли я таким способом заверить своих родителей, что являюсь примерным сыном. Вначале прямо осведомился, люблю ли я тебя. А потом пообещал устроить мне бесплатное путешествие с компанией «Торнадо для вас», если тебя обижу. Родители после Дастина перестраховываются. Влипли мы. Повышенное внимание нам точно обеспечено. А если бабушка подключится, то еще и вагон маговозный с полезной для помолвленной леди литературой! — И все? — Ну почему? У вас с ним талант предлагать экзотический массаж. Хороший у тебя отец, — нелогично закончил Закери. Своих родителей Закери фиктивными помолвками не баловал, так что они встретили известие тепло. Отец по-военному четко опросил Закери, все ли он сделал, как полагается. Спросил ли у родителей. Получил ли разрешение. Леди Шелдон обрадовалась, как девочка. Потом расстроилась, что из-за учебы у нас не будет приема в честь помолвки. Пообещала устроить торжество на осенних каникулах. Даже думать не хочу, как они будут делить меня с мамой и бабулей! Оставшиеся до конца летних каникул дни я в промежутках между тренировками доставала Закери, выясняя, что ему известно о его предчувствии. И предчувствиях Тайсто вообще. Я была готова, если нужно, дойти до короля. В конце концов, он единственный, кто мог быть отцом Шелдона. Кронпринц Эдуард всего на пять лет старше Закери, а других наследников крови у короля не было. Его отец и дед давно умерли. Сестру укусила змея, когда королю было двадцать, а принцессе — пятнадцать. У нашего правителя вообще оказалось на удивление мало кровных родственников. На данный момент — только сын. Раньше это не казалось подозрительным. Сейчас в этом виделся скрытый смысл. И связь с тем, что Закери предчувствует свою смерть. Я поделилась догадками с Шелдоном и Алексом. Девушек Закери попросил не посвящать в наши дела. Как он выразился, у нас и так уже все предпосылки, чтобы тайное стало общественным достоянием. Особенно если следовать поговорке: что знают трое, знают все. Да, он не рассказал о своих догадках относительно отцовства родителям. Я его отлично понимала — хватит с них и того, что сын в пылу спора выдал: скоро отправится в безвременье. А еще я теперь точно знала, что лорда Шелдона и его жену выбрали отнюдь не случайно, хоть и использовали их вслепую, не сообщив о том, кем является их усыновленный ребенок. Он прямой, бесхитростный, человек слова, а супруга — ему под стать. Самое большее, что они могли, скрыть, что сын неродной. И то лишь потому, что заботились о его будущем. Состояние Шелдонов было невелико, но и на него могли найтись охотники, если станет известно об усыновлении. Ведь кровные родственники имеют право оспорить завещание, если ребенок приемный. Родители и без того делали, что могли. Использовали все связи. Старались удержать сына там, где были лучшие специалисты его направления. Те, кто обещал помочь в обмен за молчание о новых способностях сына. Об этом сказал Закери после того, как меня заинтересовало упорство его отца. Любящий родитель ведь вполне мог согласиться с желанием сына погулять напоследок. Ректор обещал помочь Закери, но не торопился что-то предпринимать. Изредка вызывал на беседу, словно выжидая. От Адама Шелдону было куда больше пользы. Призрак вел часть его летних тренировок и тоже спрашивая о его предчувствии. Так как он был один из четырех, кому дракон разрешил сообщать подробности, Закери рассказал об изменениях. И Адам увидел в этом положительное. Дал слабую надежду, что все разрешится. И вот тут была любопытная нестыковка. Ректор был против того, чтобы Закери сообщал Алексу и мне о своих способностях, а Адам настоял, чтобы мы были в курсе, но только мы двое. — Почему только мы? — Я отложила книгу, в которой искала зацепки и странности в биографиях королей Фелисии. — Вы открыли мне сердце. — Закери тряхнул головой, убирая упавшие на лоб волосы, перелистнул страницу.