О, как же я обожала эти строгие нотки в его голосе, его внимательный взгляд. Только бы еще он не был так бледен, как сейчас… В коридоре Аларис едва заметно пошатнулся, оперся рукой о стену, но тут же выровнялся. А у меня сердце сжалось. – Они мучают вас, – всхлипнула я. – Что за глупости, Элиза! Я просто немного устал, – вот и весь ответ. Мы вышли на свежий воздух, и мастер Вайс тут же установил защитное поле, закрывшее нас. – Видите, сил пока достаточно, – он еще пытался шутить. До лечебного корпуса добрались без неприятностей. Хотя мы видели, как бродят между деревьев в парке темные фигуры, но бестии были далеко, поэтому и мы решили не обращать на них внимания. Они нас не трогают, и мы их не трогаем. В лечебном корпусе я прежде не бывала. Он стоял на другой стороне озера, вдалеке от основных корпусов. Говорят, когда его строили, специально определили такое местонахождение: больные должны выздоравливать в тишине и покое, подальше от учебы и волнений. Высокие потолки, огромные полупустые залы, звук шагов гулко отдавался от стен. Здесь было прохладно и очень-очень тихо. К счастью, койки почти все пустовали: удивительным образом, несмотря на осадное положение и ежедневные нападения бестий, большинство студентов отделывались незначительными порезами или укусами. Водники предпочитали лечиться в подводном корпусе, а остальные тоже ненадолго задерживались в этом не слишком уютном местечке. Мисс Шанрис – маг-воздушник и главный медик – проводила нас до дверей палаты. – Вряд ли он запомнит разговор, – объясняла она на ходу. – Вряд ли он вообще вас услышит. Викар сейчас в основном спит… Я замерла на пороге: заходить боялась. И вдруг почувствовала, что ладонь Алариса легла на плечо. – Я знаю, что страшно, – тихо сказал он. – Но спать после этого станет намного легче. И я решилась. Комната оказалась неожиданно большой и пустой. Викар был крупным парнем, но сейчас и он сам, и кровать, на которой он лежал, терялись на фоне голых белых стен. – Вик… – прошептала я, подходя ближе. Вик спал, по-детски подоткнув подушку под щеку. И лицо у него было совсем мальчишеское, я только теперь разглядела, какие у него длинные ресницы – раньше не замечала. Он спал совсем мирно и, кажется, ничуть не страдал. Я присела на краешек кровати. – Вот ты даешь, Вик… Натворил дел… Конечно, он ничего не ответил, и даже дыхание ничуть не сбилось при звуках моего голоса: Вик не слышал меня. И все же мне обязательно надо было с ним поговорить, иначе вместо того, чтобы отдыхать по ночам, я так и буду наворачивать круги по своей комнате. Я должна ему сказать вслух все, что мысленно проговорила десятки раз. – Ты хороший друг, настоящий. Я просто запуталась. Мы оба, похоже, запутались… И я тебя прощаю за тот вечер, и ты меня прости, пожалуйста. Я тебя обманывала и сама обманывалась. Думала, что смогу забыть… Ты очень дорог мне, правда. Но только как друг. Люблю я другого. Я люблю… Я наклонилась к самому уху Вика. – Я люблю Алариса… Любовь ведь она, знаешь, такая штука. Никогда не спрашивает, нужна ли она, вовремя ли заявилась, а просто в один прекрасный момент точно обухом по голове. Ну ты меня понимаешь… И если тебе легче от этого станет, еще скажу, что он меня не любит. Видишь, как мы с тобой похожи в этом. Ты уж приходи в себя поскорее, Вик. Слышишь? И я поцеловала его в щеку. Вот теперь это был правильный поцелуй. * * * Известие о том, что скоро начнутся занятия, застало всех врасплох. Но и обрадовало. Всем до смерти надоело безделье. Студентов собрали в холле центрального корпуса, директор выступил перед нами и снова напомнил о том, что мы – боевые маги, будущие защитники, и пасовать перед трудностями не должны. – Обычно боевых магов хорошо кормят, – проворчал Тим, но мы зашикали на него. Магистры, стоящие на балконе, выглядели изможденными и оттого еще более суровыми. Ох, чувствует мое сердце, больше никаких поблажек на занятиях. – Вечером ваши кураторы проводят всех на гору Воздушников, – закончил речь Терран Аквидус. Мы с друзьями переглянулись. – И что там? – высказал общую мысль Бадлер. – Узнаем, – пожала плечами я. Мне, по правде, было все равно. Первый курс будет провожать временный куратор – противный Барис. Мастер Вайс, скорее всего, даже не появится, а значит, ничего хорошего ждать от сегодняшнего вечера не приходится. Нашу группу вывели на улицу и под присмотром старшекурсников повели в спальный корпус. Недавно закончился обед, но небо уже потемнело, затянулось сизыми ночными облаками. – Странно, – протянула Ароника. – Конец зимы, темнеть должно позже, а не раньше. Мы вновь обменялись удивленными взглядами. – Такое ощущение, что Академию утягивает куда-то во тьму, – ухмыльнулся Тим. – Прямиком к бестиям. У-у-у-у! – Не смешно! – крикнула Ароника и со всей силы огрела парня по спине. – Какой ты идиот, Тим! Мои друзья шутили, но кому действительно сделалось не до смеха, так это мне. Изнутри я словно покрылась ледяной корочкой. Они не знали, а я знала, видела своими глазами: тьма, о которой говорят мои друзья, совсем близко. Что, если Академию на самом деле утянет в промежуточный мир, а после и вовсе к бестиям? – Элиза, ты чего призадумалась? Давай веселей! – Бадлер, видно, никогда не потеряет своего дурацкого оптимизма. * * * Гора Воздушников в этот день вновь украсилась кострами. До нас, стоящих внизу и ждущих своей очереди, долетали обрывки песен и вспышки смеха. Как в старые добрые времена. Давненько же я здесь не бывала! Никто не знал, к чему готовиться, но все заранее радовались возможности отвлечься. На этот раз маги воздуха не баловались, делая вид, что хотят нас уронить: слишком многих придется поднять наверх, они экономили силы. На площадке яблоку негде было упасть. Мы прибыли одни из последних и едва не потерялись в толпе. Ароника ухватила за руку меня, я – Тима, Тим за шкирку поймал Бадлера – так и шли. Все встреченные нами стихийники выглядели растерянными, кроме, пожалуй, огневиков. Они куда-то целеустремленно направлялись, будто знали, что делают. Издалека я заметила Кору и призывно замахала рукой. – Что здесь намечается? Кора лукаво улыбнулась и покачала головой. – Скоро узнаешь, Элиза. Потом оглянулась – не подслушивает ли кто, – наклонилась и тихо сказала: – Стойте в центре. Там лучше всего будет видно. И… Скажи первое, что тебе в голову пришло! От неожиданности я заморгала. – Вальс! – Вальс? Ну хорошо! Она обняла меня, прошептала на ухо: – Я была у Вика. Он молодцом держится. И ты держись, ладно? Осталось только кивнуть, не станешь ведь объяснять, как все сложно… – Ребята, нам надо в центр, – передала я тайную информацию своим друзьям, и мы ввинтились в толпу, с трудом протискиваясь в середину: похоже, секретными сведениями обладали не только мы. Чернильно-черное, безлунное небо немного пугало, хотя я знала: оно просто затянуто облаками. И все же предпочитала глядеть по сторонам, но не вверх, пока кто-то не крикнул: – Смотрите! И тут же к первому голосу присоединились восхищенные вскрики, а спустя секунду толпа взревела. Мы стояли так плотно, плечом к плечу, и все смотрели вверх, а там… Распустился огненный цветок, за ним еще один, и вот черное небо словно заткали золотом. У магов-огневиков есть традиционная вышивка золотыми нитями на черном фоне, даже у моей мамы дома хранится такой платок. Жутко дорогая вещичка. А теперь я поняла, откуда взялась идея: огневики ткали на темном небе золотые узоры своим огнем. И это было потрясающе красиво. Вслед за цветами появились птицы, они вышли совершенно живыми. За птицами – бабочки, которые превратились в рыб. Восторженная толпа уже не могла кричать, а только стонала от восторга. Огневики сейчас потратят практически весь свой запас магии – создание огромных огненных фигур требует колоссальных затрат энергии. Но это того стоило. Огненное дерево над нашими головами, покрывшееся сначала листьями, потом плодами, теперь роняло листья. А потом и вовсе разлетелось искрами. Небо потемнело. И мы вздохнули, уверенные, что представлению конец. Но вдруг появились две огненные точки, они порхали друг против друга, постепенно становясь все больше. Заиграла тонкая, нежная музыка – свирель наигрывала знакомую всем мелодию вальса. Огненные точки превратились в две человеческие фигуры, которые закружились в танце.