Мне ее выражение лица, да и само выражение о самоубийце очень не понравились. – Нет, – выдавила напряженно. – А-а-а, – протянуло крылатое создание. Взлетело. Остановилось на уровне моей морды и заговорщицки поинтересовалось: – Вызов хотите принцу бросить? Глупости! Он вас в порошок сотрет! Я? Вызов? Принцу? – Нет! Стоп! Принц! Я фыркнула довольно. – Здесь есть принц? Настоящий? Неженатый? Хорь закатил глаза и раздраженно отвернулся. Фея уселась на мой нос, закинула ногу на ногу. – Настоящей некуда! Уже несколько веков только сыновья их рода считаются правителями ДарРиса. И да, он пока не женат. – Слышали? – обратилась я к преподавательнице-хорьку. – Принц! Он наше спасение! – Спасение! – Фея засмеялась. Слетела на землю и уже там продолжала весело хохотать, запрокидывая крохотную голову и размахивая руками. – Не дождетесь! Мы с Богданой напряженно переглянулись. Нам совсем не понравилось разнузданное веселье феи. Хорь насупился, подошел к крылатой и пнул ту по ноге. Фея ойкнула, проглотив смех, и рассерженно зыркнула на хоря. – Ты чего?! Зверек грозно свел брови. – Не, вы что, серьезно? – дошло до феи. Она нахмурилась, внимательно посмотрела на меня. – Вы не отсюда? Вы ничего не знаете? Ох… Это плохо! – схватила хоря за лапу и поволокла к елям. – Вы должны сейчас же покинуть эти земли, спрятаться… – застыла, прислушиваясь. – Поздно!.. Я тоже навострила уши. Где-то за деревьями раздавался непонятный шум. Потом он стал громче, и вдруг… прямо на нас выскочили трое всадников. – Бежим! – завизжала фея и бросилась в противоположенную сторону, таща хоря за собой. Я не тронулась с места и с удивлением посмотрела на всадников. Особенно приглянулся первый – высокий, сильными руками сдерживающий бьющего копытом землю коня. Хорош! Правда, в свете луны плохо лицо видно, но какая стать! В следующий момент я понеслась следом за феей, ломая ели и снося березы. А все из-за того, что всадники сверкнули черными даже во тьме ночи глазищами и… В меня полетели огненные стрелы, возникшие прямо в воздухе. А следом еще несколько голубых шаров, выпущенных из руки того самого, приглянувшегося мне, всадника. Неслись мы быстро. Вернее, я быстро. Крылатая с трудом волокла моего хоря, внезапно решившего грохнуться в обморок. Пришлось его подхватить. Фея взлетела, уверенно устроилась у меня между ушами, прижатыми к голове, придерживая хорька. Позади слышалось: – Гони на реку, там стена! Не уйдет! – Налево, – командовала крылатая. – Подальше от реки! Против магической стены не устоим. Направо, осторожнее с дубами, они вековые! Нам лесные друиды их гибель не простят. Я неслась вперед. Позади кричали охотники. Стрелы летели, едва не задевая мою огромную тушу. Мне уже было плевать, простят ли меня друиды за многовековые дубы. Я бежала, сминая все, что под лапы попадалось. Дышала гулко, запыхаясь от стремительной гонки. И тут меня пнули в ухо, что-то зло проверещав. Ага, Богдана в себя пришла. – И то верно! – ответила ей фея. – А чего мы бежим? Может, полетим? И быстрее, и… – С ума сошли! Я высоты с детства боюсь! – прорычала я, не сбавляя хода. – А стать подопытным экспонатом не боишься? – протянула фея. – Из тебя сначала по капле магическую силу вытянут, потом шкуру снимут, потом жилы, потом… Что потом, я уже не слушала. От ужаса распахнула крылья… Взмахнула. Ощутила, как воздух завибрировал под мощными перепонками. Мама дорогая! Лес в мгновенье ушел вниз. Потерялись очертания всадников, деревья стали крохотными. В морду мне ударил ветер. Голова закружилась. Хорек оглушительно визжал, вцепившись лапами в вихрастые кисточки на кончиках моих ушей. – Ех – хоу! – восторгалась, держась за лапу хоря, фея. – Круто! Я кувыркалась в небе, не понимая, что делать и куда лететь. И готовясь вот-вот от головокружительной высоты сознание потерять. – Не смотри вниз! – кричала фея. – Вниз не смотри! Я смотрела. Не могла взгляд отвести. В свете серебряной луны видела лес, теряющееся в деревьях поселение с бревенчатыми избами и огромный замок на горизонте с подступающим к нему городом. Горизонт! Там вырисовывалась багряная полоса, которая быстро разрасталась, заливая лучами городские стены. Рассвет! – Пипец! – по – моему, у хоря от ужаса голос человеческий прорезался, или мне это почудилось? – Ща мы рухнем! – очень отчетливо произнесла я. – Вниз не смотри! – завизжала фея. – Ты куда? Я стремительно снижала высоту, зная одно – едва первый луч коснется меня… Свет. Вспышка. Яркая боль в суставах. Я кувырком пронеслась по земле, глотая землю, ударилась головой обо что-то твердое. Услышала громкое, возмущенное: – О чем ты только думала?! Богдана! Она правда говорила? Моргнула, увидела нависающую надо мной преподавательницу. – Дура! – выплюнула она, глядя на меня обычными человеческими глазами. – Проклятие спало? – наивно спросила я. – Молчи, у тебя голова пробита! – хмуро проговорила та, и… я отключилась. Худшее из пробуждений в моей фантазии выглядело именно так. Открыла глаза и тут же натолкнулась на яростный взор моей преподавательницы, сидящей на лавочке у стены. В сером платье с глухим воротом и юбкой в пол. Волосы спрятаны под темный платок. Странное одеяние для всегда стильной Богданы. Зато взгляд все тот же – пронизывающий, обещающий меня убить, если сама не сдохну. А сдохнуть хотелось от навязчивого гула в ушах и тупой боли в затылке. Однако я хорошо при падении приложилась. Я с усилием отвернулась от Драгомировны. Что ж, судя по ощущениям, лежала я на скамье. Ноги и спина затекли. Пошевелила осторожно руками. Ну хоть эти вполне дееспособны. Оглянулась. Вполне древнерусская избушка. Вытянутая комнатенка с деревянными, кое-где потемневшими стенами, парочка низеньких окон. Посреди комнаты длинный стол с серой скатертью, на полу домотканый половичок. И печь. Расписная. Солнце и травы. Травы были и на столе в глиняных горшочках, длинные, с зерновыми колосьями. Пахнущие так, что голова слегка кружилась, а во рту образовывался приторно-сладковатый вкус. На подоконнике сидела фея и сочувственно смотрела на меня. – Голова пройдет! – пообещала она. – Тебя подлечили местные. Подлечили? Местные? – О чем ты думала, когда в этот мир нас забросила? – нарочито слащаво прошипела из угла Богдана. – Я уж молчу, отчего это я вместе с тобой в животное обратилась. Да еще в какое!.. Она неприязненно поморщилась. Я хотела оправдаться, но слов не нашлось. Только что проснувшийся мозг отказывался связно строить предложения. – Тогда я тебе скажу! – Сойку встала. – О принце ты думала! О гребаном мужике! И о злобном грызуне!