— Мне всё известно, милая. — Родитель тяжело вздохнул, поцеловал в лоб своё катастрофически невезучее чадо. — Вам следует поговорить. — С этими словами его милость высвободил руку из моих непослушных, будто одеревеневших, пальцев и покинул комнату. На «любимого» родственничка даже не взглянул. Счастливец. Тишина, наступившая после ухода родных, больно била по натянутым до предела, точно струны у лютни, нервам. Я не знала, куда деть взгляд. Смотреть на Стража не было сил и в то же время снова и снова оказывалась в плену его глаз. В этом тёмном омуте, в котором тонула бессчётное множество раз. Но больше не буду. — Полагаю, мне следует объясниться. — Как по мне, вам лучше бы удавиться. За то, что сотворили с моим отцом, и собирались сделать со мной! Желая увеличить расстояние между нами, приблизилась к окну, расчерченному на мелкие квадраты светлой рамой. Краска на ней растрескалась, стёкла давно не встречались с тряпкой. Сквозь мутноватую поверхность проглядывали идеально ровные грядки с пышными пучками моркови и лука. За ними тянулись яблони и груши. Обычно именно в саду мне приходилось прятаться от назойливого внимания месье Бошана, которого до маркиза мне настойчиво прочила в супруги маменька. Может, и следовало выйти за него замуж. Избежала бы всего этого кошмара. — Я не хотел делать тебе больно. Не оборачиваясь, с горькой усмешкой сказала: — И именно поэтому чуть не отправил на тот свет моего отца? Когда я сидела у его постели, умирая от страха, ты утешал меня. Так искренне. С такой теплотой и нежностью. Лицемер. — Несмотря на то, что погода в Луази стояла непривычно тёплая, казалось, сюда в гостиную пришла зима. Того и гляди окна заиндевеют. И мне уже совсем не жарко. Наоборот, тело била мелкая дрожь. Обхватив плечи руками, я прошептала: — За это ненавижу тебя даже больше, чем за то, что ты с моей помощью собирался вернуть Серен. Несколько шагов, стремительных, почти неразличимых, отчего кажется, будто ко мне подкрадывается хищник, и вот он рядом. Настолько близко, что я чувствую его дыхание, которое обжигает. В контрасте с ним властные прикосновения рук на плечах, от них мороз пробегает по коже. Дёрнулась, словно от удара, и отошла в сторону. — Александрин, — голос мягкий, вкрадчивый, обволакивающий, — я не соображал, что творю. Ты сама стала жертвой её чар и должна понимать, каково это не владеть собственным разумом. — И ты, конечно же, не любил её. И где-то в глубине своего отравленного ядом сердца совсем не надеялся её вернуть? Пауза, длившаяся секунду, а может, вечность, лучше любых слов объяснила мне его мотивы и чувства. — Всё не так просто. — Куда уже проще! — Обернулась, когда он вновь попытался ко мне приблизиться, вновь меня коснуться. Оттолкнула от себя, всем сердцем жалея, что не могу воспользоваться магией и воздвигнуть между нами стену из огня. — Помешанный на покойнице маг решил во что бы то ни стало её воскресить, и для этого женился на девушке, наивной пустышке, сердцем которой завладел играючи. А потом растоптал. Безжалостно. Как думаешь, каково мне было узнать, что ты выбрал меня только ради Серен? — По щеке скользнула слеза, за ней другая. Отвернувшись, нервно провела рукой по лицу и услышала тихое: — Ты винишь меня за мои поступки или за мои чувства? — Я виню себя. За то, что так опрометчиво позволила себе влюбиться. А тебя просто презираю. И снова эта дурацкая тишина. Мне бы убежать, да ноги не слушаются. И сердце, вместо того чтобы переполниться тем чувством, которое только что озвучила, заполняет тоска. Непрошенные воспоминания мелькают в сознании, и от них, как от приторно-сладкой наливки, кружится голова. От его присутствия, от его голоса. Взгляда, который то колет льдом, то обжигает. К счастью, Моран больше не пытался меня коснуться. Может, огненная преграда между нами и не выросла, но незримая была не менее ощутима. — Ты даже не пытаешься меня услышать. Единой клянусь, я боролся с собой! Каждый день. Каждый день, что ты была рядом. Больше всего я боялся тебя ранить. — Невинный мученик, значит? — зачем-то выдавила улыбку. — Может, ты и Опаль сделал любовницей исключительно по чьей-то прихоти? И этого кого-то следует винить в том, что она дважды пыталась меня убить. Глянула на мага украдкой. Лицо его исказилось, то ли болью, то ли досадой. — Опаль поплатилась за свои грехи. — Вот только на её месте теперь монстр, куда более непредсказуемый и опасный. Забирай свой браслет и уходи! — Протянула Стражу руку, мысленно убеждая себя, что ещё одно его прикосновение как-нибудь перетерплю. — Убирайся через демоново зеркало, а потом я его разобью! В голосе, который ещё мгновение назад казался проникновенным и бархатным, который в прежние времена дурманил мне разум, теперь звучала сталь. Взгляд чародея стал холодным и колким, явив мне настоящего Стража. Того, которого повстречала на балу в Тюли и для которого была в тот вечер не более, чем невзрачным предметом интерьера. Да и в дальнейшем отношение ко мне маркиза особо не поменялось. — Я не уеду без своей жены, — отчеканил резко, и меня снова замутило от ненависти. Недолго же оправдывался и строил из себя невинную овечку. Или правильнее будет назвать Стража невинным бараном? Раз так легко позволил одурманить себя чарами. Хотя нет, если уж и причислять его светлость к парнокопытным, тогда он самый настоящий козёл! — Бывшей. Уже почти бывшей жены. Взглянув на Стража, в недоумении нахмурилась. Улыбается? Интересно, что это его вдруг так развеселило? — Действительно надеешься со мной развестись? Ещё и спрашивает! Нет, я планирую жить долго и счастливо и умереть в один день со своим несостоявшимся убийцей. Нарожать ему кучу детей, чтобы вечерами рассказывать им сказки. Сказки о том, как их любимый папочка планировал принести в жертву их любимую мамочку и отправил в бессрочный магический сон их ни в чём не повинного дедушку. — Скажи спасибо, что я пока не планирую стать вдовой! — прошипела яростно. — Но если продолжишь настаивать на нашем воссоединении, с удовольствием поведаю их величествам историю твоей безумной любви! — Я единственный, кто сможет защитить тебя от Серен. Если меня арестуют, ты останешься без защиты. Александрин, уйми обиду и отправляйся со мной в Навенну. — Просто сними это демоново украшение, — повторила, закипая. Надоело чувствовать себя вечно тлеющим огарком свечи. — И можешь катиться вместе со своей демоновой заботой к своей демоновой Серен. Теперь у тебя бывшая жена с бывшей любовницей в одном флаконе. Идеальный тандем. Вот и пользуйся им на здоровье. А меня оставь в покое! Казалось, ещё немного, и он зарычит. Страж рванулся ко мне, я отступила. Взгляд чёрных глаз полыхнул гневом, сдерживаемым из последних сил. Появилось в них что-то зловещее. То, чего я прежде не замечала и что меня по-настоящему напугало. В выражении лица мага, в том, как он на меня смотрел, было что-то… нечеловеческое. Глупость, наверное, но в тот момент запала спорить с благоверным значительно поубавилось. — Браслет останется с тобой, — чеканя каждое слово, заявил деспот. — Благодаря ему ты будешь в безопасности. Относительной. Сила твоя будет заблокирована, а значит, Серен не сможет её у тебя отнять. Снова подумалось о кочерге. С каким удовольствием я бы пронзила ею гнилое сердце негодяя, что продолжал цедить из себя слова. Каждое — напоминание о том, что я по-прежнему в его власти. Его жена. От которой де Шалон почему-то не собирался отказываться. Даже предположить боюсь, для чего ещё я могла ему понадобиться. — Постарайся оставаться спокойной, иначе поднимется температура. Мне жаль, что артефакт доставляет тебе неудобства. А мне жаль, что Опаль тебя тогда не отравила… — Даю три дня на то, чтобы ты перебесилась. Потом я вернусь, и мы поедем в Навенну. Обычно супружеские прощания сопровождаются поцелуями и объятиями. В моём случае вместо поцелуя угрозой прозвучал ультиматум. Объятия заменил взгляд, которым меня проткнули, как будто той самой кочергой. И пока я отходила от шока и переваривала услышанное, его светлость убрался в столицу через своё треклятое зеркало. Нет, всё-таки зря тогда не вышла за месье Бошана. Глава 7 — Что-то ты быстро. — Касьен исподлобья глянул на брата и снова сосредоточился на книге, разложенной на письменном столе. Мазнув указательным пальцем по кончику языка, перевернул страницу. Туман, затянувший зеркало, рассеялся. Страж оглянулся на своё отражение, но тут же поспешил отвернуться. Монстр в серебристой глади вызывал отвращение. Благо никто, кроме самого Морана, не видел демона. Касьена бы удар хватил, узнай он, какая дрянь засела в теле его молочного брата. Засечь демона, к счастью, пока что Стражи не могли. Но это был лишь вопрос времени. Пока тварь не проявит себя. Хотя уже сейчас она влияла на мага, делала его вспыльчивым и раздражительным. Или, может, причиной того были минувшие потрясения. Маркиз уже и не знал, что оказывало на него столь пагубное воздействие. Осознание того, что вернулась Серен, всё это время им манипулировавшая; призванное им потустороннее существо или же Ксандра, которая даже не попыталась его понять и выслушать. Почувствовав, как гнев обжигающей лавой растекается по венам, мужчина с силой сжал в руке бокал, наполненный насыщенного янтарного цвета кальвадосом. Хрустальный сосуд подёрнулся узором из трещин. — Судя по тому, что ты вернулся один, разговор прошёл не очень. — Александрин выбрала самый лёгкий путь — во всём обвинила меня, — сухо обронил Страж. — Как это подло и непростительно с её стороны, — саркастически заметил де Лален. Не обратив внимания на иронию в голосе друга, чародей мрачно усмехнулся: — Не такими уж и сильными были её чувства, раз она так легко решила от них отказаться. Де Лален откинулся в кресле. — А чего ты ждал? Моран! Ей больно. Она чувствует себя обманутой. Действительно думал, что одного разговора и пары фраз извинений будет достаточно, чтобы она обо всём забыла и снова тебе доверилась? Дай ей время, и всё у вас наладится, — не слишком уверенно закончил Касьен. Вздохнул печально и отложил книгу, чтобы присоединиться к его светлости, напряжённо цедящему крепкий напиток. — Я дал ей три дня, — стоя у окна и пожирая взглядом утопавшую в зелени улочку, проглядывавшую сквозь кованый орнамент ворот, тихо сказал Страж. — Продолжай в том же духе, и она сбежит из Вальхейма, только чтобы тебя не видеть. — И что ты предлагаешь? Я не могу бороться с Серен, сидя в демоновой деревне! — раздражённо парировал маркиз. — И оставить её без защиты тоже не могу. Как она этого не понимает! — А что же артефакт? Разве он не должен её оберегать? — Браслет защищает только её силу. Сама же Ксандра по-прежнему в опасности. Ей следовало бы быть менее беспечной. Де Лален задумчиво пожевал губами: