— Вы не думаете, что он одержим навязчивой идеей относительно «Бендикс Шер»? — Да, конечно, он испытывает к компании определенные чувства… но думаю, что называть их одержимостью — это чересчур. Я считаю, что если бы вы потеряли дочь, то были бы готовы перевернуть вверх дном и небо и землю, чтобы выяснить, почему она погибла. — Значит, дело только в этом? Обезумевший от горя мужчина пытается понять, в чем смысл гибели его дочери? Репортер покачала головой: — Не только. — Что вы имеете в виду? Помедлив, она наклонилась вперед, так пристально вглядываясь в чай, словно искала какой-то предмет, упавший в чашку. — Это воняет. — Вы в самом деле так думаете? — Ага. Мои инстинкты подсказывают… может, я не права, но я бы не удивилась, узнав, что в моей квартире копался кто-то из «Бендикса». У меня слишком мало доказательств, чтобы выступать в прессе, — пока. Я жду, пока еще одна беременная женщина умрет при родах от вируса, явив на свет ребенка с синдромом циклопа, после чего я собираюсь сесть на хвост ее семейному врачу и неделю не давать ему покоя, пока он, черт возьми, не согласится поговорить со мной. — Мистер Уэнтуорт сказал, что из вашей квартиры ничего не было похищено. Это верно? Зандра Уоллертон кивнула и, слегка смутившись, посмотрела на Монти. — Ну… была одна вещь. Может, этот долбаный взломщик — тайный извращенец. Пропала пара трусиков, я думала, что кинула их в стиральную машину… но их там нет, и нигде нет. — Трусиков? — удивилась Монти. — Ага. С цветочками. — Очень странно, — сказала Монти. — В мире вообще очень много странных людей, — ответила ей молодая журналистка. 25 — Так что ты думаешь? — Просто супер. — Чарли Роули одобрительно окинул взглядом гостиную, подошел к широкому фасадному окну и посмотрел вниз на тихую тенистую улицу, которая тянулась этажом ниже. Открыв шпингалет, он на несколько дюймов приподнял тяжелую оконную раму и прислушался к негромкому гулу движения по Фулем-роуд, которая располагалась в двухстах ярдах отсюда, шума почти не было слышно. В дальнем конце комнаты Коннор через маленькое оконце смотрел на прогулочный дворик и ухоженный сад, которые принадлежали квартире на первом этаже. — Тебе не кажется, что и арендная плата вполне приемлемая? — осведомился он. — Немного переплачиваешь за район, но это терпимо — учитывая, что живешь практически в Челси. Оплата аренды и обслуживание — вот на что уходят средства! — сказал Роули, раскуривая сигарету. — Тебе надо будет что-то сделать с этими окнами — чертовски тянет холодом. Роули перечитал письмо от агента по недвижимости, которое приобщил к прочим документам. В квартире стоял такой же режущий холод, как и снаружи, и они оба были в пальто: Коннор в своем длинном синем «кромби», а Чарли Роули — в потертом зеленом «берберри», который давно потерял товарный вид. — Справимся. — Юридический отдел «Бендикс Шер» сделает для тебя договор — только убедись, что они сообщили, сколько тебе надо переплачивать за дополнительные услуги. — Конечно, — не слушая сказал Коннор. Он хотел получить эту квартиру. Он влюбился в нее с первого взгляда, когда в субботу увидел ее, залитую солнечным светом из окон. По правде говоря, она вызывала самые лучшие чувства, с ее высокими потолками с лепниной, с огромным мраморным камином. Роули почувствовал себя словно в родном доме. Несколько старых ковров, древности, картины по стенам — и вот вам классическая английская гравюра. Здесь была только одна спальня, но приличного размера; она тоже выходила на юг, как и гостиная, так что света в ней хватало. Ванная комната тоже была просторной, с большой старомодной ванной, стоящей на литых львиных лапах, с огромным краном и настоящей медной пробкой. Кухня была немного тесновата, но в ней был такой уютный обеденный альков в нише под аркой, что она более чем устраивала. Здесь Чарли легко мог представить себе ужин при свечах, может, в обществе Монтаны Баннерман. Завтра утром ему с ней встречаться, и он уже ждал этого свидания. За прошедший уик-энд он не раз вспоминал о ней, и каждый раз его охватывало тепло. Роули посмотрел на часы: — В семь у меня встреча с друзьями у «Герцога в сапогах» — присоединишься? Коннор кивнул; никаких планов у него не было. — Спасибо. — Чувствую, что волью в себя не одну кружку. Надо предупредить Лулу, чтобы утром она меня подняла на работу. Лулу была подружкой Роули, но, судя по разговорам Роули, он почти не замечал ее присутствия. Когда у него к обеду собиралась компания, она готовила и вообще следила за его бытом, и, как Коннор успел убедиться, пусть она и не жила с Роули, но была неизменной принадлежностью его жилища. Они вышли на площадку, и Коннор, прикрыв дверь, запер ее ключом с ярлычком. — Сегодня вечером надо кинуть его в почтовый ящик агента по недвижимости — они как раз за углом. — Никаких проблем. — Роули еще раз глянул на часы, они спустились по лестнице и вышли на улицу. Коннор подошел к своему БМВ, и индикаторы подмигнули ему. Роули остановился и восхищенно уставился на девушку на другой стороне улицы. — Человече, да она настоящая красавица, — сказал он. — Она мне серьезно нравится. Как ты думаешь, если я очень вежливо обращусь к ней, она согласится стать матерью моих детей? — Может, тебе стоит начать с чего-то попроще, — предложил Коннор, устраиваясь на месте водителя. — Для начала предложи ей чашечку кофе или что-то в этом роде и постепенно, в течение ближайших двух лет, подведи разговор к детям. Только не торопись, а то все испортишь! Роули огорченно проводил девушку взглядом, пока она не исчезла за дверью. — Слишком поздно. Все шансы потеряны. Типичная история моей жизни. — Одна дверь закрывается, другая открывается, — сказал Коннор. Роули, устраиваясь на пассажирском сиденье, что-то буркнул и перекинул через грудь ремень безопасности. Когда Коннор включил зажигание, Роули, наклонившись вперед, включил радио. — Хочу поймать новости… посмотреть, что сегодня делается на бирже. — Ты играешь на ней? — Так… немножко. Вот Роулингс, который был на обеде… это тот еще брокер! Если кто-то понадобится, я дам тебе его номер. Коннору не пришлось напрягаться, чтобы подсчитать: после того как он выложит арендную плату и все расходы по квартире плюс еще стоимость обстановки, для игры на бирже от его доходов почти ничего не останется. — Спасибо, — сказал он. — Буду держать в уме. Роули нашел в эфире новости. «…Фармацевтический гигант „Бендикс Шер“ объявил, что обговорены условия приобретения американской фирмы „Морган-Фелц“. После завершения всех формальностей базирующаяся в Британии компания „Бендикс Шер“ станет четвертой крупнейшей фармацевтической компанией в мире. В своем интервью, которое он дал сегодня в первой половине дня, председатель совета директоров сэр Нейл Рорке сообщил, что значительная часть производства „Морган-Фелц“ будет переведена в строящийся новый завод в Глазго — это даст примерно три тысячи рабочих мест. А теперь — спортивные сообщения и…» Роули тихо присвистнул, вытряхнул из пачки сигарету и предложил Коннору: — Угощайся. Хочешь? — Нет, спасибо. Ты что-нибудь знал об этой операции? — Ни слова. Эти шишки из «Бендикса» держали карты вплотную к орденам. — Ты знаешь кого-нибудь из основного состава совета директоров? — Вроде, — сказал Роули. — Встречался с Рорке, он один из хороших парней. Но на самом деле он не рулит, он занят только часть времени — приходит на пару дней в неделю. Я думаю, им крутят туда и сюда… что-то вроде приятного лица капиталистической фармацевтики. А вот Кроу не вызывает у меня никаких приятных эмоций. — Почему же? Роули пожал плечами: — Просто интуиция. Он манипулятор… и в то же время ученый, что более чем странно для исполнительного директора. — А я и не знал, что он ученый. — Занимался молекулярной биологией — начинал с клинических исследований. Ты не можешь добраться от лаборанта до кресла исполнительного директора только потому, что ты хороший ученый, — для этого надо быть и хитрым и безжалостным. А он обрел репутацию полного ДЕРЬМА. — Как и большинство тех, кто добился успеха, — сказал Коннор. — Я думаю, что Рорке — исключение. — Он повернул на Фулем-роуд. Прекрасное место, подумал Коннор; дюжины магазинов и ресторанов, жизнь так и бьет ключом. Всплыли воспоминания о Джорджтауне. — Слышь, Коннор, вот те фокусы, что ты откалывал за обедом… Ты гипнотизировал?