— Я очень польщен, джентльмены, но я ученый, а не бизнесмен. Я хочу заниматься исследованиями, а не руководить организацией. — Мне кажется, сэр Нейл высказался не совсем ясно, — примирительно произнес Кроу. — Исследования — это именно то, чего мы хотим от вас. И больше ничего. В вашем распоряжении будут все человеческие ресурсы, и, стоит вам пожелать, «Бендикс Шер» предоставит вам любое оборудование. Дик Баннерман ни минуты не колебался. — Я не могу бросить своих сотрудников. — Не думаю, что это будет проблемой, — сказал Рорке, выжидающе глянув на Кроу. — Да, — немного помедлив, согласился Кроу. — Уверен, что мы сможем взять ваших ключевых сотрудников. — Весь мой штат состоит из ключевых сотрудников, — мгновенно отреагировал Баннерман. — Чертовски трудно вести работы в тех областях, в которых они специализируются. Я хотел бы получить от вас заверение, что никто из них не будет уволен. Кроме того, я хочу получить от вас заверение, что моя дочь сможет продолжить работу в качестве моей главной помощницы. Монти понимала, что некоторых споров из-за сотрудников было не избежать, но ее поразило само предложение, и она была уверена, что теперь-то отец не отвергнет его. — Можете ли вы точно сообщить, какой бюджет будет в нашем распоряжении и какое вознаграждение мы получим? — спросила она. Кроу улыбнулся и, казалось, из чистого воздуха извлек два одинаковых документа, один из которых он протянул Монти, а другой — ее отцу. Это были первые образцы бумаги, которые Монти увидела в этом здании. Крупные буквы шапки гласили: «Распространение ограничено: только для членов главного директората. Из офиса председателя». А внизу был заголовок: «Предложения с целью приобретения Лаборатории генетических исследований Баннермана». — Эти типы — сущие педерасты, не так ли? — сказал Дик Баннерман, когда лифт стремительно летел на нижний этаж. Монти приложила палец к губам, предостерегающе глянув на объектив над дверью. — Они могут нас прослушивать, — шепнула она. Он пожал плечами, но больше не промолвил ни слова, пока они не покинули здание и не подошли к машине. — Почему ты их так обозвал, папа? — Да вот за ланчем в голову пришло… они думали, что я прямо-таки поражен. — А меня все поразило, — сказала Монти. — И компания, и ее сотрудники. — У них есть вполне приличный инструментарий, — признал отец. — Несколько штуковин, с которыми хотелось бы поработать. — Несколько? — Я обратил внимание на плюсы, — задумчиво произнес он. — Но увидел и чертовски много минусов. — А вот я минусов не видела, — возразила она. — Ни одного. 8 Лондон. Суббота, 22 октября 1994 года Др. БРЮС КАТЦ. М-Р ДУНСТЕН ОГВАН. «МЕЖДУНАРОДНЫЕ ФАКТОРЫ». МИССИС В. АЛАССИО. М-Р ДЖОНСОН — «ФОРД МОТОР КОМПАНИ». Р. ПАТЕЛ. А. КОН. «КРОССГЕЙТС ТРЕЙВЕЛ». М-Р ОБЕРТЕЛЛИ. МИСС РЕДМЕЙН. Коннор Моллой обвел взглядом вереницу встречающих с плакатами в руках пассажиров, выходивших после таможни в зал прибытия аэропорта Хитроу. Не найдя среди них своего имени, он остановился, оперся на поручень багажной тележки и более внимательно осмотрел море лиц и плакатики. В свои тридцать с небольшим, при росте больше шести футов, с короткими черными волосами, беспорядочно зачесанными назад, пусть даже с покрасневшими после длительного перелета через разные часовые пояса глазами, он производил эффектное впечатление, и кое-кто из встречающих поглядывал на него, прикидывая, не кинозвезду ли он увидел. Весь его внешний вид так и кричал об Индустрии Развлечений: на нем была джинсовая рубашка с открытым воротом, через который виднелась белая футболка, добела вылинявшие хлопчатобумажные брюки, тяжелые ботинки и замшевая авиационная куртка. В лице его были черты и Тома Круза, и Тима Роббинса, причем в улучшенном варианте. С любой точки зрения Коннор Моллой обладал чертовски привлекательной внешностью и обаянием, которое тем сильнее проявлялось, что он сам его не осознавал. Строго говоря, в избранной им профессии внешний вид ничего не значил; он мог добиться успеха, родись он Человеком-слоном. Наконец его взгляд упал на человека, который проталкивался к нему сквозь толпу, и понял, что это его водитель. — Коннор Моллой? Я Чарли Роули. Нам придется вместе работать. Сегодня утром на дорогах просто гребаная давка — я уж думал, что мы с вами разминемся! — Я думаю, самолет прибыл чуть раньше. Пилот сказал, что нам в хвост дул сильный попутный ветер, — ответил Коннор, сразу же проникаясь симпатией к веселому характеру этого человека. Они обменялись рукопожатиями. Хотя Чарли Роули тоже было чуть за тридцать, но, судя по тому, как он отдувался и потел, он был явно не в форме. Не обращая внимания на протесты Коннора, он отнял у него багажную тележку и покатил ее через зал прилета. Американец стремительно двигался на выход, а Моллой тащил с собой заплечную сумку, где лежал компьютер лэптоп, который он всю дорогу не выпускал из виду. — Очень любезно было с вашей стороны приехать встречать меня… хотя вам не стоило беспокоиться… я мог взять такси. — Директор и слышать об этом не захотел бы! «БШ» очень трепетно относится к таким личным подробностям. Вы же слышали лозунг: «Самая заботливая компания в мире»? Так вот, это относится к ее сотрудникам так же, как и к покупателям. Коннор заметил нотку цинизма. — Ну да, конечно, для вас нет ничего приятнее, чем потерять утро субботы. Роули фыркнул и с ухмылкой сказал: — Ага, я тоже так думаю! Сопровождая Роули к выходу и дальше к автостоянке, Коннор старался не говорить лишнего. Никому нельзя было доверять. Никому. Он ждал этой возможности двадцать пять лет, рыл носом землю, чтобы получить нужную квалификацию, и наконец добрался до цели, которая когда-то казалась ему недостижимой. Он понимал, что опасения матери по поводу безопасности его предприятия были вполне оправданными, и был чужд недооценке интеллекта, ресурсов и необоримой силы того, против чего он собирается выступить. Он знал, что один неверный шаг — и шанс навсегда будет потерян. А может быть, и жизнь. — Ну и ну! — Коннор с широкой улыбкой осмотрел свои апартаменты. — И это все мне? Чарли Роули кивнул. Коннор пересек гостиную и выглянул в окно. За Гайд-парком его взгляду открылись туманные силуэты Южного Кенсингтона. Утреннее солнце блестело на росистой траве. Коннор видел любителей бега трусцой, женщину, выгуливавшую компанию разношерстных собак. Оживленное уличное движение заполняло Бейсуотер-роуд, что тянулась под ним. С нее доносились не те звуки, что в Вашингтоне: там был упругий гул толстых шин, а здесь преобладал лязгающий грохот грузовиков и дребезжание дизелей простаивающих такси. — Прекрасный вид! — Он подавил зевок. Не стоило так много пить в полете. И курить тоже. Нервы. В полетах они всегда давали о себе знать. И теперь в голове стоял какой-то туман, а лоб сверлила надсадная боль. Не приняв душ, он чувствовал себя не лучшим образом, мятая рубашка пропахла потом, брюки были все в складках, а ноги в плотных ботинках зудели. Но, несмотря на все эти неудобства, он чувствовал подъем духа, адреналин так и пульсировал. Ему бы сейчас не помешали крепкий кофе и сигарета, но по размышлении он решил отказаться от последней; Чарли Роули, скорее всего, не курил, и Коннор не хотел с самого начала произвести плохое впечатление. Восемнадцать месяцев назад он расстался со своей подругой, с которой жил под одной крышей, и теперь радовался роскоши бытия, при котором ему не надо было выскакивать на улицу, когда хотелось покурить, или объясняться из-за выпитой днем рюмки алкоголя. Он уже предвкушал возможность завести с кем-то в Англии близкие отношения — только интим, никаких эмоций. В грядущие месяцы ему потребуются все его умственные способности, и он не хотел ни на что отвлекаться. — В середине лета вид отсюда еще лучше, — сказал Роули, — когда на травке загорают симпатичные девочки топлес. Коннор усмехнулся: — Думаете, я проторчу здесь до следующего лета? Роули зевнул, словно и на нем сказалась усталость, владевшая американцем. — В понедельник к вам явится кто-то из отдела личного состава, чтобы помочь окончательно определиться. Он бросил взгляд на две стоящие у двери объемистые сумки, с багажными ярлыками из Вашингтона и картонкой с «Мальборо» из зоны беспошлинной торговли. — О'кей, я вас лучше оставлю, а вы располагайтесь. Должно быть, вы с ног валитесь. — Может, сначала кофе? Роули искоса глянул на часы и заколебался. — Что ж… ладно, спасибо — но только быстренько. В кухне все должно быть на месте — есть женщина, которая присматривает за апартаментами «БШ», и она доставит вам все, что потребуется. — Он снова посмотрел на часы. — Я еще должен подхватить свою подружку — сегодня вечером мы отправляемся на благотворительный бал в Дорсете; в противном случае я бы вас куда-нибудь вытащил. — Я прекрасно проведу время. Во-первых, посплю несколько часов, а потом прогуляюсь и попробую осмотреться. А может, в кино загляну, если снова в сон не потянет. — Коннор кивнул на толстый конверт, набитый журналами и бумагами, который ему только что вручили. — Да и вы мне выдали вдоволь материала для чтения, который составит мне компанию почти на весь уик-энд. Они прошли в кухню, сияющую так, словно ее никогда не использовали по прямому назначению, и, поискав кофейные принадлежности, пристроились у стола. — У вас есть тут какие-нибудь друзья? Коннор отрицательно помотал головой и дал ответ, который репетировал несколько месяцев: — Несколько дальних родственников обитают где-то в Ирландии; в нашей семье нет крепких родственных связей. — Ирландские предки? — Что-то вроде… но мы на этом не зацикливаемся. — Вы не женаты, верно? — Ни в коем случае.