«Здесь!» — откликнулась Алиса. Совершенно забыв от волнения, какой большой она стала за последние несколько минут, она вскочила так резко, что краем юбки опрокинула скамью присяжных. Присяжные заседатели кубарем полетели в толпу и там беспомощно забарахтались на полу. Это напомнило Алисе круглый аквариум с золотыми рыбками, опрокинутый ею неделей раньше. «Ох, простите!» — испуганно воскликнула она и принялась собирать присяжных, торопясь изо всех сил. Случай с аквариумом не выходил у нее из головы, и сейчас ее преследовала какая–то навязчивая мысль, что если она не соберет присяжных и не посадит обратно на скамью, то все они погибнут. «Процесс не может продолжаться», — очень серьезно заявил Король, — «пока все присяжные заседатели не займут своих законных мест». И, сурово глядя на Алису, он повторил с особым ударением: «ВСЕ!» Алиса обеспокоено окинула взглядом скамью присяжных и заметила, что в спешке втиснула между ними Лисенка вверх ногами. Бедняга, будучи не в состоянии даже пошевелиться, лишь грустно помахивал хвостом. Она поспешила исправить свою ошибку, подумав при этом: «Так он сидит или иначе, суду большой пользы от него нет». Как только присяжные немного оправились от неожиданности, и планшеты с карандашами были найдены и вручены им, они тут же принялись весьма усердно описывать произошедшее. И только Лисенок Ли, который, похоже, был слишком потрясен, чтобы что–то делать, сидел с раскрытым ртом, уставившись в потолок. «Что тебе известно по делу?» — спросил Алису Король. «Ничего», — ответила она. «Совсем ничего?» — допытывался Король. «Совсем ничего», — подтвердила Алиса. «Это исключительно важно», — сказал Король, оборачиваясь к присяжным. И только те стали записывать, как вмешался Кролик. «Неважно — конечно же хотело сказать ваше величество», — очень внушительно проговорил он Королю, но почему–то подмигивая и делая страшное лицо. «Неважно, конечно же.., хотел я сказать», — поспешно исправил себя Король и забормотал себе под нос, — «Важно — неважно, неважно — важно», — будто хотел понять, что лучше звучит. Алиса с высоты своего роста видела, как одни присяжные записали «важно», а другие «неважно». «Но это не имеет никакого значения», — подумала она. В этот момент Король, который некоторое время что–то торопливо записывал в свою записную книжку, выкрикнул: «Тишина!» Затем он прочитал из этой же книжки: «Правило Сорок второе. Все лица, чей рост превышает один километр, должны покинуть зал суда». Все посмотрели на Алису. «Мой рост — не километр», — заметила она. «Километр», — настаивал Король. «Почти два», — добавила Королева. «Ну, как бы там ни было, никуда я не пойду», — решительно сказала Алиса, — «К тому же, это непостоянное правило, вы только что выдумали его». «Да это старейшее правило!» — воскликнул Король. «Тогда это должно быть Правило Первое», — возразила Алиса. Король побледнел, резко захлопнул записную книжку и тихим голосом сказал присяжным: «Выносите вердикт». «Ваше величество, найдено еще одно доказательство», — вмешался Кролик, поспешно подпрыгнув, — «Вот эта бумага только что подобрана». «Что это?» — спросила Королева. «Я пока ее не разворачивал», — ответил кролик, — «Но, похоже, это письмо подсудимого к…к кому–то». «Этого и следовало ожидать», — согласился Король, — «Ибо писать к никому, знаете ли, не принято». «Куда оно адресовано?» — спросил кто–то из присяжных заседателей. «Оно вообще без адреса», — ответил Кролик, — «Все дело в том, что на внешней стороне ничего не написано». Затем он развернул бумагу и добавил: «Это даже не письмо, а стихи». «Почерк подсудимого?» — спросил другой присяжный заседатель. «Нет, и это–то самое странное», — ответил Кролик, чем озадачил всю коллегию присяжных. «Должно быть подделал чей–то почерк», — сказал Король, и присяжные снова просветлели. «Бросьте, ваше величество», — отозвался Валет, — «Я это не писал. И никто этого не докажет, ведь там в конце нет подписи». «То, что ты не подписал его, только ухудшает твое положение», — возмутился Король, — «Это означает, что за тобой какой–то грех водится, иначе ты бы подписал его, как это делают все честные люди». После этого раздались всеобщие аплодисменты. (Это была единственная действительно умная вещь, сказанная Королем за весь день.) «Несомненно, это доказывает его вину», — обрадовалась Королева, — «Так что, отрубите ему…» «Это не доказывает ничего абсолютно!» — воскликнула Алиса, — «Вы ведь даже не знаете, о чем эти стихи». «Прочти их», — буркнул Король. Кролик надел очки и спросил: «Откуда начать, ваше величество?» «Начни с начала», — мрачно ответил Король, — «И продолжай, пока не доберешься до конца. Тогда и остановишься». В зале суда стояла гробовая тишина, пока Белый Кролик читал стихи: Они сказали мне о том, Что обсуждали мы вдвоем, Как я хорош, с тобой и с нею, Вот только плавать не умею. Они у него были с собою (Это, похоже, чистая правда). Что же тогда будет со мною, Если прочтет письмо она завтра? Что никогда ему не говорил, Они расскажут нам точней. Два ему я подарил, Один отдал он ей. Когда в дело вмешаются он и она, Они им все вернут сполна, Что было ранее моим, А три иль более — твоим. Вот, если б это не мешало (Когда ей злиться время подошло), Все на места свои бы стало, Тогда и это бы прошло. Но вы ему не говорите, То что всем он рассказал, В секрете от него держите, Чтоб никто не знал. «Это самая важная часть показаний, которые мы слышали!» — воскликнул Король, радостно потирая руки, — «Так что пусть присяжные…» «Миллион тому, кто объяснит эти стихи», — вмешалась Алиса (к этому времени она уж так выросла, что ничуть не боялась перебить Короля), — «Не думаю, что в них есть хоть капля смысла». Все присяжные как один записали в своих планшетах: «Она не думает, что в них есть хоть капля смысла», — но никто даже не попытался что–либо объяснить. «Если в них нет смысла, то это, знаете ли, даже лучше, ведь тогда и смысла искать не надо. Хотя. Как знать», — сказал Король. Затем он разгладил лист на колене и стал читать, заглядывая в него одним глазом: «Мне кажется, что некий смысл все же есть. «…Вот только плавать не умею…»…» Тут Король обратился к Валету: «Ты ведь не умеешь плавать, не так ли?»