Плохая новость: мы так и не продолжили утром, потому что к тому времени Коул уже уехал. Никто не сказал мне куда. Худшая новость: меня вез домой недовольный Лёд, о, а у него было много причин для недовольства. Сначала мы ехали в полной тишине. И мне следовало наслаждаться этой тишиной, пока появилась такая возможность. Вместо этого, я начала изучать небо. И увидела длинную голубую полосу, мягко светящееся солнце, одно облако в форме чайника, второе в форме кресла-качалки и третье в форме… Нет. Нет, нет, нет. Только не сейчас. Не сегодня. Не с лучшим другом Коула и парнем Кэт, которые то встречаются, то расстаются. Но правду отрицать нельзя. Толстый белый кролик смотрел на меня сверху вниз. Разум подсказывал сохранять спокойствие, но страх твердил, что Лёд вот-вот разобьется и погибнет. — Езжай медленнее! — вскрикнула я и мысленно начала молиться. "Отец небесный, я знаю, что не всегда вела себя хорошо". — Ты хочешь, чтобы у меня лопнули барабанные перепонки? — проворчал он. "И я очень сожалею об этом, Господи, очень сожалею". — Я серьезно. Сбавь скорость, или я выпрыгну. Клянусь, сделаю это. — "Спаси нас сегодня, и я буду вести себя лучше". — Как будто меня это волнует. — Тогда начну болтать без остановки, пока твои уши не свернуться, спасаясь от звука моего голоса. И не думай, что я шучу. Мои уши когда-то сделали это. — "Я буду вечно благодарна тебе, Господи. Никто и никогда не будет так благодарен тебе, как я. Аминь". Лёд бросил на меня хмурый взгляд, который вполне подходил его имени, но все-таки сбавил скорость. — Вот. Довольна? — Спасибо, — сказала я, но остальную дорогу была напряженной. Но удивительное дело! Через некоторое время мы добрались до моего дома. Живые. "Спасибо тебе, Господи. Спасибо тебе, спасибо тебе". Припарковавшись на улице у дома моих бабушки и дедушки, Лёд повернулся ко мне. — Коул сказал, что мы не можем кричать на тебя, поэтому я хочу, чтобы ты обратила внимание на спокойствие моего голоса. — Ты шутишь? — Я никогда не шучу. Также говорил и Коул. Ничего себе. Не могу поверить, что Коул пошел на такие жертвы ради меня. Он ушел, не сказав ни слова, вероятно, чтобы не отвечать на вопросы; как будто его действительно волновало, что со мной случилось. Но, должна признать, мне было любопытно, что он сделает, если его друзья действительно накричат на меня… и я была потрясена тем, что его друзья слушались. — Так ты заметила мой тон или нет? — настаивал Лёд. — Заметила. После этого начались угрозы, что, если я расскажу кому-нибудь о случившемся, даже Кэт, буду поджарена до чертиков. Плевать. Я только что пережила поездку на машине после того, как увидел кролика. Более того, Лёд был человеком, а не зомби, и ему мешал Коул. Он ни за что не пойдет на это. — Кажется, ты мне уже говорил об этом, — заметила я. — Тогда позволь повторить еще раз. — И он повторил. Еще три раза, его голос менялся от едва сдерживаемой ярости до снисходительности. Когда он закончил третий раунд угроз, я сказала: — Почему бы тебе не рассказать мне, что тебя действительно беспокоит, а? Однажды ты был не против меня, но теперь терпеть меня не можешь. Он запустил руку в свои волосы. — Не знаю, что ты с ним сделала. Я имею в виду, ты сексуальная, да, и ты кажешься достаточно милой, но он обычно не защищает новичков. И те ваши видения — это странно. Я просто не доверяю тебе. Я усвоил урок о таких людях, как ты. — Надеюсь под "такими людьми, как я" ты подразумеваешь замечательных и заботливых. Лёд задумался, но в конце концов сказал: — После всего сказанного ты только это хочешь мне сказать? Я не знала, как относиться к тому факту, что он и Коул одинаково реагировали, когда дело касалось меня. — Да. — Ты просто девчонка. Я расширила глаза в притворном удивлении. — Не может быть. Ты уверен? Снова вздохнув, он потер татуировку на запястье. — Маккензи была права. Ты не подходишь на роль охотницы. Прежде чем он успел понять мои намерения, я ударила его. Мои больные, распухшие костяшки пальцев врезались в его скулу, отбросив его голову в сторону. Боль пронзила мою руку, но я прикусила язык, чтобы не застонать. — Ты что-то сказал? Он выпятил челюсть, потер покрасневшую кожу… и медленно усмехнулся. — Ладно, теперь я понимаю, почему ты нравишься Коулу. Ты хуже Кэт. И не смей спрашивать у меня, кто ему больше нравится, ты или Маккензи, запомни, я не говорю о его чувствах, ее чувствах, твоих чувствах или о чьих-либо еще. Поняла? Я и так знала, что далека от нормы, а сейчас получила доказательство. Пока он рассказывал, я перескочила от "Кэт" к "чувствам" и "дерьму" и собрала несколько кусочков головоломки "Кэт против Льда и Трины". — Думаю, ты никогда не изменял Кэт. Что тогда… произошло? В ту ночь, когда ты ей звонил, тебя ранили? — Да, ранили. — Это все что он мне ответил. Яркие лучи солнца проникали за тонированные окна, заставляя его глаза вспыхивать огнем, делая их коричневый цвет более глубоким. Под глазами залегли мешки, это заставило меня задуматься, выспался ли он прошлой ночью. Скорее всего, нет. Его волосы были взъерошены, а одежда помята, как будто он спал в ней. Я тоже не выспалась. Хоть Коул уверял меня, что дом находится под охраной, каждый свист ветра заставлял вздрагивать. Я ходила перед единственным окном в моей (отдельной) спальне и, конечно, прислушивалась к двери, пытаясь что-то услышать. Не то чтобы я что-то слышала. — Ты позвонил Трине сразу после Кэт, потому что… — подсказала я. Он зарычал. — Потому что той ночью Трина сражалась с зомби вместе со мной. Она спасла мне жизнь и за это поплатилась. Ее ранили сильнее, чем меня. Я просто, хотел узнать, как она, вот и все. Понимание пустило корни и укрепилось во мне. Лёд позволил Кэт думать о нем самое плохое, был готов даже потерять ее, хоть и любил, лишь бы сохранить секреты ребят. С этого момента все ожидали от меня такой же преданности. — Ну, прошлой ночью Кэт попросила меня передать, что она тебя ненавидит. Я не врала. — Я сказала это не для того, чтобы обидеть его; я сказала это, надеясь, что это подтолкнет его к действиям, чтоб вернуть ее. Его челюсти сжалась. — Когда Коул позвонил и рассказал, что происходит, я оставил ее прямо посреди нашего разговора о том, чтобы начать все сначала. Она была недовольна. Уверена, это еще мягко сказано. Кэт наряжалась для него, танцевала с ним, целовала его. Его поступок был равносилен тому, как если бы он оставил девушку в ресторане, ожидая, что она оплатит счет. — Я скажу ей, что у нас с Коулом возникли проблемы с машиной, и тебе пришлось помочь нам. — Это была правда, ну, не совсем правда. Из-за зомби у нас действительно возникла проблема с машиной. Например, нам нужно было как-то в нее сесть, чтобы уехать оттуда. — Да, хорошо. — Его плечи опустились от облегчения. — Можешь сказать Кэт, что я помог тебе прошлой ночью. Спасибо. Он был не рад мне, не забирал свои угрозы назад, но все равно позволял мне вступаться за него. Внезапно я порадовалась, что в моей старой школе у меня не было друзей-парней. От них было больше проблем, чем пользы. — Так что случилось прошлой ночью? С… зомби? — Это слово прилипло к моему языку. Услышав его, произнесенное собственным голосом, я испугалась тому, насколько радикально изменился мой мир. — Коул упомянул, что они не должны были выходить на охоту. Если уж на то пошло, откуда они узнали, что мы были в клубе? Понятно, что они могли видеть нас, но не внутри здания. Они не могли видеть дальше кирпича, не так ли? Или у них сработали другие органы чувств? Они почувствовали наш запах? — И почему мы их видим? — закончила я. — Ты и правда задаешь много вопросов, не так ли, Мисс Вопрос? Боже. — Он пожал плечами. — Коул сказал отвечать на любые твои вопросы, поэтому отвечу, но я даже не знаю, с чего начать. — А ты попробуй. — Почему мы их видим? Почему Коул родился с фиолетовыми глазами? Почему у тебя такие бледные волосы? Мы просто рождаемся такими. — Но я увидела зомби только после смерти отца. — Иногда требуется какое-то событие, чтобы у человека открылись способности. Другие могут видеть духовную форму с рождения. Почему, мы не знаем. — Когда эти способности появились у тебя? Он замолчал, стиснув зубы, и дал понять, что не хочет отвечать. Но промолчал ли? Неа. — С рождения. Бронкс похож на тебя. Его мать была наркоманкой, и, когда ему было восемь лет, она устала заботиться о нем и бросила его на заброшенной дороге. Ему пришлось идти в холоде и темноте, и страх разрушил барьер, который не позволял ему видеть зомби. Сочувствие, которое я испытала, едва не разорвало мое сердце на куски. Льду приходилось иметь дело с этим безумием с самого рождения, а Бронкс встретился с чудовищами в восемь лет, после того, как его мать бросила его, столько же было Эмме. Неудивительно, что оба мальчика выглядели закаленными. Неудивительно, что Лёд отказывался мне доверять, а Бронкс не сказал мне ни слова. — А что насчет родителей Коула? Видит ли кто-нибудь из них зомби?