— Думаю, это справедливо. А как ты относишься к вождению в пьяном состоянии? Коул: — Считаю это глупым, и это единственное, о чем вам никогда не придется беспокоиться со мной и Али. Я никогда не пью, а если она выпьет, я не воспользуюсь ею. Я привезу ее домой. И всегда буду заботиться о ней, даю слово. — Я тоже не буду пить, — сказала я. — Никогда. Бабушка: — Он как глоток свежего воздуха, правда? Дедушка: — Да, действительно. Думаю, он произвел на меня такое же впечатление, как и на моих бабушку и дедушку. Под мускулами, шрамами и татуировками (которые мои бабушка и дедушка не могли видеть, так как он был в рубашке с длинными рукавами) он был действительно хорошим парнем. И поскольку они были под впечатлением, то отпустили нас без лишней суеты! Мы заехали выпить кофе, чтобы помочь мне проснуться, и все равно успели в школу с запасом времени. После того, как он припарковался на том же месте, которое занимал раньше… видимо, никто не хотел с ним из-за этого спорить… он бросил свою кепку на заднее сиденье, снял рубашку с длинными рукавами, оставшись в рубашке с коротким рукавом, а затем помог мне выйти из своего джипа. Сегодня мои швы ужасно болели, каждое движение вызывало зуд кожи вокруг них. — Не могу поверить, что мы пережили это. — Твои бабушка и дедушка любят тебя беззаветно. Я бы начал волноваться, если бы они не были такими строгими. Его слова удивили меня, и я споткнулась о бордюр между зданием школы и бетоном на улице. Конечно, любовь ассоциировалась у меня с ними, они говорили мне об этом, но я не считала их любовь беззаветной. В глубине души я все еще думала, что они считают меня слишком похожей на отца. Возможно, Коул был прав. Они так много сделали для меня и очень строго допрашивали его. — Что? — сказал он. — Ты не знала? — Нет. Просто я… отличаюсь от них. Я не мягкая, как моя сестра, не счастливая и не умеющая видеть положительные стороны, как моя мама. Я похожа на своего отца, которого они ненавидели. — Поверь мне на слово. Они тебя не ненавидят. И чтобы ты знала, ты прекрасна такая, какая есть. У меня не было времени среагировать на его слова… да я и не знал, как нужно реагировать. Мы шли молча мимо других учеников, все взгляды были прикованы к нам. Они видели, как мы с Коулом танцевали на вечеринке, так почему… ах. Я поняла. Это было подтверждением того, что я спала с ним. Из-за всего произошедшего вчера вечером и сегодня утром я забыла о слухах и своем статусе шлюхи. Гнев захлестнул меня. — Ты все еще считаешь, что Маккензи невиновна? — потребовала я. — Да. Я поговорил с ней. Она сказала, что не распускала слухи. Может ли он быть еще глупее? — О, ну тогда ладно. Раз она так сказала, значит это правда. Он клацнул зубами, напомнив мне первый день в школе, после первого видения. Теперь я точно знала, что это был жест раздражения. — Я узнаю, кто это сделал. Поверь мне. Мне просто нужно время. — Он обнял меня в знак поддержки. — А пока, если кто-нибудь скажет тебе что-нибудь, сразу же сообщай мне. Я заставлю их пожалеть, что они вообще родились. Это не спасет меня от насмешек. Потому что на самом деле слова не всегда были нужны, чтобы донести мысль. Действия работают не хуже. Когда мы завернули за угол, Лёд, Бронкс и все остальные друзья Коула увидели нас и поспешили навстречу. Они улыбались и подкалывали Коула, но также хмуро смотрели на меня. Неважно. Я вырвалась из объятий Коула и подошла к Маккензи. — Давай поболтаем после школы, хорошо? — В этом нет необходимости, — сказал Коул. И все же она ответила: — С удовольствием, — и одарила меня широкой улыбкой. Я открыла рот, чтобы ответить, но заметила тишину позади себя. И догадалась, что парни подслушивали наш разговор. Придется подождать. Я ушла, не сказав больше ни слова. Коул не пытался меня остановить. Кэт и других девочек нигде не было видно, поэтому я пошла в класс. Джастин не смотрел на меня, но я все равно села рядом. У него были два подбитых глаза, распухший нос и рассеченная нижняя губа. — Расскажи мне о своей работе после школы. — Это все, что я смогла сказать. Он молчал, прежде чем неохотно ответить: — Уверен, Коул рассказал тебе достаточно. — Я хотела бы услышать это от тебя. Он посмотрел на меня. — Когда-то давно я бы с радостью рассказал тебе. Теперь ты спишь в постели Коула. Мне просто интересно, знаешь ли ты, что в этой постели завелись блохи. Джастин специально сказал это, чтобы казаться жестоким. — Если под блохами ты подразумеваешь трупы зомби, — прошептала я так, чтобы слышал только он, — то да. Не знаю, слышал ли ты, но я люблю трупы зомби. Карандаш, который он держал, сломался пополам. — О, теперь понятно. Я подозревал, что именно поэтому он обратил на тебя внимания. Потому что я очевидно, невзрачная. Славно. Как я могла подумать, что этот парень милый? — Какова твоя цель? Чего вы хотите добиться? Убеди меня, что ты на правильной стороне. Он фыркнул. — Я не обязан тебя ни в чем убеждать. Но передай своему парню, что нам не понравилось то, как он испортил наши защитные костюмы. Да, мой босс навестил его на следующее утро и передал ему лично, но не уверен, что Коул усвоил урок. Это было утро, когда Коул должен был отвезти меня домой, утро, когда Лёд ненавидел меня до глубины души. Коул упомянул о том, что проверял Линию крови вокруг моего дома, и я была уверена, что он сказал правду, но это была, скорее всего, только часть правды, что говорило о том, что он так же хорош в секретах, как и я. Нам нужно будет поговорить об этом. С этого момента только правда. — Что твой босс сделал с ним? — потребовала я. — Почему бы тебе не спросить у моей сестры-близнеца, Жаклин? — Он усмехнулся. — Ты уже познакомилась с ней? Это она отвезла меня домой после вечеринки. Ну, знаешь, когда ты бросила меня. — Подожди. — Мои слова замерла на губах, когда пришло осознание. У брюнетки, которая посмотрела на меня таким взглядом, словно хотела, чтобы я умерла, когда пыталась привести его в чувство, у той, которая любила смотреть на меня во время каждой поездки в автобусе, были те же черты лица, что и у Джастина. Она должно быть была его близнецом. — Ей никогда не нравился Коул, и то же самое она чувствовала к тебе, что ты станешь источником проблем. Я не послушал ее. Не потому, что я ему нравилась, а потому, что он хотел узнать, что за я… или против… зомби. — Не хочу тебя расстраивать, но всем девушкам нравится Коул. Любой, кто говорит обратное, лжет. — Даже когда я злилась на него, он мне нравился. — После того, что он сделал со мной, Жаклин хочет его убить. — Значит, она знает, чем ты занимаешься? — Как ты думаешь, кто меня завербовал? Прозвенел звонок, и начался урок, не давая мне возможности узнать больше. Ученики запихивали свои рюкзаки под парты, их одежда шуршала, когда они смотрели вперед. Объявили о футбольной игре… мы выиграли… и раздались одобрительные возгласы. На ближайшую пятницу была назначена акция поддержки, что вызвало еще больше восторгов. Мистеру Батлу потребовалось около десяти минут, чтобы успокоить всех, прежде чем он смог начать свой урок. (Как его зовут на самом деле?) Я была слишком погружена в свои мысли, чтобы обращать на это внимание. Мне хотелось узнать больше о людях, на которых работали Джастин и его сестра, какова их цель. Не думаю, что уничтожение зомби, как, по словам Коула, они любят утверждать. Иначе они бы работали с Коулом. Перед самым звонком, сигнализирующем об окончании урока, меня вызвали в кабинет доктора Райт. Я знала, зачем она хотела меня видеть, и был недовольна. Я волочила ноги. В кабинете секретарша сразу же помахала мне рукой. Доктор Райт сидела за своим столом, как всегда чопорная и правильная, одетая в темный деловой костюм, с волосами, собранными в пучок. — Как ты себя чувствуешь? — спросила она, положив руки на папку. — Гораздо лучше, спасибо. — Превосходно. И ты усвоила то, что узнала? — В большей степени. — И ты не будешь болтать об этом с другими? "Я не ребенок". — Нет.