– Насилу отыскала, – сказала она, как бы оправдываясь за долгую отлучку. – Как сквозь землю провалился. Алиса взяла ремень, рассеянно обернула вокруг пояса и затянула штаны, не в силах оторвать взгляд от амулета, поблескивающего в свете очага. – Это тебе, – сказала Бесс. – Когда-то давным-давно, до Очищения, он принадлежал моей пра-пра-пра-прабабушке, настоящей волшебнице. Оберег. Бесс протянула его Алисе, замершей в нерешительности: – Что вы, разве можно отдавать фамильные ценности? Бесс фыркнула: – Родни-то у меня кроме Николаса не осталось, а от него поди дождись, когда невесту в дом приведет, вот ты, считай, и будешь. Бери, все равно пропадет – мне уж недолго жить осталось, а там украдет кто-нибудь. Алиса подумала, что ясновидение, должно быть, ужасный дар, если можно увидеть час собственной смерти. Она заметила, как замерли руки Тесака, когда старушка так обыденно упомянула о своей кончине. Значит, не такой уж он бесчувственный. Наверное, в глубине души остались воспоминания о маленьком Николасе и бабушке, которая ничего для него не жалела. Бесс с легким раздражением снова протянула цепочку, и Алиса взяла ее, внимательно разглядывая драгоценный камень, переливающийся на ладони. – Это же роза, – сказала она и вдруг на нее нахлынули воспоминания о бесконечных рядах алых роз, растущих в саду, об узоре из роз на платье, в котором она была, когда они улизнули вместе с Дор. – Моя мать… – начала она, и чуть не потеряла сознание. – Мама обожала розы, они у нее росли не по дням, а по часам. Таких чудесных роз ни у кого не было, она даже не разрешала садовнику ей помогать. Тут перед глазами всплыло другое воспоминание, но она приберегла его для себя: ее крохотная пухлая ручка в маминой изящной и элегантной руке, лучи солнца, просвечивающие сквозь ее золотистые волосы, сияющие словно нимб, склонившееся к Алисе улыбающееся лицо и воркующий голос: «Алиса, ах ты мой бутончик, розочка моя». Что случилось с той женщиной, любящей матерью? Почему она разлюбила израненную и напуганную Алису? Почему отослала Алису прочь, в самое ужасное место на белом свете? Она подумала, что уже достаточно оплакивала прошлое, но прежняя боль снова всколыхнулась в груди, и на глаза опять навернулись слезы. Бесс глядела на нее все так же сочувственно и терпеливо, и вскоре Алиса вытерла слезы. – Спасибо, – поблагодарила она и надела цепочку через голову. Роза, оказавшись у нее на груди, засияла, словно внутри загорелась свеча. Бесс ахнула, и, ухватив Алису за подбородок, заглянула ей в глаза. – Ты. Ты, – твердила она. Тесак вдруг вскочил, побелев как полотно. – Бармаглот. Он близко, – сообщил он, закатил глаза и рухнул на пол. Глава четвертая – Вот два сапога – пара, – неодобрительно пробурчала Бесс, когда Алиса вырвалась из ее рук. – Чуть что – сразу хлоп в обморок, что один, что другая. Уж не знаю, как вы справляться будете, такие квелые. Алиса перекатила Тесака на спину. Его веки были закрыты, но глаза под ними так и метались туда-сюда. – Тесак, – позвала она, тряся его за плечи. – Тесак. Бесс покачала головой. – Бесполезно. Сейчас он во власти Бармаглота и не очнется, пока тот не отпустит. – Я не хочу, чтобы он отключался, – сказала Алиса, вспоминая сон перед пожаром в больнице. – Не хочу его отдавать Бармаглоту. – Стало быть придется избавиться от чудовища, – заметила Бесс, лукаво сверкнув глазами. – Думаю, это будет посильнее судьбы. Алиса беспомощно смотрела на мертвенно-бледное лицо Тесака, его подергивающиеся глаза. – Какая уж у меня сила? Бесс взглянула на розу на шее у Алисы и сказала: – Больше, чем ты думаешь. А с этим нянчиться нечего. Он скоро придет в себя. Бармаглот почти наелся. – Откуда вы знаете? – спросила Алиса. – Я его тоже чувствую, – монотонно продолжала Бесс. – Он близко и почти насытился. Всю ночь терпел, предвкушая кровь. Знал, что люди ожидают кошмаров по ночам, вот и дожидался утра, чтобы страху нагнать и за один присест наесться. – Почему же у вас не бывает припадков, как у Тесака? – Парнишка столько лет с ним считай бок о бок просидел, и хоть крепка была Бармаглота темница, а все ж чуял, что тот где-то рядом. Те узы меж ними и поныне остались, хоть и вырвались оба на волю, вот и направил на него Бармаглот свою силу, теперь ему никакой преграды нет. И с каждой каплей крови, каждой толикой страха эти узы все крепче, а мрак все гуще. Алиса просто не представляла, каким чудом они, двое сломленных судьбой детей, смогут одолеть такое чудовище. Если Бармаглот с каждой новой жертвой только набирался сил, ему всего-то стоило продолжать убивать, пока не исчезнет все живое. – Не отчаивайся, – подбодрила Бесс, – время еще есть. Он что-то ищет, и пока не найдет, не примет свой окончательный облик. – Что же он ищет? – То, что украл у него волшебник, – прохрипел Тесак, ошалело озираясь по сторонам. Алиса погладила его по бледной щеке: – Успокойся. Тесак потряс головой и стал подниматься. Они с Бесс переглянулись. – Он что-то ищет. Тебе удалось разглядеть? Старушка покачала головой. – Я только чувствую, как он этого жаждет. Тесак поежился. – Я тоже. Алиса переводила взгляд с одного на другого. – Значит, Бармаглота… его можно остановить? Пока он не нашел эту вещь? Тесак кивнул. – Это не так-то просто, и нам кое-что потребуется. Вот почему ты посылаешь нас к Чеширскому? – Да, – сказала Бесс, – он забыл больше, чем нам с тобой доведется узнать. Ему известна история магии и волшебников. Он, наверное, сможет рассказать, кто и как пленил Бармаглота раньше. Отправляйтесь, как стемнеет, под покровом ночи. – А как же Бармаглот? Вдруг мы с ним столкнемся, не успев подготовиться? – спросила Алиса. Она еще не собралась с духом, слишком мало времени провела она в тепле и покое. – Сейчас он уходит, – сообщил Тесак. – Был совсем рядом, а потом отправился разыскивать свою пропажу. Я почувствую, когда он приблизится, так что случайно не нарвемся. Тесак поднялся и принялся доделывать начатое. Бесс сходила на кухню и вернулась с буханкой хлеба в узелке и яблоками, все это отправилось в мешок к прочим припасам. Алисе оставалось лишь маяться от безделья, глядя на приготовления со стороны. Когда Бесс поманила ее на кухню, Алиса решила, что ей дадут еще какой-нибудь снеди в дорогу, но с удивлением получила небольшой, с ладошку длиной, кинжал в потертом кожаном чехле. – Что мне с ним делать? – спросила Алиса, и вдруг при этих словах перед глазами мелькнуло видение – нож, пронзающий плоть, горячая кровь на ладони. Когда-то нож ее спас. – Защищаться, – ответила Бесс. – Парнишка-то с Бармаглотом повязан, вдруг да не сможет за тобой приглядеть. Алиса ужаснулась при мысли о том, что Тесак может рухнуть посреди улицы, не в состоянии дать отпор и оставив ее совершенно беззащитной. А то и хуже – не отключится, а станет послушной марионеткой во власти Бармаглота и набросится на нее. Бесс кивнула, и тут Алиса поняла, что та наблюдала, будто читая ее мысли – все было написано на лице. – Вот потому и держи его всегда при себе, да будь наготове. Это не прозвучало вслух, но Алиса поняла, хотя одна мысль, что может быть ей придется поднять руку на Тесака, привела ее в ужас. – Положи-ка его в карман, – настаивала Бесс.