деле, как? Посмотреться не во что, в отражение в воде из фальшивого колодца как-то не верилось, а карманного зеркальца у меня отродясь не было. Бабушкино же осталось у Ири, она никому не пожелала его доверить! А у меня… у меня только небольшой ножик — от лихого человека или дикого зверя не отобьешься, только и годится, чтобы хлеб да сыр нарезать. Зато вычищен хорошо, блестит не хуже зеркала!Я сняла его с пояса, подышала на лезвие, протерла рукавом и присмотрелась. По правде говоря, видны были только налипшие на чумазый лоб взмокшие волосы, брови с переносицей да глаза (безумные, что и говорить, увидишь — испугаешься).Прокушенный палец снова начал кровить, и я испачкала нож, когда пыталась перехватить его поудобнее и рассмотреть побольше, но вытереть мутную полоску не успела — ящерка забеспокоилась у меня на правом плече, и я невольно глянула в ту сторону, потом себе под ноги… И вскрикнула, едва успев отпрыгнуть, — серое ничто уже подобралось совсем близко, еще немного, и лизнуло бы мою ногу, и что тогда сталось бы со мной?Только вот убегать было уже некуда: пустота захватила все кругом, оставив мне только клочок луга с ракитовым кустом, и все сжимала и сжимала кольцо.Что там говорилось в сказках? Нужно очертить себя кругом, чтобы нечисть не сумела до тебя добраться… Я и провела по земле борозду все тем же ножом (сомневаюсь, что линия получилась ровной), и это будто бы помогло — все кругом уже заволокла то ли туманная, то ли пыльная пелена, и только на мою долю оставался маленький пятачок… Уже нет, поняла я, увидев, как серая струйка просачивается в мое ненадежное убежище: должно быть, впопыхах я не замкнула круг — поди разгляди бороздку в густой траве! А может, камушек подвернулся, кончик ножа соскочил с него, и… Так или иначе, исправлять ошибку было поздно.— Я так просто не сдамся, — прошептала я и, видно, в приступе отчаянья вонзила нож в землю, в тянущееся ко мне серое щупальце, грозившее схватить меня, утянуть меня за собой, превратить в ничто…Раздался странный пронзительный звук, будто железом провезли по стеклу, а потом — звон бьющегося стекла, далекий и печальный, быстро угасший, и еще — короткий болезненный стон.Когда я рискнула взглянуть по сторонам — каюсь, услышав звон, я прикрыла голову руками и зажмурилась, боясь, что засыплет осколками, — кругом ничего не было. Я имею в виду, ни куста, ни луга, ни морока — обычная земля и, наконец-то, обычное хмурое зимнее небо с серыми клочковатыми облаками, а еще скалы вокруг! Дул сильный ветер, и снег скапливался между камнями, макушки же их были совершенно голыми.Вот когда я порадовалась, что не бросила теплую одежду! Без нее я вмиг бы окоченела… Ящерка — та сразу шмыгнула ко мне в капюшон и лишь время от времени высовывала наружу любопытную мордочку, но тут же пряталась от пронизывающего ветра.— И дальше что? — снова спросила я вслух, подобрав нож, — он оказался у меня под ногами, а лезвие будто немного зазубрилось.Ну да это дело поправимое, камень вполне подойдет вместо оселка, раз ничего другого под рукой нет…«Похоже, это та самая долина, — продолжила я рассуждать, — без феиного морока. Почему же пропал тот, который она сотворила для меня?»«Кровь, дурья твоя голова, — охотно отозвалась бабушка. — Кровь и холодное железо! Забыла, что нечисть его боится?»«Раньше бы тебе сказать, — вздохнула я. — Ну хорошо… Не могла же я убить фею этим вот ножичком? Это ведь не сказочный кинжал, не из небесного железа выкован и не из огненного камня сотворен, как в сказках!»«Убить, конечно, не убила, а вот поцарапать могла, — ответила она. — Фея-то не из самых сильных, помнишь, этот твой алий говорил. Да еще прожила тут много лет одна-одинешенька, питаться, поди, нечем было, вот она и ослабла маленько. Вдобавок, сама подумай, она ведь не на одну тебя силенки тратила, вас тут трое!»«В самом деле… — сообразила я. — А Ирранкэ намного сильнее меня и знает или хоть догадывается, чего можно ожидать от этой дряни! А вот Ири…»«Ири твоя видит куда больше, чем вам обоим, вместе взятым, дано увидеть, — оборвала бабушка. — А вот как ее найти, сама думай, тут я тебе не помощница».Вот так задачка… Если я очутилась в обычном мире, но внутри долины, где фея может творить волшебство, однако не вижу ничего особенно дивного, что же выходит? У нее так мало сил, что она, истратив их на создание морока для нас троих, уже не может удерживать его на всей долине, а только в нескольких местах? Ее сил и умений хватило на лужок и деревню для меня, значит, должны быть пятачки и для двух других незваных гостей.А если фее еще и приходится следить за видениями сразу в трех местах, то… С таким не всякий справится! Потому и вышло неубедительно, ведь фальшивыми людьми нужно худо-бедно управлять, как те же лицедеи управляют куклами на веревочках, а фея нет-нет да отвлечется на одного сильнее, чем на другого. Не может же она сама на части разорваться… Да, похоже на правду!Как разбить морок, я, кажется, поняла, только его ведь сперва надо отыскать! А как это сделать, если ты снаружи, а остальные — внутри своих… не знаю даже, грез или кошмаров?И неужели фея не приберегла толику волшебства для себя? Она ведь все время там, возле незапертой двери, как говорил Ирранкэ, так, может, все-таки попробовать отыскать ее? Вдруг ключ и впрямь способен помочь? Только как его заставить показать нужное направление? Это ведь не компас, стрелка которого всегда указывает на север, — я видела такие диковины в замке. Правда, не всякий путешественник мог себе позволить подобное, а у меня компасу и вовсе неоткуда было взяться.Но что толку стоять, мерзнуть и задаваться вопросами, на которые не можешь найти ответа? Лучше уж идти дальше! Водопада я по-прежнему не вижу, но хоть скала приметная нашлась, с двумя вершинами, вот я и буду держаться так, чтобы она оставалась точно у меня за спиной.Выполнить это оказалось сложнее, чем я предполагала: приходилось то огибать нагромождения валунов, то карабкаться по склонам вверх, то спускаться вниз, рискуя поскользнуться на ненадежных камнях — так вот вывернется из-под ноги, и хорошо, если просто упадешь, а не переломаешь кости… Замерзнешь тут, пожалуй! Скорее уж, взопреешь…Вершины скал, окружавших долину, были хорошо видны: до самых дальних, наверно, пришлось идти бы целый день, а то и два, и три — я все-таки не горная коза, чтобы скакать вверх-вниз по уступам! Ирранкэ, наверно, сумел бы пройти по макушкам валунов и ненадежным осыпям, не потревожив ни единого камушка, ну так я ведь не алийка, чтобы порхать, не касаясь земли.Мысли мои вновь свернули на Ирранкэ. О дочери я себе думать запретила, верно, но выходило плохо, и, чтобы отвлечься, я принималась вспоминать «этого алия», как выражалась бабушка. Интересно, рискнула бы она сказать о нем так при жизни, в лицо? Как знать, может, и рискнула бы!«А что ж не сказать? Приехал, понимаешь, какой-то алий… У меня дел выше крыши, а им то отдай ключ, то забери! Делать нечего, вот и играют в игрушки, как дети малые! — откликнулась она. — Не наигрались еще за столько-то лет! Все равно что несмышленышу ожерелье самоцветное дать: он и не смекнет, то ли на шею его нацепить, то ли в рот сунуть, то ли по камушку разобрать…»«Теперь-то уж не до игр, — возразила я. — Ирранкэ ведь понял, как нужно использовать эту вещь. Не такой уж он несмышленыш! А вот мне мог бы и побольше рассказать, а то я тут хожу-брожу, а что толку? Уже темнеет, а двуглавая скала — вон она, хорошо видна! Дорожка-то кружит, только поди пойми, сама по себе или опять фея морок наводит?»«Марион, ты ж сама говоришь — темнеет! — укоризненно ответила бабушка. — А во владениях феи…»«Никогда не заходит солнце, — закончила я. — Одна надежда на то, что она сейчас слишком занята! Только вот занята она… Ири».Словно почувствовав, что я сейчас расплачусь от невозможности придумать хоть что-то, ящерка высунулась из капюшона и пощекотала мою щеку. Видно, я все-таки пустила слезу — если не от бессилия, так от сильного ветра, — а нежданной попутчице слезы мои были по вкусу, я уже заметила. Может, и она — творение феи? Хотя… не укуси она меня за руку, я, наверно, поддалась бы мороку и вошла в дом вместе с фальшивой матушкой. И что сталось бы со мной после этого? Вполне вероятно, я сидела бы за столом со всей семьей, а воспоминания о настоящем, о дочери, об Ирранкэ все истирались бы и истирались, пока не исчезли вовсе, и я заночевала бы в деревне, чтобы утром вернуться в замок… Только никуда бы я не пошла, потому что тело мое остыло бы между этих вот камней.— Ты воду любишь, — повторила я, обращаясь к ящерке, которая, по-моему, еще немного подросла. Во всяком случае, мне показалось, будто на голове у нее появились какие-то наросты, которых прежде не было. Ну или я просто не присматривалась. — Вот и ищи озеро. Должно же оно где-то прятаться! Ну что ты меня щекочешь? Или хочешь, чтобы я пошла в ту сторону? Но там ничего нет, только уступ… И что-то мне не хочется с него свалиться, больно уж высоко! Темнеет вдобавок, а в темноте грохнуться оттуда — нечего делать!На этот раз вместо щекотки я почувствовала щипок за ухо, довольно ощутимый.— Понятно, ты у меня вместо возницы, — вздохнула я, припомнив рассказы путешественников о громадных зверях, которым на спину можно поставить шатер и ехать вдесятером. Якобы ими тоже управляют, дергая за уши, которые у этих чудищ размером с опахало, а еще тыча палкой с острым наконечником, буде зверь заартачится. Хорошо еще, у моей ящерки нет погонного шеста…Стоило мне об этом подумать, как она ткнула меня острым и твердым кончиком хвоста в шею, мол, что задумалась?— Мысли ты читаешь, что ли? — проворчала я и принялась карабкаться вверх по склону.Глава 23Зачем мне этот уступ? Может, за ним найдется пещера, которой не видно снизу? Тогда можно будет переночевать не на самом ветру… Главное, чтобы пещера не оказалась обитаемой!Но нет, когда я взобралась наверх, никакой пещеры не увидела. На уступе еще и продувало намного сильнее, чем внизу, и я решила спускаться, пока еще хоть что-то видно… Жаль, нет луны, но звезды можно высмотреть в прогалах между быстро летящими облаками, например, вон ту, яркую-яркую даже зимой! Летом ее, бывает, видно даже днем, рядом с туманным лунным серпом.«Я родился в страшный день, но под счастливой звездой», — вспомнила я слова Ирранкэ. А имя его прародительницы… Не в честь ли этой вот звезды, самой яркой на нашем небосводе, алии нарекли воительницу Иринэль? Говорят, на далеком юге звезды намного крупнее и ярче, а этой вовсе не видать, там другие созвездия, но где он, тот юг? Здесь есть только вот эта…«Пожалуйста, окажись счастливой!» — попросила я неведомо кого и попыталась поймать отражение звезды лезвием ножа. Это было не проще, чем ловить крохотных головастиков голыми руками в густой тине, но я все-таки справилась. Пусть звезду — я даже не знала, как она называется, — то и дело закрывали тучи, она все же то и дело взблескивала на стали.Ири как-то пересказывала мне, что говорил ученый на уроке: дескать, звезды — это вовсе не маленькие светлячки в темном небе, каждая из них — как наше солнце, просто они далеко-далеко, вот и кажутся крохотными. (Ведь если издалека посмотреть вечером на деревню, тоже увидишь не дома, а только огоньки в окнах.) И где-то там, возле тех невероятно далеких звезд, наверно, живут люди. Говорится ведь в легендах, что Создатель умел ходить между мирами? Может, он просто научился быстро добираться от одного солнца до другого? Шагнул — и нет бесконечного пустого пространства…«Пустота, — вспомнила я, — предвечный мрак. То самое место, куда ушли феи и откуда не могут вернуться… Наверно, это все равно как пуститься в плаванье без руля и ветрил: куда-то ты, возможно, и приплывешь, но когда и куда именно, вот в чем вопрос? У них нет ни карты, ни компаса, и они могут вечно кружить в этом бескрайнем черном океане, так и не приблизившись ни к одному из миров! И не могут даже умереть».Быть может, ключ — это не только ключ, а еще и тот самый компас, указующий верное направление? Как-то ведь феи находили другие миры, когда добрались до двери, выбирали тот, что получше… Владычица вод обронила, помнится, что новый мир будто создан для нее — сплошь моря да океаны, царство воды.Возможно ли, чтобы ключ подчинялся желаниям? Почему нет? Вдруг сам Создатель, встав с утра пораньше и умывшись из ручейка, говорил: «Что-то скучно стало, не прогуляться ли мне в какое-нибудь местечко, где нет людей? Подустал я от них, леса и горы тоже надоели… Хочу на морской берег и чтоб ни души вокруг!» Поворот ключа — и вот оно, море…«Ты совершила невозможное, — обратилась я к мерцающей высоко-высоко в небе звезде, — избавилась от фей, настоящих, чистокровных. Осталась последняя полукровка, но и мы уже не те, Ирранкэ почти не способен колдовать, а обо мне и говорить нечего… Если не можешь помочь, так хоть укажи дорогу, Иринэль! Я же обычный человек, и я не могу отыскать… любимых!»Я толком не поняла, что это был за звук: то ли ветер так свистнул, то ли прямо мне в ухо зашипела белая ящерка… Главное, меня едва не сдуло с уступа, зато тучи совсем разошлись, обнажив холодное зимнее небо, подбитое серебряными гвоздями. Только счастливая путеводная звезда сияла, как драгоценный бриллиант на черном бархате…Я вдруг вспомнила слова еще из какой-то сказки: «Нечисть боится холодного железа и огня, настоящего огня»! Верно, злое колдовство (пусть не все, но многое) рассеивается с восходом солнца, так не потому ли его нет в наведенном феей мороке?А если поверить, что далекие звезды — тоже солнца вроде нашего, то их свет ничуть не хуже! Свет Иринэль — я теперь называла эту звезду именно так, — отразился от потертого лезвия моего ножа, и едва заметный серебристый луч протянулся прямо к скале, туда, куда не доставал просто так — мешал нависший камень.И в этом слабом свете я смогла разглядеть пещеру, не слишком глубокую. Я могла видеть происходящее, будто сквозь мутную пелену.Ирранкэ был там. Вернее, я хотела верить, что это именно он, настоящий, высматривала приметы: шрам на щеке, не светлые, седые волосы, надорванный рукав — он зацепился за сучок в лесу, когда Зимняя королева решила устроить нам испытание, а зашивать не было времени… Его кинжал — в руке, не на поясе, а глаза — холодные и злые.Я не видела, на кого он смотрит, и, чтобы отраженный луч упал немного правее, осторожно развернула нож… и едва не выронила его.Это была она, фея: длинные распущенные волосы почти совсем закрывали ее лицо, но пальцы по-прежнему тянули и тянули бесконечную пряжу…Я не слышала, о чем они говорят, губы шевелились беззвучно, но догадаться было не так уж сложно: должно быть, Ирранкэ грозил прикончить ее, а она лишь улыбалась — убить фею в ее владениях не так-то просто!Стоп… Я присмотрелась лучше: веретено было у феи в правой руке! В правой, как принято, а не в левой, как во всех видениях Ирранкэ! И вертелось оно в правильную сторону, а не в обратную…— Ирэ! — крикнула я и тут же закашлялась, поперхнувшись ветром с пригоршней снега. — Ирэ, это не она! Это морок, обманка! Отражение! Ирэ, посмотри же внимательнее, ну?!Он меня не слышал, конечно же, поди дозовись сквозь такое толстое стекло…Сама не знаю, почему мне пришло на ум такое сравнение. Хотя… я ведь подумала об отражении, а где отражение, там и зеркало! А зеркала прекрасно бьются… если они сделаны не алийскими мастерами, припомнила я слова Ирранкэ, кинув в преграду очередной камень. Это было бесполезно, нож тоже ее не брал… И кровь не помогала — я ободрала пальцы, неудачно ухватив тяжелый обледеневший камень, и здорово запятнала его, но толку не вышло.Но это и верно, подумалось мне, ведь я выбралась из своей ловушки благодаря собственной крови, значит, Ирранкэ тоже должен воспользоваться своим наследием! Хоть как-то…— Иринэль, ну хоть ты нашепчи что-нибудь потомку! — взмолилась я, обращаясь к холодной звезде. — Мне до него не докричаться, да я и не знаю, на что он способен. И способен ли хоть на что-то?Не знаю, было это ответом или нет, но звездный свет отразился в льдинке у меня под ногами, а я вспомнила: алии созданы из лунного луча и первого снега… Луч не лунный, снег не первый, но, как по мне, Иринэль вполне могла быть выточена изо льда!Я подобрала ледышку и, ни на что уже не надеясь, изо всех сил швырнула ее в почти непрозрачную уже стену. На мгновение мне показалось, будто я вижу призрачную серебристую фигуру с длинными развевающимися волосами — она миновала преграду и исчезла. Еще минута — и я невольно закрыла лицо руками, такой нестерпимо яркий белый и горячий свет ударил из пещеры. Вот звона бьющегося стекла в этот раз не было, зато я услышала треск и грохот, какой бывает, когда по весне вскрывается лед на реке, а потом негромкое журчание — это по уступу текли невесть откуда взявшиеся среди зимы ручьи и медленно застывали бахромой сосулек по его краям.— Марион? — услышала я хриплый голос, а когда проморгалась (перед глазами все еще плавали черные круги, как бывает, когда слишком долго смотришь на солнце), увидела Ирранкэ прямо перед собой. — Это ты? Настоящая ты?— А ты? — шепотом ответила я.— Я сам не знаю, — сказал он. — Я… очутился здесь, нос к носу с феей. Только я не мог до нее дотронуться, а она все дразнила меня… Показывала, что делает с тобой. И обещала, когда я налюбуюсь вдоволь, поразвлечься и со мной.— А она не упоминала о… о зеркале? — придумала я, как спросить об Ири. (Слушать о забавах феи с моим двойником мне вовсе не хотелось, мне и без того хватило приключений.)Ири ведь сама как-то заявила, что она — это зеркало. В общем, это не так уж далеко от истины, ведь в чем-то дети — отражение родителей, разве нет?Ирранкэ нахмурился, потом, видимо, понял, о чем я, и выдохнул с облегчением.— Нет. И это странно. Она что, не видела?..— А вдруг нет? — медленно выговорила я. — Что будет, если зеркало отразится в зеркале?— О чем ты?— Ты опять не заметил, что на этот раз веретено было в другой руке?— Кажется, так, — сознался Ирранкэ. — Я лазал по этим клятым горам неделю, не меньше, оголодал хуже волка, а когда решил заночевать в пещере и встретил фею… Мне было не до ее рукоделия. Впрочем, если бы я сумел, я бы ее повесил на этой пряже!— А что ты видел вот сию минуту? — спросила я. — Я чуть не ослепла, такая была вспышка!— Вспышка? Ничего подобного я не заметил, — покачал он головой. — Я в очередной раз попытался добраться до этой твари, но тщетно, и тогда меня будто кто-то отодвинул в сторону. Кто-то поменьше меня ростом, с длинными волосами. Я видел его только со спины, успел разглядеть доспехи — таких уже несколько веков не носят — и старый плащ. Это точно был алий, с человеком не спутаешь. И его кинжал… — Ирранкэ перевел взгляд на свою руку. — Похоже, вот этот самый, фамильный. А потом… потом никого не стало, я повернулся — под ногами вода хлюпает, ты стоишь, руками закрываешься… Что ты сделала?Я посмотрела вверх и сказала:— Решила, знаешь ли, что если моя бабушка ни разу в жизни мне дурного не присоветовала, то и твоя прародительница чем-нибудь да поможет. Но я не думала, что она может явиться сама…Он тоже взглянул на небо и тихо произнес что-то на своем языке. Мне показалось, звезда мигнула несколько раз и засияла еще ярче, а рука Ирранкэ едва заметно засветилась, будто рисунок на ней вспыхнул так, что видно было даже сквозь одежду. Правда, длилось это всего лишь мгновение.Ящерка, явно заинтересовавшись, выбралась из моего капюшона и ловко перебралась — словно перетекла или перелетела, как струйка поземки, — на плечо Ирранкэ.— Это еще кто? — удивился он.— Не знаю. Я ее нашла в своем мороке, так и бродим вместе. Потом расскажу, если время будет, а теперь… пойдем дальше?— На ночь глядя, по скалам? — Ирранкэ посмотрел вниз. — Я-то вижу ночью, могу и ощупью пройти, опыта хватает, а ты как же?— А я буду держать тебя за руку, — ответила я. — Или ты хочешь дождаться утра? А как же…— Я понимаю, — медленно выговорил он и наконец-то обнял меня. Сердце у него билось тяжело, я слышала. — Но, стыдно сказать, я едва стою на ногах, почти как после той скачки.— И я, — созналась я. — Но мы ведь вдвоем, а…— Тоже не в одиночестве, — произнес Ирранкэ и снова посмотрел на яркую звезду. — Ты скажешь, что я просто пытаюсь тебя успокоить, но я в самом деле чувствую это.— Ирэ, ты сказал, что бродил не меньше недели? — спохватилась я. — А я… не знаю, сколько именно, я потеряла счет времени, но вряд ли больше дня, иначе тоже валилась бы с ног. Но я, хоть и устала, могла бы еще идти!Он только вздохнул и потянул меня в пещеру: ветер здесь в самом деле почти не ощущался.— Дай мне передохнуть хотя бы недолго, — попросил он. — Иначе от меня не будет никакого толку. Это прежде я мог не то что неделю, а месяц лазать по таким вот скалам, а теперь… Ты же помнишь условие моей сделки с королевой Зимы? Время жизни — это само собой, но и сил я отдал немало, и теперь я почти человек. А вы намного слабее алиев.Я молча кивнула.Ирранкэ был прав. Даже если мы сможем идти всю ночь, что толку? Ему, положим, достаточно света звезд, чтобы найти дорогу, но его ведь в самом деле шатает от усталости! А для меня сейчас темным-темно, разве что снег хорошо виден, а вот коварных камней, так и норовящих подвернуться под ноги, я не замечу, и там, где Ирранкэ прошел бы с легкостью, буду спотыкаться о каждый обломок скалы.А Ири… Ири уже не маленький ребенок. Она тепло одета, у нее есть одеяло, еда и вода, а еще — ее удивительное чутье. Я даже не удивлюсь, если она отыскала логово какого-нибудь горного барса и пристроилась к нему под бочок погреться… И даже если фея и для нее устроила игру в отражения, уверена, Ири сумеет продержаться, пока мы не придем за ней.Да, я понимала, что утешаю себя, но…— Марион, — тихо сказал Ирранкэ и привлек меня к себе. — Марион, я знаю, что ты готова бежать в темную ночь сломя голову, но ты даже не представляешь, куда именно. И я не представляю. И если мы переломаем ноги, а то и шеи на камнях, то ничем не сможем помочь…Он умолк, потом продолжил:— Я знаю, что ты говоришь себе то же самое. Но лучше это скажу тебе я, вслух, чем ты будешь думать одно и то же, по кругу… И станешь винить себя, если, не приведи Создатель, что-то случится. Виноват буду я. Только я. Если бы не я, вовсе ничего бы не случилось, фея не узнала бы о тебе, и…«Ири бы не было», — подумала я и крепче обняла его за шею. Сейчас он пах правильно, первым снегом, и этот аромат перекрывал все прочие, не такие уж приятные запахи.Ирранкэ говорил нужные слова, но они были насквозь фальшивыми, как будто я не слышала!— Я не могу… — сказал он мне на ухо, прижав к себе. — Я рад бы бежать сейчас вниз, в долину, звать, искать, а я не могу, Марион. Голова идет кругом, и не важно, вижу я дорогу или нет, я ведь сам свалюсь с обрыва и тебя за собой утащу… Я как выжатая тряпка сейчас, ни на что не годен, себя-то защитить не сумею, не то что…— Неправда!— Думаешь, я так говорю, лишь бы никуда не идти среди ночи? — Он отстранил меня на вытянутых руках, чтобы взглянуть мне в глаза. — Ты забыла все, что видела?Конечно же, я помнила, как он брел сквозь пургу, выбиваясь из сил, но…Тогда он еще был алием, вспомнила я. Настоящим алием, а они намного выносливее и живучее людей. Теперь же… Теперь он мало чем отличался от человека, и эта неделя скитаний его почти