Будь я одержимой фанаткой, непременно повелась бы на влажный блеск его глаз и завлекательные нотки в тоне голоса. Но вместо этого с притворной озабоченностью поинтересовалась: — Горло болит? Хрип какой-то появился. Надо будет прополоскать для профилактики. Парень забавно сморгнул. Так в сериалах показывают, когда герой озадачен или удивлён, ещё и звуком смешным сопровождают. — Продолжим? — я снова махнула щёткой и случайно нарисовала пленнику усы, вернее ус — длинный, до самого уха. — Упс… Не удержалась и чиркнула второй. Сильнейший стресс, который испытывала последнюю неделю, нашёл себе выход в глупом истерическом смехе от содеянного. Вцепившись рукой Хеджуну в плечо, я хохотала до упаду, пока действительно не упала на одно из его колен, которые он соизволил раздвинуть в стороны, освободив меня из «капкана». — Дурочка, — снисходительно фыркнул айдол, разглядывая своё разукрашенное отражение в зеркале. — Простите, я случайно, — всхлипывая от смеха, пробормотала, безуспешно пытаясь взять себя в руки. Пришлось сначала умыться холодной водой, и лишь потом умыть Хеджуна, помочь прополоскать рот. В конце концов, мне терять нечего — он в любом случае сдаст меня в полицию. Остаётся только развлекаться. Я привела пленника на кухню и усадила за стол. — Ой! А у меня есть нечего. Только рис и кимчи. Будете? По одному единственному взгляду стало понятно: не будет. Что делать? Идти в магазин? Но как его здесь оставить? Он же весь дом на уши поднимет. «Дождёмся возвращения Чонхуна», — решила я про себе, а вслух сказала: — Пойду тоже зубы почищу. А вы не шумите, иначе опять носки жевать будете, причём те же самые. Приняв молчание за знак согласия, вернулась в ванную. Данди сидел тихо. Рискнула принять душ. Только намылилась, как раздался грохот. Натягивая халат, поскользнулась и выпала из ванной комнаты в коридор, по новой ободрав кожу на коленках. Постанывая, добежала до кухни. Пленник сидел на том же месте, а стол почему-то переместился к окну, и всё, что на нём раньше стояло, врассыпную валялось на полу: веер бумажных салфеток, баночки со специями. Пустая вазочка для цветов и вовсе разбилась. — Зачем? — глупо спросила я, разглядывая беспорядок, и не заметила, как парень нагло любуется коротким шёлковым халатиком, натянутым на мокрое тело, точнее тем, что проступало и выглядывало из-под него. Одарив нахала возмущённым взглядом, натянула подол пониже, а он вдруг нахмурился и спросил: — Ты — мазохистка? Похоже его внимание привлекли следы свежей крови на моих коленках. — Если позволите домыться, я их обработаю, — поморщилась в ответ. — Вали. Пришлось в темпе заканчивать водные процедуры, лечить многострадальные колени и прибираться на кухне. Пленник молча наблюдал за мной из-под густой косой чёлки. Почему устроил беспорядок — так и не признался. — В туалет хочу, — заявил он, когда я закончила. — Вы же недавно там были. — Ну и что, — возразил Хеджун. — Тогда по-большому, теперь по-маленькому. Он снова ошарашил меня своей неуместной откровенностью. — Потерпите немного, скоро Чонхун придёт, — попросила я, отворачиваясь, чтобы спрятать смущение. — Не могу. Вот врёшь же! И, в отличие от меня, не краснеешь. — Тогда… — немного подумав, предложила вариант: — Делайте так, чтобы руки оказались спереди. Думаю, вы для этого достаточно гибкий. — Издеваешься? — Я помогу. После непродолжительной возни у нас получилось задуманное. С трудом удерживаясь от нового приступа хохота, я подстраховывала Хеджуна, чтобы не упал. Однако веселье быстро закончилось. — Расстегни мне ремень и ширинку, — потребовал пленник, когда я проводила его в туалет. — А сами? — Мне неудобно. — Мне тоже. Я стояла у айдола за спиной, собираясь закрыть дверь и оставить его наедине со своими физиологическими нуждами, когда он резко развернулся и накинул на меня кольцо своих рук. — Попалась… И прижал к себе. — Отпусти! — забилась я в чужих и достаточно грубых объятиях — Данди не собирался церемониться с похитительницей. На его стороне была сила, на моей — свобода рук. Вместо того чтобы махать кулаками, пустила в ход пальцы — принялась щекотать строптивца. Когда-то знакомая фанатка (да-да в моём окружении есть и такие) рассказывала, что «Лапушка» (одно из прозвищ сей капризной знаменитости) ужасно боится щекотки. На поверку информация оказалась правдивой. Парень запрыгал на месте, пытаясь избежать прикосновений шустрых женских пальчиков. Воспользовавшись его невменяемым состоянием, я выскользнула из плена. — Хитрюга! — Зараза! — обменялись мы звонкими эпитетами. — Сам штаны снимай! — хлопнула я дверью туалетной комнаты. Не успела отдышаться, как услышала за спиной: — У вас всё в порядке? Вернулся сосед. — Пытается сбежать, — смахнула я со лба до сих пор влажную чёлку. — Присмотришь, пока в магазин схожу? — Пять тысяч. — Ужин. — Договорились. По дороге в продуктовый с грустью прикинула сумму, которую могу потратить, чтобы отблагодарить соседа и умилостивить пленника. Долг по кредитке стремительно рос. Остановилась возле витрины книжного посмотреть, какие новинки рекламируются. В глаза бросилось название «Стокгольмский синдром: правда и вымысел». Вспомнила, каким взглядом смотрел на меня Хеджун, когда я вся в мыле ворвалась на кухню. В голове родилась очередная безумная идея — влюбить и заставить простить. — О чём задумалась? — по плечу легонько ударили ладонью. Хеин, моя однокурсница. За годы учёбы мы так и не стали близкими подругами, но с ней было легко и прикольно общаться. Я обернулась. Ультракороткая юбка, осветлённые до золотисто-русого оттенка волосы, в которых словно лучи солнца запутались, и высоченные каблуки. Я на такое вряд ли когда-нибудь решусь. А может, всё-таки стоит попробовать? — Привет. Да вот, собралась на свидание, а надеть нечего. — Знакомая проблема, — рассмеялась Хеин. — Давай я тебе из своего что-нибудь одолжу? Как раз домой иду. — А ты где живёшь?.. Было приятно окунуться в воспоминания о прошедших днях, которые с позиции настоящего казались светлыми и беззаботными. Я даже забыла на время о своих проблемах, но они продолжали червоточинкой зудеть в груди, и, когда Хеин включила музыку и из колонки раздался один из хитов «Даймондс», сердце болезненно сжалось: пора возвращаться. — Ты уверена? — прошептала я, ошеломлённо глядя на своё отражение в зеркале. Алое платье на запах до неприличия высоко оголяло ноги. — Вау! Красотка, — одобрила однокурсница. — Сразишь парня наповал. Такая сексуальная. — Может, что-нибудь поскоромнее? — возразила я. — Перестань, — отмахнулась Хеин. — Лучше садись. Макияж под платье сделаю и ссадины на коленях замаскирую. Я, между прочим, сейчас работаю визажистом в модном салоне красоты. — А как же маркетинг? — Да ну его. Вот мой маркетинг, — она с лукавой улыбкой разложила на столике многочисленные баночки, коробочки, тюбики с декоративной косметикой. Через час я была выдворена на улицу в вечернем платье, с вечерним макияжем, и в таком виде отправилась в продуктовый магазин. На меня оглядывались все, даже собаки. Мужчины понаглее и посмелее улюлюкали вслед, люди постарше осуждающе качали головой, женщины неприкрыто завидовали, а одна девочка сказала, что я похожа на Барби. В конце концов наплевав на косые взгляды, на удивление легко и уверенно поспешила в сторону дома в босоножках на высоких каблуках. В пакете позвякивала бутылка вина. Для храбрости. Глава 5