– Тогда следуй за мной. Негоже в нынешние времена без бумаг разгуливать. Наш писарь документ быстро состряпает. «Оперативно тут паспорта делают. Нашел двух свидетелей – и получи ксиву. Ладно, пусть выписывают». Их повели в сооруженный на городской площади шатер. Свидетелей направили к писарю, сидевшему у входа, а Александра проводили дальше. – Ну, Данила, ну ты и ловок! Когда успел в Смоленск перебраться? Да еще в тюрьме оказался в самый неподходящий для этого момент. Тот же мужчина, который допрашивал его в карете, сейчас сидел на стуле и показывал на второй, приглашая сесть. Небольшой столик с кувшином и двумя стаканами сразу подсказал, что гостей тут ждали. Вошедший остановился в двух шагах от предложенного места. Оглянулся и сразу спросил: – Ларион на тебя работает? – Ты еще и догадлив не по годам, – спустя пару секунд произнес сидевший. – Почему так решил? – Слишком много случайностей и совпадений, а они сами по себе не происходят. – Например? – Ларион и без моей помощи мог запросто покинуть ополчение, но не сделал этого. Он слишком много знал обо мне. Явно испытывал интерес, хотя с чего бы вдруг? Опять же его вовремя предупредили о засаде, он знал о шести алтарях, которые я мог зарядить за раз, да и пролетка, им заказанная, приехала прямо сюда, хотя отвезти просили в Белый храм. – Мозги у тебя работают неплохо, иначе бы я и не приставил к тебе нашего лучшего агента. Ладно, рассказывай, чего к отцу Серафиму собрался. «Ишь ты, какой любопытный! Опять игра в одни ворота. А почему ты решил, что мне хочется играть по твоим правилам?» – мысленно возмутился Еремеев. – Ну уж нет! Сначала хочу получить ответы на свои вопросы, а потом решу, стоит ли отвечать. – Не много ли на себя берешь, парень? Условия здесь лишь мне выдвигать дозволено, и пока для тебя они весьма мягкие. – Ну да, это ведь не я чуть не сдох, не позволив ляхам сжечь кикимору у стен Смоленска. Не я с профи воевал, пограничников из тюрьмы Крашена спасал, полсотни степняков положил, людей из застенков нынешней ночью вытаскивал… Я все это время прохлаждался, купаясь в мягких условиях человека, чьего имени даже не знаю. Только сидел и ждал, когда прибудет гонец и скажет, что мы с ним на похоронах Никанора познакомились. – Кто ты такой, мальчишка, чтобы тыкать мне в нос свои подвиги?! Героем себя почувствовал? Зря. У нас герои долго не живут. – Конечно, главное из толпы не высовываться, а чуть голову приподнял – так тебе ее сразу отсечь попытаются. Ну и какой резон мне на тебя работать, ежели ты сыплешь теми же угрозами, что и пан Тадеуш? – Я русский человек и делаю это во имя русских людей. – Сколько же в нашей истории было случаев, когда одни соотечественники убивали других во имя третьих. И все, как ни странно, были русскими людьми. – Хватит болтать, Данила, я ведь могу быть и весьма жестким! – Не рекомендую, я тоже не из хлебного мякиша слеплен. Хочешь проверить? Хозяин шатра щелкнул пальцами, и рядом оказались два бойца в красных кафтанах с золотым шитьем. – Эти ребята способны из любого фарш за пару секунд сделать, – произнес он. – Желаешь на себе испробовать? – А ты меня на испуг не бери. Ну покрошат, много ума для того не требуется. Только ты из фарша уже ничего не выудишь. – Не забывай – у меня под рукой разумник имеется. – Один уже пробовал ковыряться в моих мозгах. Он плохо кончил. Будешь рисковать своим лучшим агентом? Александр вошел в раж. Он понимал, что перегибает палку, но на этот раз не хотел уступать. Действовать втемную ему чертовски надоело. – Было бы время, так и сделал. – Мужчина жестом отослал бойцов. – Но сейчас каждая минута на вес золота. Спрашивай. – Зарина прибыла в Смоленск из Витебска? – Еремееву не составило труда сложить знания, полученные из недолгих общений с Зариной и из тайных писем. По тому, как расширились глаза собеседника, Еремеев понял, что угодил в точку. – Это она тебе рассказала? – Если б сказала, я бы не спрашивал. И ее там собирались выдать замуж за знатного человека, который до свадьбы не дожил? Я прав? – Данила, ты сейчас озвучил сведения, за которые следует… – Да брось ты. Я даже знаю, кто организовал убийство ее жениха в Витебске и собирался столько бед Смоленску устроить, что аж дух захватывает. Но волнует меня сейчас не это. Какая сволочь решила использовать для своих целей девушку? Она что, разменная монета? Сначала в одном месте, не получилось – тут же в другом. Куда ее дальше отправят? – Это не твоего ума дело. Я сам в политику не лезу и тебе не советую. Одно могу сказать: судьбу этой Зарины не в Смоленске решают. – Тоже мне, нашлись решатели. Да ее бы уже дважды на тот свет спровадили, ежели бы наши с ней дорожки не пересеклись. И если мне не устроят с ней встречу, я лично весь город верх дном переверну. И горе тому, кто посмеет мне помешать. Мужчина раздумывал над словами Александра почти минуту: – Встречу я тебе устрою, – наконец произнес он. – Только и у меня будет одна небольшая просьба. «О, уже до просьб дошли, а раньше только приказы отдавали. Хоть какой-то прогресс!» – Какая? – спросил Еремеев. – Прохора пока не трогай. Он предал тебя, предаст и тех, с кем сейчас сошелся, а они нам пока очень нужны на свободе. – Договорились, не буду. – Александр посчитал, что тут можно и уступить. – Когда я увижу Зарину? – Завтра утром в харчевне «Жирный налим». Тебя устроит? – Вполне. – Тогда рассказывай, зачем ехал к отцу Серафиму. Еремеев молча достал оба письма и положил на стол перед собеседником. Тот пробежал глазами по конвертам, развернул их и подскочил словно ужаленный: – Что же ты раньше молчал! Все, топай отсюда! Возле шатра он увидел ожидавших его Лариона и Радима. – Писарь бумагу оформил, но его только что вызвали, обещал скоро быть, – сообщил разумник. Тот, о ком говорили, появился через пару минут: – Прошу прощения, господа, документ я выдать не могу, – сказал он. – Нынче в городе такое творится, что нужен еще один свидетель. И он должен быть известным в городе человеком. – Тогда идем отсюда. – Александр не успел сделать и пары шагов, как служивые, стоявшие неподалеку, преградили дорогу. – Покажи документ, – сказал один из них. «Он еще и мстительный! Вот же сволочь! Не драться же еще и с ними? – Еремеев почувствовал, что начинает вскипать. – Спокойно, Сашка, спокойно. Попадать снова в тюрьму резона нет, точно знаю – Зарины там не будет». – Радим, сгоняешь в одно место? – Куда угодно, командир. Отец Серафим прибыл ближе к ужину, и писарь сразу выдал бумагу, да еще был вынужден извиняться перед священником. Тот отчитал исполнителя, попытался найти еще и отдавшего нелепый приказ, но шатер пустовал. – Негоже с тобой обошлись, Данила, негоже. – Батюшка покачал головой. – Токмо ты не держи зла на всех служак из-за одного паршивца. Некоторым из них власть над людьми шибко в голову бьет, а отсюда вседозволенность появляется. Отец Серафим посоветовал отпустить парней, поскольку собирался переговорить с Еремеевым наедине в своей карете. Александр и не заметил, как за беседой пролетела пара часов. Священник умел задавать вопросы, внимательно слушал и давал действительно полезные советы. – Что Троицкое решил укрепить, то дело доброе, но мыслить пора не токмо о малом клочке земли, где обосноваться решил. Думай шире. Республике ныне выпала судьба нелегкая, ворог с трех сторон окружил. Ляхи и степняки давно набегами тревожили, но пуще них – шведы, коим своих земель показалось мало. Не остановим Карла на границе – много бед падет на наши головы. – Предлагаешь мне с дюжиной парней пойти войной на Карла? – усмехнулся Александр. – Нет, но воинов готовь не токмо для обороны одной деревни. Карета священника остановилась возле «Жирного налима», когда солнце спряталось за горизонт. Еремеев нашел в зале только разумника. – Где Радим? – Спит. – А ты почему здесь? – Думаю, нам поговорить надобно.