Глава 46 Сначала телефон. Это Пол. – Я не могу найти Джони. – Она заезжала сюда. – Домой? – Да, забрала Майкла и укатила. Продолжая разговор с Полом, я прошла к двери. Подъездную дорожку расцветили мигающие огни полицейской машины. Пригладив пальцами волосы, я тряхнула головой. – Пол, я должна уйти. К нам приехала полиция. – Полиция? – явно встревоженно, но с каким-то раздражением переспросил он. – Все в порядке. Я перезвоню. Закончив разговор, я открыла дверь здоровому молодому парню в темно-синей местной полицейской форме. Другой офицер, женщина, с включенным фонариком шла от гаража. Офицер-мужчина внимательно посмотрел на меня. – Мэм? У вас все в порядке? Я поплотнее закуталась в накинутую кофту, хотя ночь была еще теплая. Мысли о Джони продолжали всплывать в памяти. На свое пятнадцатое Рождество она пропала. Сбежала из дома, а на следующий день нью-йоркский полицейский нашел ее в метро в полной прострации. – Что случилось? – сухо и отрывисто произнесла я. – Что с ней случилось? – С кем? – С моей дочерью. Джони Линдман. На позолоченном значке молодого копа стояла фамилия Флетчер. Ему было лет двадцать пять – тридцать. Рыжеволосый, с короткой стрижкой и аккуратными бакенбардами. Судя по виду, еще несколько лет назад, до вступления в ряды славных полицейских, он вовсю зажигал на вечеринках в студенческом братстве. – Мэм, – сказал он, – мы приехали по вызову. Кто-то из ваших соседей сообщил, что с вашей стороны доносится громкий шум. Крики и вопли, треск и грохот. Они не знали точно, в вашем ли доме кричат и грохочут, но, учитывая то, что случилось вчера… Это ваш сын упал в воду? – Да. Мой сын, Шон. Но с ним произошел несчастный случай. – Конечно. Но именно поэтому, получив сигнал, мы решили начать проверку с вашего дома. Мэм, с вами все в порядке? У вас синяк на лице… О, это… Я начала объяснять его появление, но меня отвлек свет фар с дороги. Думая, что это может быть Джони, я прошла мимо офицера. – Мэм! – окликнул меня он. Поскольку я не ответила, он решил свистом призвать на помощь коллегу. Женщина, бродившая вокруг дома с фонариком, находилась ближе ко мне. Она преградила мне дорогу. – Мэм, давайте подождем минутку, ладно? – Вероятно, там моя дочь, – сказала я. Но это была не она. Автомобиль выехал на свет. Очередные полицейские. Полиция штата; машина более темная, с желтой полосой. Внутри еще двое. Черт побери, только этого не хватало… – Наше подкрепление, – объяснила офицер. – Звонок поступил еще и в службу спасения, и они разослали сведения по всей округе. Сотрудники просто заехали проверить, все ли у нас в порядке. Патрульные вышли из машины и оба тут же вставили под ремни дубинки. По росту они немного отличались, но оба выглядели спортивными и темноволосыми, как братья. Оба, бросив на меня взгляд, начали тихо переговариваться с женщиной-полицейским. – Мэм, – услышала я из-за спины уже спокойный голос Флетчера, – кто еще есть в доме? – Можете звать меня Эмили. – Ладно, Эмили. Кто еще в доме? – Никого. Сейчас никого. Моя дочь недавно уехала. – А кто ваша дочь? Вопросы продолжались до тех пор, пока они не выяснили основные детали. – То есть около получасу назад вы с Майклом находились в доме? – уточнил Флетчер. – Да. – Вы дрались? – Нет. – Они явно ждали пояснений, и я сказала им первое, что пришло на ум. – Я проводила с Майклом сеанс. Сеанс регрессивной терапии. – Он жених вашей дочери, а вы лечите его? – спросила женщина, на чьей униформе имелся значок с фамилией Койл. – Неофициально. Это длинная история. И я не могу обсуждать ее из-за врачебной тайны. – Понятно. – Койл кивнула. – Мэм, позвольте, мы просто осмотримся, – сказал один из патрульных, – убедимся, что все в порядке. Вы не против? – Здесь никого нет. Мне нечего скрывать. Я работала с правоохранительными органами. В качестве консультирующего клинического психотерапевта. – Здо́рово, – оценил Флетчер. Один из полицейских прошел мимо нас с ним в дом. Другой направился за дом. – Эмили, вы много сегодня выпили? – спросила Койл. – Нет. А с чего вы спросили меня об этом? – Просто пытаюсь понять общее положение. А откуда синяк на лице? – Я сбила оленя. Койл и Флетчер окинули меня наметанными взглядами. Флетчер: – Вы сбили оленя и посадили синяк на лицо? – Да еще и рукой ударились? – Койл показала на мое предплечье, где тоже выделялся темно-синий кровоподтек. Его, вероятно, оставила хватка Грега, мужа Кэндис. Но об этом им знать не нужно. – Да. Я сбила на машине оленя две ночи назад. Нет, уже три ночи назад. Простите. Мой сын в больнице. Он в коме. А дочь… В общем, нашей семье выпали тяжелые испытания. – Вы полагаете, что у вас критические обстоятельства? – Койл выглядела озабоченной. – Нет… Я имела в виду, что нам надо разобраться с важным семейными проблемами. Как говорится, беда не приходит одна. Мне жаль, что наши крики кого-то потревожили, что Майкл слишком громко кричал и… Я умолкла, когда Флетчер достал свой телефон, видимо, проверить сообщение. Прочитав его, он взглянул на меня. – Мэм… Эмили, у вас произошла драка на втором этаже? В одной из комнат довольно сильный беспорядок. Наверное, нам стоит заглянуть туда? Я провела их внутрь. Проходя по дому, Койл и Флетчер заглядывали во все углы. В спальне, казалось, оба решили, что у нас больше чем семейные проблемы. – Здесь, значит, постарался жених вашей дочери? – подбоченившись, спросил Флетчер. Мы с Койл и более высоким патрульным стояли среди устроенного Майклом бардака. – Я говорила вам, что мы проводили сеанс регрессивной терапии. Он выплескивал подавленные в детстве чувства. – Как его зовут? Вы сказали, Майкл Рэнд? Не могли бы вы узнать, куда они с вашей дочерью поехали? Полагаю, все будет хорошо, но мы могли бы просто поговорить с ним… Тогда можем оставить вас разбираться с семейными делами. Я слегка вздрогнула. И в моем ответе невольно прозвучала язвительность: – Не знаю, где они. Я не в состоянии отслеживать, чем занимается моя дочь, каждые пять минут. Она уже взрослая женщина. Три копа в комнате переглянулись, потом Флетчер увел их. Когда мы вернулись вниз, я попыталась загладить свою вину, предложив им всем что-нибудь выпить. Каждый вежливо отказался.