* * * — Вот, Виталь, ты сказал: семейные ценности… В креслах. Коротаем. Ещё бокальчик? А и не откажусь! Продолжаем разговор. Наука умеет много гитик. Агональная риторика есть наука. Главное — начать. Потом — углубить. — Или ты меня не слушаешь? — Весь внимание! Нет, не отвлекаюсь. Предельно заинтересован. — Вот ты сказал: супружеская верность. Для тебя это сакрально, да? — Ещё б! — Не ври! Откуда тебе знать! Ты же закоренелый… — Книжки читал, книжки. — Опять не ври! — Что, не читал?! — Читал-читал, верю. Иначе б тут не сидел. — Так! Я встал и пошёл! Отсюда! — Валяй дурака, валяй. Но не здесь, будь добр. У себя там — ради бога. Здесь — не надо. Сиди, говорун. На чём я остановилась? Ах, да! В книжках — с точностью до наоборот. Не будь измены как интриги, не было бы книжек, львиной доли книжек. Согласен? Согласен. И? * * * Ну, слушай! Значит, мужская измена: раз плюнуть! а чо?! Полигамен. Тогда как женская измена: спаси-сохрани, убью гадину! Моногамна. Кто сказал, кто? Ах, учёные? Те самые загадочные британские учёные, которые постоянно утверждают? Спасибо, не надо британских учёных. — Теперь представь… М-м, тебе, Виталь, цензурно или нецензурно? — М-м, цензурно, чтобы нецензурно угадывалось. — Дай мне подумать, пару минут. — Даю. Ещё бокальчик? — А то! — Время истекло! — Зануда! Хорошо, как тебе древние китайцы? — В бесконечном восторге от них. Сунь-вынь, сунь-вынь! — Пору-у-учик! Фу! — Майор же. — Майо-о-ор, фу! — Виноват! — Да уж! — Лиль, не тяни. Давай, на худой конец, тогда хоть в манере твоей колоноки в «Секс и!», что ли. — Скажешь тоже! Там — баловство, а тут — философия. — О как! — Ото так!.. И уже сговорились на древних китайцах. Значит, Инь-Ян. Инь — цветок лотоса (то же пещера божественного лотоса). Ян — нефритовый стержень (то же могучий воин). То и дело пребывает могучий воин в своей пещерке божественной, живёт он так. К обоюдному удовольствию. Но вдруг! Занесло в гости, в другую пещерку. Сам не понимает, каким образом. Обильное возлияние, неявный (явный!) зов, отказать неудобно. Вкусил. Отдал должное. Но — почти за полночь. Домой-домой! Жаль. Увидимся? А как же! Созвонимся. Всё было великолепно, никогда так не было! Но — домой! Обои отклеиваются, кран подтекает, ремонт пора. Тем не менее домой!.. Какие угрызения, какая вина?! Теперь и в гости не сходить? Вернулся даже не за полночь! Ну, за полночь. Но не под утро! Под утро? Мосты, мосты. Вернулся, главное! Никто сюда не заходил? Во-о-от, а тут я, могучий воин. Только сначала бай-бай, а потом… Спи, моя радость, усни. Другое дело (совсем другое!), когда и если могучий воин усталый-но— довольный возвращается в свою (в свою!) пещеру божественного лотоса и обнаруживает: здесь был вор! Был, был! Всё переворошил, в каждом уголке пошарил, ещё липкую лужу посреди гостиной оставил. Такой смачный плевок в душу! Такая бессильная свирепость! И такое омерзение, такое! Всё! Дверью хлоп и — никогда больше в тот дом, бывший твой! — Похоже? — Ну… да. Типичный Ян. — Угу. А теперь — с другой стороны. Со стороны Инь. Вот я — Инь. Моя божественная пещерка — она моя! Мой дом! Кого хочу, того пускаю. Ты, могучий воин, что-то зачастил по гостям? Твоё право. Ну а я люблю гостей принимать. И не всякого приму. Только того, кто меня радует и сам рад. Бескорыстно. Моё право. Никакого расчёта, просто всем им в моём доме хорошо. Ах, ещё и всем им?! Да! Всем им! Со счёта не сбилась. Просто не считала!.. И начхать на драные обои, текущий кран, запустение. В доме-то всё большее запустение, когда хозяин… не сказать реже стал, но какой-то не такой стал. Могучий воин по-прежнему, но после каких-то уже битв, одержанных побед. Юрк — в СВОЮ пещеру божественного лотоса. Что могучий, то могучий. И — мнительный: кто тут был, пока меня не было, кто?! Какое твоё дело! Спи давай. Не строй из себя. Тем более из меня. Дрыхни. — И как тебе такое, Виталь? — Ну, Инь, да. Но, м-м, нетипичная. Отчасти. — От какой именно части? — Право, теряюсь. — То есть всякая Инь для тебя — трёх разновидностей, не более. Смиренно верная. Холодно продажная. И неуёмно жаждущая. Иначе и проще говоря: жена, путана, Ѣ. Четвёртого не дано. Хочешь поговорить об этом? — Только поговорить? — Виталь! Ви-та-лик! Не порть вечер, хер майор. — Нет, я не прочь ещё поговорить, если иного не дано. — Иного не дано. И не будет дано. И never say never[3] — не-а! — Я безутешен! — Вот умничка! * * * Поговорили, называется. О сакральном. — Ещё бокальчик налей? — Сомлеешь. — Не дождётесь! Шампусик меня только бодрит. Организм так удачно устроен. Сегодня ещё творить и творить. Граничу завтра до девяти ноль-ноль — сфинксов зомбирующих вынь да положь. — Сфинксов? — Даже не вникай! Я не брежу. Прочтёшь потом. Если захочешь. В «Талисмане». Сначала эту муру надо сотворить. — Ночь, гм. Глубокая. — Когда творить, если не ночью? Никто не мешает…