— Ага! Получается, сразу заявить нам насчет трупешника — слабо? — А зачем? Сам посуди, Вась-вась. Сам посудил. И то! Зачем? Мёртвые срама не имут. Имущества — тоже. Да, на протяжении нескольких дней обдирать автомобиль до скелета, зная о трупешнике (владельце?) в полусотне метров от… Это как-то… Сила воли, воля силы. Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не. Разница менталитетов. Или тривиальная алчность? Хотя понятие «алчность» уместней при переизбытке, не при нищете. * * * Джасим и Дахдах перепугались, ага, смертельно. Когда Вась-вась-2 чуть не припаял им убийство с целью ограбления. Причём не за себя перепугались, не столько за себя. За Ваиля, Дагмана, Мишари, Гатафана. За всю артель «Прорабский труд». Вышлют! Всех! Не разбираясь! А что потом, а что потом? Шёпотом. Выдохните, чурки. Свободны. Покамест. А вас, понятые, попрошу остаться. Женщина, держите себя в руках. Мужчина, держите свою женщину в руках. Ф. И.О. И прочая, и прочая. Анкетная тягомотина, протокол. Смело можно пропустить. А теперь по существу. — Насколько хорошо знаете хозяина дачи? — Ни насколько! И не видели никогда! — То есть потерпевший вам незнаком? Посмотрите на него ещё раз, внимательней, гражданочка. — Нет! Не-е-ет! Не хочу, не буду ещё раз на это смотреть! — Раньше видели его? При жизни? — Наезжал. Периодически. Весной. Осенью. — А говорите, не знаете хозяина дачи. — Он не хозяин. Умер хозяин. Два года назад. Или три? Точно, два! Тут — хозяйка. Лиля, кажется. Толком не общались. — Взаимная неприязнь? Причины? — Никаких! Просто… Мы на своих шести сотках не разгибаясь — редиску, лук, чеснок, витамины. А у этой — двенадцать соток! Хоть бы раз нагнулась. Кедры, понимаешь! В пруду, понимаешь, цветочки! А смысл? Вот скажите, какой смысл?! И всё у них так! — У них? — У жидов! — М? — Улыбается вежливо, а сама ненавидит! Презирает, с-с…! — За что? — За то, что мы русские! Они вообще всех ненавидят! Презирают! Всех кроме своих! Свысока на нас, будто мы быдло! Скажете, нет?! Скажите! Разве нет? — М-м. Как же, как же. И Христа распяли. — А разве нет?! Разве нет?! Вот скажите! Распяли же! — М-м. Гражданочка, вернёмся к… — Или вы сами из этих? Что вы их оправдываете?! — М-м. Оправдываю? — Вот эта ваша ирония про «Христа распяли»! Как у вас язык повернулся?! Вы крещёный?! Православный?! — В данный момент я — капитан милиции. При исполнении. А вы по делу свидетель… пока. Мужчина, уймите свою женщину. — Рита, уймись! Товарищ капитан, простите её, поймите. Нервный срыв. Такое зрелище… — Ах, она ещё и Рита. Странное имя, не русское. — Товарищ капитан! Простите её, простите. — Да пока ни в чём и не виню. Пока!.. Малóй, налей-ка ей водички. Да хоть из прудика черпни… Уведи её, уведи. Куда-куда! К чёртовой матери! Прошу прощения, мужчина… — Ничего-ничего. Я и сам иной раз… — Давно вместе? — Двадцать лет. — Сочувствую — Я и сам иной раз себе… — Теперь, значит, с вами. Готовы отвечать? — За что? — На вопросы! — На любой! — Начнём сначала. Вам знаком потерпевший? — Который там? — Который там. Кто он? — Перекидывались словом, когда приезжал. Постольку поскольку. — Муж хозяйки, любовник, наёмный рабочий? — Не муж, нет. Муж у неё два года назад… — Да-да, умер. Мы в курсе. — Чемпион по дзю-до. — Сейчас о ком? — О муже хозяйки. Правда, тоже ни разу его не видел. В смысле, живьём. По телевизору один раз. Он сюда и не приезжал. — Тоже? — Что «тоже»? — Тоже ни разу его не видел. Кто ещё ни разу его не видел? — Ритка. — Ах да. Ну да. Вернёмся к нашим баранам. Забудем про мужа. Этот, который там… — Ермак? — То есть он — Ермак. Уже что-то! — Вообще-то не Ермак. Она его по-другому называла. Не запомнил. А сам говорит: Ермак. Ермаков, ну. — Продолжайте, продолжайте. Вы, значит, общались. — Не. Постольку поскольку. Он позапрошлой осенью как-то с буром ходил по участку, бурил чего-то. Я ещё спросил: от крота? — От крота? — Заколебал, сволочь! Уже и кипятком, и пестицидами, и газом, и отравой! Главное, ничего не берёт! А эти кучки земляные… У нас же редиска. А крот…