Момент! Что за текст? Не отсюда. Конечно! Мулька от Макса, без интонтонирования кавычек. Взяла на вооружение. Кстати, нередко Макса переигрывала, если он вдруг с ней затевал. Бросил эту затею — с ней. Проигрывать не любит, не любил… Ах да. Текст. Куприн же. «Штабс-капитан Рыбников». Не опознали, Ева Людвиговна? Куприна? Нет. Штабс-капитана Рыбникова? Нет. Но в самом описании как таковом что-то чрезвычайно знакомое… Sapienti sat, умному достаточно. Щегольнула в давнишних путевых заметках про Амстердам латынью Лилит Даниялова. И сейчас вот — тоже весьма уместно. Еве Лювиговне — достаточно. Что sapienti, то sapienti. Поздравления с дурой — на совести Евлогина. Нет у него совести! Словесный портрет — совпадает до… совпадает. Ева Людвиговна всегда инстинктивно держала дистанцию, не подпускала. Обиняк. Те же близнецы-братья в Краславе! Как бы объяснить (самой себе хотя бы)… Евлогина того же сволочью — вслух и запросто. Но Макса — нет. С ним всегда настороже. Эти узенькие, зоркие, ярко-кофейные глазки с разрезом наискось, выражение лица — злобного, насмешливого, умного. Как бы объяснить… Не собирается она ничего никому объяснять (самой себе тоже)! Было, было, было — и прошло, угу-гу! Созвониться, сыграть в непринуждённость, мельком спросить «слушай, ты ведь тоже с ней как бы знаком?» Вообще мимо! Заведомый проигрыш. И — в конце концов! Капитану Меньгиш, что, больше всех надо?! Нет дела! К чёрту подробности! В том числе подробность: почему пресловутая фигурантка (пресловутая, да, пресловутая!) не назвала?… Словесный портрет словесным портретом… * * * Элементарно, Меньгиш! Тратить лишнее время, привлекать лишнее внимание, бросать лишнюю тень? Законопослушность, да! Кто бы спорил! Но кем там говорено: главное — не суровость, а неотвратимость? Ева Людвиговна поручится за неотвратимость? В грамм добыча, в год труды. Суровость подавно вне компетенции — в суд, все в суд. А так… Довольно приемлемо получилось. Спросила впроброс: тут у человека одного торжество, неплохо бы ему коньяк какой-нибудь этакий, он ценитель, но не шляться же по бутикам-супермаркетам, ещё подсунут не то. Старина Макс: говно-вопрос! «Все флаги» на то и «Все флаги». Гарантия качества. Бармену распоряжение: Боря, чтоб было, и доставить! Бармен Боря и доставил (ничтоже сумняся тоже красиво звучит, даже лучше пресловутого). Не абы что, duty free, проверенный поставщик, свои люди — сочтёмся. И такой конфуз! И саднит, саднит. Лишь намекнёт при случае какая-нибудь подруга редкостная: «Насчёт алкоголя из duty free всё-таки поостереглась бы ты. Прен-цен-ден-ты, знаешь ли…» — сразу в срыв: «Прекрати!!!» Хотя, если разобраться, она вообще ни при чём. Разбирались уже — с пристрастием. С огорчением отступились: да, ни при чём. Всем спасибо, все свободны. Все? Все, да не все. Бармен-Боря постфактум был спрошен. Ответил искренне. Надо только уметь спросить. Макс — умеет. Умел. Бармен-Боря потом сразу куда-то делся. Ошибки надо не исправлять. Их надо смывать! Кровью! Вряд ли. Всё-таки не изверги. Но барменом Боре не быть уже нигде никогда, волчий билет. Деревня, тётка, глушь, Саратов. Как-то так, возможно. Или, возможно, не так. Но тот уродец, который сбагрил тому Боре тот коньяк… С ним иначе. Назвал все точки, куда ещё успел сбагрить одну-другую элитную бутыль. Чёртова дюжина точек ровным счётом! Потом — выпил залпом стакан того самого коньяка, припасённого под стойкой. И ещё стакан. И тогда уж до дней последних донца ещё. И под ту стойку брык замертво. Совесть умучила, не иначе. А то ведь иначе как? Пришёл некто перед самым закрытием бара, существо с другой планеты. Гипнотически: ты? Гипонтически: кому ещё успел? Гипнотически: себе наливай того самого, пей, ещё пей, напоследок пей. Разве воспротивишься?! Просто совесть. Ну, совесть. Такое слово. Ещё! Зачем связывать внезапно траванувшегося уродца-бармена с очевидным несчастным случаем в Горелово? Логика? Да, воспламенился внезапно гараж, сгорел дотла, пока пожарные поспевали. (Неподалёку от взрослых, но взрослые там налево, а гараж там направо.) Ну, не дотла. Остов «буханки» внутри гаража опознаваем. Труп внутри «буханки», да, неопознаваем — тлеющее полено. А нечего, понимаешь, хранить в гараже уйму канистр с чёрт знает чем. И курить в неположенном месте. И огнетушитель где? Нету? Был ли? Что за народ! Сами себе делаем хуже, потом удивляемся: ой, полено! Ещё насчёт сущностей, кроме необходимых. Финско-шведский паром сейчас, в данный-конкретный, момент — где? Где-где! Следует своим курсом, на полпути. А что такое? Ничего-ничего. В судовой роли не указан ли матросик Балаев? Балаев, Балаев… О, был такой! А есть ли, проверьте, пожалуйста. Упс! Обыскались — делся куда-то. Вразвалочку сошёл на берег и выбрал свободу? Балтийским ветром сдуло с палубы? Девушка не дождалась, и он сам… и сия пучина поглотила его. Будем выяснять. По прибытии. Ну, не уродцы?! Сообразили маленький гешефт. Всё как у взрослых, по их понятиям. Поделом и! Обронил же Макс: ничего-ничего. Всё решаемо по мере поступления — обронил же. Довольно приемлемо получилось. Именно безличное «получилось». Багдашов-то каким боком?! Почтенный держатель сети «Все флаги», чем и славен, и только лишь. Старина Макс! Эй, конспирологи, читающие что ни попадя (главное, верящие на уровне «но что-то в этом есть»), слушайте сюда! Пусть! Умножим сущности кроме необходимых. Всё он, всё он! Mad Max! Mad Max: Fury Road! О как! Да он же чёртову дюжину жизней спас! Тех самых! Когда б не он, та чёртова дюжина обрела б тот элитный коньяк с подачи некоего ныне покойного бармена в различных барах — и немедленно б выпила. Со всеми вытекающими. Но именно старина Макс повлиял, отсигналил всем. Изъяли. А мог и не! Тем более «Все флаги» далее в списке отсутствовали, кроме необходимых. И конкуренты сражены. Серия загадочных смертей от некачественного алкоголя в различных барах Питера! Только «Все флаги» по-прежнему — вот! Искус, однако. Но — милосердие иногда стучится в их сердца. Mad Max! Mad Max! Думайте, прежде чем… * * * Думайте, прежде чем… А была, была мыслишка. В порядке бреда. Много позже после того, как всё рассосалось. Но была. — Представляешь, старина, забить тогда на всё, пустить на самотёк. И — как будет, так будет. — Зная, как будет. — С полуслова понимаем друг друга! И, прикинь! В Питере чёртова дюжина смертей — минимум миниморум. Не все же в одиночку пьют, а с кем-то. Менты на ушах, днём с огнём ищут. А мы-то знаем! — Теракт! Заговор! — О! И матросик сгинувший — Балаев. Не без привкуса фамилия! Аллах акбар! М? — Да хоть Балалаев. Балалайкин! Впрочем, ты прав, старина. Аллах акбар до кучи! На этих трёх уродцах можно бы себе и репутацию приподнять! — Бы, старина, бы. — Опять прав, старина. Сочтём н-н-неконструктивным! Ну их всех и это всё! — Кулон Кузьмы, старина! — Кулон Кузьмы! Макс, да, никогда не пьянеет. Я тоже. Оба в курсе. Иной раз пожалеешь, что так. Безопасней всего — притвориться самим собой. Подумайте над последней фразой. * * * Или — не так всё было, совсем не так. Подумайте и над фразой: чтобы вызывать страхи, вовсе не обязательно существовать. Скажем, panthera pardus[14]. Не от себя скажем, а от пославшей нас Лилит. Кого «нас»? Куда пославшей? Какая такая Лилит? Какая такая Лилит?! Даниялова, блин! Та самая, которая ни столько ни полстолько не соврёт. Или не читали в «Талисмане»? Не читали? Какие-то вы не такие, как все. О чём тогда с вами говорить! Сначала прочитайте, после и поговорим! Там, в «Талисмане», — две полосы, разворот, с выносом на первую, два года назад. Расхватали, библиографический раритет. В Интернете порыться — можно докопаться. Через пароли, преграды, ложности — но можно. Но сначала покажите ваши деньги. Угу. Вы вхожи, остальные понуро курят в сторонке, взвешены и найдены лёгкими. Текст первичный — нате, так и быть. Но дальнейшие контакты — строго нет! Заинтриговали. Где там, что, кто? Целиком текст — рыться лень. Но вкратце-то, вкратце?