Сам пошёл! (Расстаются два фаната…) Cтарый га-а-андон — тут консенсус. И ещё вопрос: не масон ли старый га-а-андон? * * * Хотя, казалось бы! Да, тогдашние Сандуны не прибавили очков почтенному (почтенному, почтенному!) Флавио Пикколо. И не он инициатор голожопого братания всех со всеми в тумане. Его там вообще не было. В пенатах (см. Брокгауза-Ефрона) отдыхал, всё согласно контракту. Повезло! Иначе наваляли бы ему кони-люди в тумане по первое число и в первую очередь. А достал всех! Дон, понимаешь! За людей не считает, гоняет в хвост и в гриву! Пепсы тоже, конечно, га-а-андоны порядочные (порядочные га-а-андоны? парадокс!), но хоть понимают, что надо и отдохнуть. Сандуны, а? С девочками? Без! Не зарывайтесь, кони-люди, не растрачивайте раж, вам ещё с Испандией играть. Режим, режим! И только попробуйте не оправдать оказанного вам высокого доверия! В Сандуны! Крепкая мужская дружба! И всё бы ничего, всё бы обошлось, всё бы даже в плюс, когда бы разнежившийся на парý кто-то из (неуточнённый! туман!) не брякнул: «Ох, сейчас бы ещё сюда бабу! Хоть какую! Одну на всех!» Ба-бу-бы! Чисто умозрительно брякнул — режим, режим! Но кто-то из (тож неуточнённый) сдуру, со смешком: «Ка-а-анкретизируй!» И тот, затерянный в тумане, ка-а-анкретизировал сдуру: «А хотя бы эту! Которая с Каркушей под ручку! Такая сладенькая б-б…» Дальнейшее — Сандуны. Что же там тогда приключилось? Никто не скажет. Заговор молчания. Никто ничего не видел. Но! Юлик Берш отреагировал даже не мгновенно. За мгновение до. «Б-б» не успело стать словом. Вот так он и не пропускает в «рамке»! И началось! * * * И ведь чего только не отыщется в качестве определения! Сквозь века! Сейчас (ну, звиняйте) — очередное монотонное перечисление как скрытая поэтика. Кто не цокает языком, тот глух. Ну, пролистайте дальше, глухари… Alicariaes. Булочницы. Торговки лепёшками для приношений Венере, Изис, Приапу. Лепешки coli phia и siligines имели обыкновенно форму мужских и женских половых органов. Bustuariaes. Плакальщицы. В ночи бродили у могил (busta) и костров. Рыдали при погребальных обрядах, готовые утешить любого скорбящего. Casalides. Владелицы отдельных домиков (casae). Всегда в окошке. Заходи, дружок! Circulatrices. Бродячие. Ну, фланирующие. По самым людным улицам. Famosaes. Матроны, изнывающие от похоти, ненасытные. По договорённости сами нанимались в публичные дома, заработок жертвовали на храм. Prosedaes. Просто на свежем воздухе, ожидая пока кто-нибудь не предложит: пойдём? Ну, пошли! Putaes. Да-да. Откуда и повелась-устоялась нынешняя путана. Каждый волен трактовать по-своему. В диапазоне: роскошная — вот тварь! Scrantiaes. Тут оскорбительно, да. Бранно. Стульчак, ночной горшок. Где-то так. За беценок — солдатам и рабам, тростниковые пояса как знак постыдного ремесла. * * * Достаточно скрытой поэтики, что ли? А то там ещё mulieres, naniaes, noctuvigiles, pallacaes, peregrinae, taverniaes… Постарался человек, не поленился! Такой уж человек — Ломброзо. Чезаре. Всё у него, у зануды, по полочкам. Гениальность и помешательство. Женщина преступница и проститутка. Любовь у помешанных… Нашёл нишу. Каждому — своё. Нет, не шарлатан. Заблужденец — пожалуй. Ведь не скажешь: бред собачий! Скажешь: что-то в этом есть, только зёрна от плевел отделить. Почти двести лет отделяем! Он, гад, и в методички ухитрился влезть, а мы теперь думай: прав, не прав? * * * Возвращаясь к нашим бар-р-ранам. Тот бар-р-ран неуточнённый, брякнувший в Сандунах при Юлике Берше. Брякни любое иное про неё: аlicariae, bustuariae, сasalide, сirculatrice, famosae, prosedae, putae… да хоть и scrantiae! Кони-люди на чужом языке хронически ни в какую, даже отбыв длительную зарубежную аренду. Scrantiae — непонятно и красиво. Для тех, кому непонятно. А тут: б-б… К слову! Тут как раз к слову. Каркуша, Эсфирь Марковна, будучи знатоком растолковала бы сторонам сандуновского конфликта. Ну, примирения ради, чисто дипломатически: Ещё в древней Иудее на людях женщина должна идти с мужчиной рука об руку, и тогда никто не смеет её как-то… Но! Когда и если она, женщина, шлёндрает одна, без руки, тут сам бог велел её как-то… Бесхозная, ну! Без руки! В переводе с древнего (и нынешнего) иудейского: бли-яд — без руки. Потому, кони-люди, в тогдашних Сандунах, кто бы ни брякнул в тумане бли-яд — сразу получите от Юлика Берша по сопатке. Ибо она — не бли-яд, она — рука об руку с ним. (Впрочем, a parte…Каркуша растолковала бы. Там же и тогда же. Развела бы по углам. И сошло бы на нет. Однако вообразить её в Сандунах среди голых коней-людей и тоже голышом (ну а как!) — это… невообразимо. Ещё и со своим вечным зонтиком! Раскрытым! Что-то у вас тут капает сверху, конденсат. Гы! Душераздирающее зрелище. Талисман талисманом, но не до такой же степени!) (Впрочем, a parte! Насчёт «рука об руку»! Открытый источник: Жительнице Манхэттена (Нью-Йорк) предъявлено обвинение в том, что она вышла замуж за десятерых мужчин и ни разу не развелась. Как сообщает New York Daily News, со всеми браками она уложилась в одиннадцатилетний период. Тридцатидевятилетняя уроженка Доминиканы, обвиняется в подаче ложного ходатайства на получение свидетельства о браке и владении фальшивыми свидетельствами. По каждому пункту обвинения ей грозит до четырех лет лишения свободы. Была начата проверка после того, как она в очередной раз вышла замуж в марте 2010 года. Вопреки её утверждению, что этот, последний, супруг — первый и единственный, полиция нашла ещё девять свидетельств о браке, выданных на её имя. При этом шесть из них были оформлены за шесть месяцев 2002 года, а первый брак зарегистрирован в 1999 году. В полиции пока не знают, зачем женщине понадобилось столько мужей. Последняя фраза — просто чудесна! Впрочем — да-да, снова впрочем — признайся, Евлогин, это уже со зла. Неуместная аналогия. М? Ну, признаюсь, признаюсь! А с другой стороны… Вы знаете, что я — железный человек? — Догадываюсь. — А что из этого следует? — Что вы боитесь заржаветь. Рука об руку, понимаешь! Бли-яд, понимаешь!) Ладно, всё нервы. Наедине с собой можно иногда и… Р-р-работаем дальше! * * * Теперь, значит, Юлик Берш. История вопроса. Вкратце. Уникум, да. В смысле вратарского искусства (искусства, да!). За всё время не пропустил ни одного мяча. Возник ниоткуда, из любительщины. Третья-четвёртая футбольная лига, какая-то Коряжма, пацаны катают мячик по сугробам, денег нет, но вы держитесь. Тут пепсам вдруг приспичило вернуть в большой футбол ещё одну столичную команду. Мало вам? Ещё будет! «Петарда»! Как же, как же, легенда! Валера Воронин, Эдик Стрельцов, всё такое. А денег (тогда!) до жопы, надо-надо, прихоть. Собрали игроков: с бору по сосенке — голому ящик. Играйте! Экие мы, пепсы, меценаты! Оно конечно. Только на ворота кого? Да хоть кого! Хоть этого, зелёного совсем, из Коряжмы! Глан дело, укомплектовать. О «Петарда», о! Такой проект, такой проект! Мы — меценаты! С жиру бесимся! Такой проект предсказуемо провалился. «Петарда» всплыла на минуточку, на сезон, глотнула воздуха, и снова на дно, в небытие. Надоела игрушка. Но! Но этот зелёный из Коряжмы — ну-ка, ну-ка! Что, совсем не пропускает? Совсем! А пенальти? Четырежды били — всё взял. Уникум, что ли? Похоже. Дык надо его как-то пристроить, задействовать. Иначе опять: что имеем — не храним. Коряжма, Коряжма… Это где? Архангельская область, задворки, неважно. Да, теперь неважно, теперь пусть пока в дубль… а хоть бы «Зениту», а там — будем посмотреть.