Часть первая Глава 1 Багровые тучи, похожие на табун лохматых огненных коней, с грозным гулом промчались по низкому своду из красного камня. Резко и страшно обнажились багровые трещины и грозно торчащие исполинские зубы обугленных вечным жаром скал. Михаил собирал рюкзак, когда крупнозернистый песок вперемешку с мелкими камешками затрещал под шагами приближающейся Обизат. В крупных зеленущих, как у молодого кузнечика, глазах он рассмотрел обиду, а бледное детское личико с нежным румянцем стало еще бледнее. – Ничего не пойму, – заявила она сердито. – Доспехи и мечи просто чудо, башмаки новенькие, а карманы пустые! Даже у командира. Так не бывает. Михаил покосился на ее красиво вздернутые, словно в вечном изумлении, широкие брови, но промолчал, в преисподней для него нет ответов, сосредоточенно складывал в рюкзак вещи и затягивал шнурки, чувствуя под собой жар прокаленного песка, зато Азазель пояснил голосом доброго наставника: – Им велено не засвечиваться, детка. И знаков различия нет, верно?.. Вежливые такие зеленые человечки… – Они не зеленые, – возразила она. – Не рассмотрела, – сказал он. – Сама еще зеленая. – Я не зеленая, – ответила она с негодованием и, тряхнув красными, как жаркий огонь, волосами, взглянула на молча слушающего Михаила. – Но если мой господин прикажет, буду и зеленой. Михаил в неловкости подвигал задом по сухой прокаленной земле. – Собираемся? – спросил он Азазеля. – Уходим? Азазель на корточках старательно завязывал почти опустевший рюкзак, даже не поднял головы. – А чего голосок дрожит? – ответил он насмешливо. – Не боись, других заданий нет. Отдохнешь дома, а то рассиделся тут. Понравилось, кто бы подумал… Он разогнулся и застыл. Впереди шагах в пяти накаленный воздух задрожал, сгустился. Красиво и грациозно вышла, как из шатра, раздвинув полог, рослая женщина в постоянно меняющемся платье. Волосы тоже становятся то иссиня-черными, то пепельного цвета, даже красными, синими, меняют размер – от короткой прически до распущенных по спине и груди роскошных прядей с крупными локонами. Глаза ее, выпуклые и широко расставленные, то светлые, как горный лед, то синие-синие, тут же становятся зловеще-багровыми, словно череп полон горящих углей. Азазель охнул: – Да что это… Я даже не слышал… Михаил молчал, потрясенный еще больше Азазеля. Вокруг этой необыкновенной женщины пространство сминается волнами, черная мохнатая бабочка застыла в полете с полусложенными крыльями, а взлетевшая от ног Азазеля красная пыль так и осталась висеть в воздухе. Женщина приближается неспешно, иногда погружается в землю до колена, но продолжает идти, словно земля не земля, а легкий туман, и все это время не сводит с них вопрошающего взгляда. Все трое замерли и молча ждали, как вмороженные в лед лягушки, а женщина, замедляя шаг, поинтересовалась прекрасным музыкальным голосом: – Кто вы, существа? Обизат съежилась, перепуганная, как мелкая мышка перед огромной кошкой, Михаил не нашелся с ответом, только Азазель сказал заискивающе: – Бедные странники… На полных губах странной женщины промелькнула улыбка, но глаза остались серьезными. – Странники… да еще бедные?.. – Да, госпожа, – подтвердил Азазель истово. – Бредем вот по дорогам, аки птички, что кизяками питаются. Она произнесла тем же музыкальным голосом: – Тогда почему ад качнуло, словно лодку на воде, как только вы вошли?.. Азазель сам дернулся, взглянул дикими глазами. – Госпожа?.. А мы при чем? Она сказала сомневающимся тоном: – Совпадение? – Оно самое, – подтвердил Азазель. – Взгляните на моего друга, он же дурак дураком, издали видно, а я хоть и хитрый, но бедный и слабый!.. Как-то чихнул, тут же с неба звезда упала! Мог бы сказать, что это я ее так, но совпадение, госпожа, везде одни совпадения… Мир нас вообще не замечает, мы как три мелкие мухи на спине самого большого слона на свете… Она покачала головой, не отрывая от него взгляда спокойных глаз. – Но мир стал другим, – сказала она ясным голосом, – едва вы вошли. Я заметила. И даже увидела, как начал меняться… Если не вы, что с вами вошло? Нечто настолько… что просто… просто такого не может быть. Азазель спросил почти шепотом: – Насколько… какое? – Огромнее, – ответила она, – чем весь ад и весь мир. Такое не могло быть, но я видела. Михаил напрягся, есть одно-единственное объяснение, когда нечто более крупное может войти в бесконечно малое, но смолчал, раз он дурак дураком, что видно даже издали, смотрел то на прекрасную женщину, то на Азазеля, а тот кланялся, разводил руками, пожимал плечами и всячески изображал перепуганного нола. Она снова оглянула их спокойными глазами, сделала рукой движение, словно отодвигает незримую штору. Михаил застыл, увидев страшное темное небо, озаренное багровым огнем вселенских пожаров, с плавающими в пространстве обломками разрушенных миров, с исполинскими кометами, в ядре которых сотни галактик, застывшими взрывами старых вселенных… Шторы праматерии беззвучно сдвинулись за странной гостьей, Михаил с шумом выпустил распирающий его воздух, сообразив, что все время задерживал его в груди. – Кто, – прошептал он вздрагивающим голосом, – она? – Не знаю, – ответил Азазель. Вид у него тоже вздрюченный, – спроси Обизат, женщины все про женщин знают. Михаил послушно повернулся к Обизат: – Ты в самом деле знаешь? Она огрызнулась: – Кого ты слушаешь, господин?.. Он врет и не чешется. Откуда я могу знать? Я ничего не знаю о Касикандриэре. Азазель оживился. – Как, как ее зовут? – Касикандриэра, – повторила Обизат сердито. – Никто не знает, кто она. И откуда. Вот взяла и появилась!.. Еще в самом начале. Не ангел и не демон. Говорят, сильнее всех в аду, но никто не проверял. Михаил сказал мрачно: – Никто и ничто не может из ниоткуда. Господь сотворил все!.. Есть люди, ангелы и демоны. Больше никого. – Но она есть, – напомнил Азазель. – Не демон и не ангел. А что не человек, поймут даже меднолобые. – Ну спасибо, – буркнул Михаил. – Моему медному лбу поскорее бы из этих счастливых мест. – Дай перевести дух, – сказал Азазель, взглянул на него и пояснил: – Это не через брод перевести, а вежливая форма «Надо восстановить силы». – Понадобятся не годы? Азазель огляделся. – Не понадобятся. Место хорошее, никто не видит. Михаил зябко повел плечами, хотя сухой жаркий воздух заставлял чувствовать себя как в той печи, из которой однажды выволакивал отроков, жаждавших мучительной смерти во славу. – Но эта же… как ее, Кикандрола, нашла? – Касикандриэра, – поправила Обизат. – Она особая. Никто не знает, кто она и откуда она. Был слух, что была еще до сотворения мира, но разве такое могло? Азазель отмахнулся, Михаил хмыкнул и, забросив рюкзак за спину, привычно подтягивал лямки. Азазель оглядел, сказал критически: – Вот тут перекосило… Правую подтяни туже. И поправь на спине, а то натрет… Лицо его было настолько серьезное и озабоченное, что Михаил, опомнившись, спросил с подозрением: – А что, переход будет длинным? – Да, – подтвердил Азазель. – Но, правда, коротким. Две-три миллисекунды. – Свинья полосатая…