– Скучно с тобой, Кузьмич, – проронил Антон, глядя в окно. – Тебя ни удивить, ни обмануть… Тоска. – Было б весело – вас бы уже всех давно поувольняли к такой-то матери, – ответил Сергей Кузьмич. – И меня заодно с вами. Скучные – они, знаете ли, усидчивые, в том смысле, что подолгу в своих креслах сидят. Именно потому, что скучные. Ни удивить их, ни обмануть. Чего сидим? Кого ждем? Ноги в руки – и бегом раскапывать биографии Власова и Орехова вплоть до детского садика и ясельного возраста. Ромыч дело говорит: очень вся эта история похожа на месть и попытку подставить, причем тот, кто мстит, знает, кому и за что он мстит, а вот его жертва даже не подозревает о том, что когда-то наступила на хвост именно этому мстителю. Если вы найдете мотив, то, вполне возможно, найдете ответ на вопрос, зачем нужен пятый ствол. – Чай-то можно допить? – насмешливо осведомился Антон. – Нельзя! – рявкнул Зарубин неожиданно зычным голосом. Но они все равно допили чай и даже догрызли несколько последних печений из круглой жестяной коробки. – Сташис! – крикнул ему в спину Зарубин, когда Антон и Ромка покидали кабинет. Антон обернулся, вопросительно посмотрел на подполковника. – Помнишь, что сказал папа Мюллер Штирлицу? Антон мрачно кивнул. Фраза «Штирлиц! А вас я попрошу остаться» стала чуть не поговоркой, ее знали даже маленькие дети. Значит, у Кузьмича припрятана за пазухой плохая новость. – Ромыч, подожди меня в коридоре, я сейчас, – сказал он Дзюбе и, прикрыв дверь, привалился к ней спиной. – Если ты думаешь, что я, как ручной попугай, выполняю твои просьбы и не вникаю в их суть, то ты сильно ошибаешься, – продолжал Зарубин весело и спокойно. – Ты дал мне на проверку телефоны Орехова и еще двух кренделей, предположительно причастных к убийству Ефимовой. Так вот, я посмотрел, что получилось. Оба этих красавца находились в момент убийства Ефимовой именно в том районе, где нашли труп. Это хорошо. Но почему-то несколько дней назад местонахождение их мобильных телефонов было зарегистрировано неподалеку от твоего дома. Поздно вечером. Ты ничего не хочешь мне сказать? – Не хотел, – угрюмо ответил Антон. – Но теперь, видимо, придется. * * * Анастасия Каменская и Виталий Кирган сидели в машине адвоката, припаркованной примерно в полукилометре от здания следственного комитета, где находился кабинет Баглаева. Федор Ульянцев вошел в это здание около трех часов назад. Он обещал после разговора со следователем сразу позвонить Антону Сташису, и если результат беседы окажется удовлетворительным, Антон должен будет перезвонить Насте или самому Киргану, а тот уж станет действовать по ситуации. Вечернее время на суточном дежурстве – самое удобное для разговора в кабинете следователя: никакие следственные действия на это время не назначаются, и если нет необходимости выезжать на место происшествия, то собеседникам ничто и никто не мешает. Настя познакомилась с Кирганом совсем недавно, общих тем для обсуждения у них не было, а все, что важно для дела, они давно уже обсудили и теперь сидели, уткнувшись каждый в свой айпад. Кирган писал письма, Настя складывала пазл и предавалась размышлениям об американском и английском кинематографе тридцатых-сороковых годов. Вернее, не о самом кинематографическом искусстве, а о том, что вот она, например, совершенно ничего о нем не знает и из режиссеров того периода может назвать навскидку только Альфреда Хичкока. А вот Владимир Власов, оказывается, знает такого режиссера Кьюкора, о котором Настя не слышала. Каков вообще круг интересов и знаний этого Власова? Неожиданно для всех стал художником, но изображает только строго ограниченный набор фигур и дорожек. Знает американское и английское кино… Что еще? Возможно, что-то совсем уж необычное, но именно это необычное и протянет ниточку между ним и Филиппом Ореховым, который ни с того ни с сего, вот просто так, за здорово живешь, вдруг затеял длинную и сложную комбинацию с целью упрятать Власова на зону, причем пожизненно. Она закрыла пазл, нажав на кнопку «пауза», вышла в поисковик и стала, сама не зная зачем, смотреть информацию об англоязычных режиссерах, читала их биографии, названия фильмов, имена актеров, которые в этих фильмах снимались… «Я что-то ищу, – зудела в голове навязчивая мысль. – Причем мое подсознание точно знает, что именно, а на уровень сознания это никак не выходит. Зачем я это читаю? Что хочу здесь найти? А ведь точно что-то хочу, только не могу понять, что именно». Она злилась на себя и все равно продолжала методично, файл за файлом, открывать информацию и просматривать ее, даже не пытаясь ни осмыслить, ни запомнить. Наконец, дошла до Хичкока, на экране планшета появился перечень его фильмов. Большинство названий было Насте знакомо, несколько лет назад Лешка подарил ей коллекцию дисков с фильмами Хичкока в толстенных коробках, и после выхода в отставку она успела посмотреть десятка полтора картин мастера. «Леди исчезает», «Подозрение», «Дурная слава», «К северу через северо-запад», «Психо», «Не тот человек», «Незнакомцы в поезде»… Зазвонил телефон, Антон Сташис сказал, что у Ульянцева все получилось. И даже совсем малой кровью обошлось, потому что Баглаев все-таки очень профессиональный мужик, хотя и с характером. Он и сам уже, судя по разговору с Федором, давно почуял, что двигается не в том направлении, но другого направления просто не видел. Настя сунула телефон в нагрудный карман ветровки и повернулась к адвокату. – Вроде бы все в порядке. По крайней мере, Федор ушел из кабинета следователя живым и без телесных повреждений. – Это хорошо, – кивнул Кирган. – Выжду для приличия минут двадцать, и если Баглаев не уедет на происшествие, рискну сам ему позвонить. Если он согласится меня принять сейчас, значит, у нас все получилось, и мы… – Он не успел закончить фразу, когда зазвонил его телефон. – Наверное, Антон мне тоже решил позвонить для верности, – предположил Виталий Николаевич, откидывая крышку, и тут же брови его поползли вверх. – Это Баглаев. Он нажал кнопку и заговорил как ни в чем не бывало: – Слушаю, Тимур Ахмедович… Да нет, что вы, конечно, я не сплю, детское же время, еще даже десяти нет. А что, что-то случилось? Конечно, я подъеду, не вопрос. Одну минуту, я по навигатору трафик посмотрю… Ну, он мне обещает, что минут за двадцать я до вас доберусь. Дождетесь? Ах, вы на дежурстве. Ну, разумеется, Тимур Ахмедович, если вам придется выехать на происшествие, я буду вас ждать. Нет-нет, не беспокойтесь, если вас не будет на месте, я в машине посижу, у меня тут удобно. Договорились. Кирган выключил телефон и задумчиво потер пальцем переносицу. – Как-то все неожиданно поворачивается… Я готовился к другому раскладу. Но в любом случае то, что Баглаев сам мне позвонил сразу после разговора с Ульянцевым, говорит о том, что мозги у него острые и работают быстро. Ну что ж, Анастасия, наверное, вы можете ехать домой. Спасибо, что приехали и успели поделиться со мной всей информацией и вашими соображениями, теперь к следователю я пойду во всеоружии. У вас усталый вид, вы же не спали прошлой ночью. – Я останусь, – сквозь зубы пробормотала Настя. – Мало ли, как обернется ваш разговор. Тогда у меня будет время до утра, чтобы предложить какой-то новый план. Вы не беспокойтесь за машину, я пересяду в свою, а вы поедете. Кирган задорно рассмеялся. – Вот уж нет! Поедем вместе на моей колымаге. А вдруг мне придется ждать Баглаева, если его вызовут на происшествие? Вы составите мне компанию и поможете скоротать время. Они выждали обещанные двадцать минут, после чего подъехали к зданию следственного комитета. На всякий случай Кирган перезвонил Баглаеву, который, к счастью, оказался все еще на месте. – Ну, я пошел, благословясь. – Он улыбнулся Насте, хотя глаза его оставались серьезными и в них притаился опасный блеск готовящегося к прыжку зверя. – Удачи вам. Она смотрела, как адвокат вошел в подъезд, потом медленно перевела взгляд на планшет, на экране которого по-прежнему висел список фильмов Хичкока. «Незнакомцы в поезде». Господи, как все просто… * * * Детские и школьные годы Владимира Власова и Филиппа Орехова пришлись, увы, на докомпьютерную эру, поэтому, дожидаясь, пока наступит понедельник и следователь Баглаев начнет запрашивать другие уголовные дела по преступлениям, предположительно совершенным Ореховым, Антон Сташис и Роман Дзюба старательно собирали те сведения, которые оказались доступны с учетом воскресного дня. К вечеру стало понятно, что таким способом сыщики многого не добьются. Власов и Орехов никогда не проживали не то что в одном доме или на одной улице, но даже и в одном районе, посещали разные дошкольные учреждения и учились в разных школах. Более того, мать Власова и отец Орехова тоже никогда и нигде не пересекались. Жена Вадима Константиновича Орехова, мать Филиппа, умерла очень давно, с тех пор Орехов-старший в браки официально не вступал, но сердечные привязанности, разумеется, имел. Эти дамы тоже были проверены, хотя и достаточно поверхностно. Отца Владимира Власова отыскать вообще не смогли, он, как выяснилось, уже много лет не проживал в Москве. – Все, Ромыч, я иссяк, – честно признался Антон к концу дня. – Уже ничего не соображаю. Давай закину тебя домой и поеду отсыпаться. А хочешь, поехали вместе ко мне. – А дети? Эля, наверное, их уже привезла, завтра же понедельник, Ваське в школу надо… – Эх ты, бездетный бессемейный мужлан, – рассмеялся Антон. – Какая школа? Каникулы уже начались. Эля сегодня позвонила и предложила оставить детей у себя за городом, будет только Ваську в спортшколу возить, когда надо. Я ее понимаю, ей так удобнее, там Трущев под боком, он же ее сосед, через дом живет. И вставать можно не так рано. Я согласился, пусть пару недель поживут в нормальных экологических условиях. Конечно, я буду скучать по детям, – грустно добавил он. – Надеюсь, они по мне тоже. Но объективно им у Эли лучше. – Так ты холостой? – обрадовался Дзюба. – Тогда давай к тебе поедем. А то у меня дома уже напряг, расслабиться не дают. – Из-за чего конфликт? – без всякого интереса спросил Антон, просто из вежливости. – Из-за Дуни. – Да ладно! – не поверил Сташис. – Не гони! Никогда не поверю, что твоя Дуня может кому-то не понравиться. Она же ангел во плоти, таких девочек вообще перестали выпускать, по-моему, в конце девятнадцатого века. – И тем не менее, – хмуро подтвердил Роман. – Мама считает, что лучше меня знает, как я должен жить, как одеваться, сколько спать и чем питаться, а Дуняша считает, что это гиперопека, что мама ущемляет свободу моей личности и пытается меня подавлять, мешая мне развиваться и учиться принимать самостоятельные решения. Так она не только так считает, но еще и в лицо маме это говорит. Конечно, предельно вежливо, корректно, без хамства, но твердо. Антон отчего-то развеселился. – Ай да Дуняша! Вот уж от кого не ожидал – так это от нее. Слушай, – вдруг спохватился он, – а у нас же жратвы нет. Эля наготовила только на два дня, и мы с тобой уже все сверетенили. Надо хоть в магазин, что ли, заехать по дороге. – Давай заедем. А можно Дуню попросить, она приедет, приготовит, ей не в лом. А, Тоха? – Ага, – со смехом кивнул Антон, – и останется ночевать с тобой. Ты кого обдурить собрался, салага? Ромка залился румянцем. – Да ну тебя, – пробормотал он. – Я же хотел как лучше. Антон собрался было ответить что-то шутливо-ехидное, но ни в коем случае не обидное, но его отвлек сигнал телефона: пришло сообщение. Сообщение оказалось неожиданным: «Удобно ли вам сейчас ответить на мой звонок? Ольга Виторт». Чего это она? Нет, понятно, что она деловой человек, и как любой деловой человек прекрасно понимает, что отвечать на звонки далеко не всегда бывает удобно, поэтому завела в телефончике шаблон с таким вот текстом и в нужных случаях предварительно посылает его тому, с кем нужно поговорить. Но поступать таким образом с оперативником, да еще в половине одиннадцатого вечера? Хотя, возможно, это просто привычка, стандартное поведение со всеми. Он не стал посылать ответное сообщение, а просто перезвонил Ольге. – У вас что-то случилось? – спросил он. – Нет, у меня все в порядке, – голос был, как и накануне, строгим, холодным и невыразительным. – Вы просили поговорить с Аллой Владимировной о Володе, все-таки она была знакома с ним много лет, а я его практически не знаю, просто держу в своем отделе и позволяю получать зарплату. Так вот, я поговорила с ней сегодня. – И что она сказала? – Ничего. Она никогда не слышала, чтобы Володя упоминал имя Филиппа Орехова. Мы много говорили с ней о том, с кем вообще мог бы дружить Володя, с кем общаться, учитывая его характер. Филипп ему в друзья совсем не подходит, ну совсем. Но дело даже не в этом. Я отвезла Аллу Владимировну на съемку и все думала про наш с вами разговор, про ваши вопросы. И пришла к выводу, что между Володей и Ореховым не могло быть никаких отношений. И дело здесь не столько в Володе, сколько в самом Орехове. Понимаете… – Подождите, Ольга, – перебил ее Антон. – Давайте поговорим подробно и без спешки. Вы сейчас дома? – Нет еще, еду от подруги. Хотела успеть позвонить вам до одиннадцати, пока еще прилично. – И где вы находитесь? – Ленинский проспект, в сторону центра, через километр будет съезд на Третье кольцо. – Вы могли бы встретиться со мной сейчас? – спросил Антон, не вполне отдавая себе отчет, зачем он все это затевает и почему нельзя выслушать свидетеля по телефону. – Конечно, без проблем, если нужно.