Я тут же вскинулась, стараясь рассмотреть то, что происходит за пределами барьера. До этого я была так увлечена своими ощущениями, что почти забыла о нашем положении. Видно было плохо, вернее, почти ничего не видно, так как снаружи царствовала глубокая ночь. Ориентируясь на слух, я с удовольствием признала правоту Монту. Твари уходили. То и дело слышались недовольные крики, хлопки крыльев, шорох листьев. Постепенно звуков становилось всё меньше, пока вокруг нас не настала почти стопроцентная тишина. — Ушли, — коротко бросил Монту, зевнув. Подойдя к Иллиадару, кот немного потоптался, покрутился на месте и, свернувшись клубочком, лег рядом. Я замерла на минуту, а затем подошла ближе и тоже легла рядом. С другой стороны. Обнимать я не спешила, помня, что раны пока что тревожить нельзя. И пусть они очень быстро заживают, но покой им всё-таки необходим. Поначалу сон не шёл. Слишком много всего теснилось в голове, отчего она гудела. Обрывки мыслей, будто мячики от пинг-понга скакали, не давая толком подумать о чём-то определенном. Как я уснула, не знаю. Просто очнулась от того, что меня мягко целуют, поглаживая при этом прохладными пальцами по щеке. Вроде вот я лежу и пытаюсь то ли уснуть, то ли подумать, и вот меня уже целуют. Целого куска времени как небывало. Всё-таки правильно говорят, что сон — это маленькая смерть. — Иллиадар, — тихо прошептала я, подумав, что нужно срочно умыться. — Ты как? Открыв глаза, отстранилась, стараясь не замечать разливающееся по венам возбуждение. Оно пока что еще было небольшим, но, я уверена, если не прекратить, то превратиться в бушующее пламя. Мне даже прислушиваться к себе не нужно было, чтобы ощутить, как в солнечном сплетении взбухает огненный цветок, пульсирующий, словно второе сердце. Уже скоро, но время пока что есть. — Чувствую себя отлично, но сильно шевелиться не стал, решив, что ты захочешь сначала убедиться, — ответил Иллиадар и с явной неохотой убрал руку. Я тут же встала, потерла глаза, пригладила волосы и склонилась над спиной стража, откидывая в сторону одеяло. На месте ран можно было увидеть молодую, розоватую кожу. Осторожно потрогав её, убедилась, что кожа хоть и молодая, но уже достаточно крепкая. — Ничего не болит? — спросила, пальцами ощупывая молодые шрамы. Правда, я была уверена, что очень скоро от них ничего не останется. Иллиадар пошевелился, поднимаясь. Откинув в сторону одеяло, он покрутил раненной рукой, потрогал шею, потянулся, хрустнув при этом позвонками. — Всё отлично, — ответил он, поднимая на меня взгляд. Я же постаралась поскорее отвернуться. Страж был до сих пор обнажен и, судя по утренней бодрости, возбужден. — Тогда одевайся, будем завтракать, — бросила я, оглядываясь. Барьер до сих пор окружал нас, даже не думая исчезать. Я ощущала, что Иллиадар смотрит на меня, но оборачиваться не спешила. Спустя пару минут барьер исчез, словно растворяясь в воздухе. Я тут же поспешила в сторону леса, отчего-то полностью уверенная, что страж не снял бы барьера, если бы в лесу было что-то опасное. Уже возвращаясь обратно из леса, я подумала, что в этом путешествии у нас с каждым новым днём возникает всё больше вопросов. Не скажу, что это всё мне совершенно не нравилось, но иногда я ощущала себя беспомощным несмышленышем, которого кинули в быструю реку, при этом уверенные, что я обязательно научусь плавать и выплыву, оставшись живой. Это вызывало раздражение. Но был еще и странный, совершенно несвойственный мне интерес: а что там, за следующим изгибом этой безумной реки? Глава 12. Страх и граница До ночи оставалось еще далеко, а Иллиадар вдруг начал резко спускаться. Я тут же с тревогой принялась оглядываться. С того дня, как на нас в воздухе напали, летали мы с оглядкой, а я так и вовсе при любом непонятном телодвижении стража, напрягалась, боясь повторения той история с летающими птеродактилями этого мира. Да и внизу спокойствия не было. И пусть мы больше так глупо не попадали, но напряжение росло с каждым днём, отчего я ощущала себя вымотанной и нервной. К тому же я ощущала, что еще немного, и я не смогу сдерживать себя. Это чем-то отдаленно напоминало ожидание. Внутри то и дело как-то замирало, а потом давило, отчего мне иногда казалось, еще немного и я задохнусь. Это заставляло меня слишком часто посматривать на стража с определенными мыслями. Находиться рядом становилось всё более болезненно, но и удалиться от него я не могла, так как ощущала, что попросту не смогу это сделать. Мои мысли оборвались в тот момент, когда страж опустился на землю, стараясь не задеть крыльями деревья. Поляна в этот раз была маленькой. Я тут же привычно огляделась. Мне уже знакомы такие стабильности. Обычно на такой вот поляне, что-нибудь лежит, что и не даёт Хаосу полностью овладеть этим местом. Это может быть просто столб или поваленное дерево, да даже простой пенек. Я пока что толком не разобралась, отчего появляются такие области, и Монту признался, что толком объяснить не сможет. Сказал что-то крупицы Порядка, которые неизменно бывают в любом месте Хаоса. Никакой определенной последовательности они не имеют, но обязательно присутствуют. Что-то вроде во всем плохом обязательно есть капля хорошего и, наоборот, во всем хорошем обязательно найдётся хоть капля зла. Своеобразное равновесие, необходимое, чтобы Хаос не смог пойти в разнос. На этот раз ничего бросающегося в глаза я не увидела. На мой взгляд, совершенно непримечательная поляна, которых и в обычном лесу тысячи. Спрыгнув вниз, тут же отвернулась, уже зная, что Иллиадар сейчас обернется человеком. В таких случаях он оставался обнажённым, а у меня и так нервы пошаливают. — Кажется, мы, наконец, достигли стены, — сказал Иллиадар. Я сначала не поняла, но когда до меня дошло, то я резко обернулась. Правда в тот же момент смутилась и опустила голову. Не скажу, что это сильно помогло — перед глазами до сих пор стоял Иллиадар с обнажённым торсом. Сделав пару вдохов и выдохов, суетливо принялась искать, из чего бы нам сделать костер. — Я ничего такого не видела, — максимально безразлично сказала я, выдыхая. Вроде бы голос не дрожит. — С чего ты взял? — Понятия не имею, но я ощущаю это, — ответила страж немного смешливо, словно все мои манипуляции не остались для него секретом. — Он прав. — Рядом возник Монту, в который раз словно выныривая из темноты леса. — До стены полчаса пешим ходом. Я сглотнула, выпуская из ослабевших рук несколько небольших веток, которые успела отыскать. Не скажу, что для меня новость была шоком, но я не ожидала того облегчения, которое тут же охватило меня. Я даже сама не подозревала, насколько я хочу выбраться отсюда. Сжав зубы сильнее, чтобы ненароком не заплакать, я опустила голову, выискивая глазами ветки в траве. — Это хорошо, — произнесла я тихо, облизывая пересохшие и немного потрескавшиеся губы. — Надеюсь, по ту сторону нам не придется постоянно спать с барьером, опасаясь, что в любой момент нас могут сожрать всякие монстры. Иллиадар позади хмыкнул. — Везде есть свои собственные монстры, — его голос прозвучал немного напряжённо. — И я даже не знаю, какие из них страшнее. — О чем ты? — спросила, осторожно оборачиваясь. Увидев, что Иллиадар уже одет, выдохнула. — Люди порой бывают пострашнее любых монстров, — отозвался он спокойно, скидывая на землю посередине поляны пару веток. — А, — я кивнула, опуская взгляд и поднимая с земли еще одну хворостину, — ты об этом. Полностью согласна с тобой. Но люди как-то привычнее, что ли. Более знакомое зло. Хотя, порой и не знаешь, что от них ожидать. Когда стало совсем темно, вокруг нас уже привычно взвился золотой купол. Мне кажется, он с каждым днём становится все больше. да и сам Иллиадар каждый раз колдует всё больше и увереннее. И выглядит при этом каждый раз всё равно немного удивленным, словно до сих пор не может поверить, что подобное возможно. Вот, например, сейчас. В какой-то момент ему, видимо, надоело выискивать хворост и он просто… призвал? Не могу сказать, но в один момент из травы в воздух поднялись все веточки, которые годились для костра, а потом просто собрались в одну кучку посередине поляны и тут же вспыхнули. — Так быстрее. Иллиадар пожал плечами, принимаясь ковыряться в своей сумке. — Безусловно, — ответила я, подойдя к костру и складывая те ветке, что держала в руках, рядом. После ужина мы не стали сразу ложиться спать, так как в этот раз опустились на землю несколько раньше, чем обычно. И пусть темнота за пределами купола уже властвовала, но в сон еще не тянуло. Оглянувшись, я вздохнула. Кажется, Иллиадар сегодня отчего-то нервничает. Больно он молчалив и тих. Не скажу, что в любое другое время страж прямо таки фонтанирует болтовнёй, но сегодня от него буквально ощущается напряжение. — Что-то случилось? — спросила, поглядывая на то, как страж срывает кору с первой попавшейся ветки. Понятное дело, что делает это он лишь для того, чтобы занять свои руки и отвлечься. — Кроме того, что мы скоро выйдем отсюда, нет, — тихо проговорил Иллиадар, задумчиво забрасывая оголённую ветку в костер. Почему-то от этого действия мне стало не по себе. Поежилась, мельком осматривая стража. — С той стороны меня должен ждать отец, — всё-таки сказал он, после продолжительного молчания. — Это же… хорошо? — осторожно поинтересовалась, вспоминая всё, что Иллиадар мне рассказывал об отце и их взаимоотношениях. Хотя уже то, что родитель ждёт, вроде как, своего сына уже о многом говорит. — Да, — кивнул Иллиадар. — Несомненно, хорошо. Он поднял на меня взгляд, а потом резко поднялся и обошёл костер, опускаясь на землю позади меня. Я даже отреагировать никак не успела, а меня уже обняли и притянули спиной к груди. — Что?.. — Понимаешь, в кругу, к которому принадлежит мой отец и я принято заключать, так сказать, договорные браки. Иллиадар говорил тихо, уткнувшись носом мне в волосы и прижимал меня одновременно и крепко и нежно, словно боялся двух вещей: сделать больно и отпустить. — О. Можешь не продолжать, — сказала, кончиками пальцев прикасаясь к рукам стража. От этой крохотной ласки Иллиадар прижался еще сильнее, порывисто целуя меня в шею. — Я… Знаю, что такое аристократия. А у тебя… уже есть невеста? На этом моменте у меня душа ушла в пятки. А ведь, в самом деле, Иллиадар не мальчик, у него вполне может быть уже невеста. Мало ли, может, он уже с самого детства с кем-нибудь помолвлен. Не думаю, что в его кругах такое редкость. А вдруг он скажет, что возьмет в жену ту, кого выбрал для него отец, а я останусь для него просто… любовницей? А что? Кто я такая, чтобы строить со мной серьезные отношения? Ни влиятельных родителей, ни наследства, ничего. Магия? Ой, не смешите меня! Даже без официального признания моего статуса мне, так или иначе, придется спать с ним, чтобы не умереть самой. Очень удобно, не правда ли? Отказать я ему не смогу, опасаясь за свою жизнь, и уйти от него не получится. И как удобно получится для него. Отец, скорее всего, уже подобрал ему невесту, за спиной которой влиятельный род. Она и станет официальной женой. А я буду приятным дополнением к счастливой жизни. И любовница, и батарейка, с помощью которой можно упрочнить свои позиции. Он сам говорил, что колдунов у них нет. Думаю, с помощью магии он сможет много добиться. Мне даже не обязательно давать свободу. Закрыть где-нибудь в подвале, чтобы никто не узнал, и навещать время от времени, забирая магию. От таких мыслей у меня всё похолодело. Нет, нет. Тряхнула головой, прогоняя подобные мысли. Он — страж. Он не сможет мне причинить вреда. «А вреда и не будет. Подумаешь, посидишь в подвале. Тебя же никто бить не станет. Даже кровать мягкой будет». Я вздрогнула. Мне показалось, что мысли мои не совсем мои. Словно кто-то посторонний нашептал. «Будет время от времени спускаться к тебе, брать, что и так принадлежит ему, а потом снова забывать до следующего раза. А на что ты еще можешь сгодиться? Ни власти, ни денег, ни титула». Я зажмурилась, вжимаясь в стража, что есть силы. — Нет, все не так, — прошептала я, ощущая, как кто-то забрался на колени. — Что с тобой? — спросил Иллиадар. В его голосе отчетливо слышалась тревога. «Надо уйти от него, прямо сейчас, пока есть возможность. Уже завтра там будет его отец. От них двоих уйти будет сложнее. Стоит ему только рассказать отцу, кто ты такая, как твоей свободе придет конец. Сейчас, надо уйти немедленно». Я распахнула глаза, начиная подниматься на ноги, но тут же замерла, увидев Монту. Он смотрел прямо на меня. Его желтые глаза пугающе сияли, словно их с той стороны что-то подсвечивало. Казалось, еще мгновение и желтый свет прольется наружу.