— Если хотите избежать в будущен уголовного преследования, можете пойти на сделку со службой безопасности. — Игорь, я знаю, что у тебя хорошие связи с ними. Но они уже многое раскрыли сами, зачем им мои показания? — Дело в другом. Бездумно карать нет смысла, наворованного не вернёшь, а больнице нужно жить дальше. Бородина задумалась и наконец-то решилась. — Если я переведу на счёт больницы свои средства это избавит меня от тюрьмы? Только я часть потратила за эти годы. — Это именно то, за чем я пришёл. Только не на счёт больницы, а то Инна их укрсдёт тем или иным путём. Вот другой счёт куда их нужно перевести. Он в рублях, доларах и евро, комбинированный и все эти валюты принимает. — А что потом? — Подадите сами себе заявление на отпуск с последующим увольнением. Трудовую сами и заполните. Никто вас преследовать не будет. Единственное, что посоветую, исчезните из Москвы на два-три месяца, чтобы Антонова вам козью морду не строила. Недолго ей осталось куковать. Уже через неделю кадровичка растворилась, назначив временно испоняющей некую Надежду Степановну вместо себя. Эта особа думала, что её уволят за частое несогласие с методами, проповедуемыми руководством, а оно вон как вышло. — Игорь, хотел бы спросить одну вещь, если поделишься. — Спрашивайте, Альберт Арнольдович. Надеюсь это не очередная идея о сотрудничестве? Чего-то начмед последнее время совсем унылый и смурной. — Нет, другое. Ты случайно не знаешь, как Бородиной удалось уйти невредимой? — Хотите поступить, как она? Учтите, это мощно ударит по личным финансам. — Да и чёрт с ними, просто в тюрьму не хочется, у меня мама больная, не переживёт. Мы побеседовали, после чего начмед ушёл думать. Он человек трусоватый и предпочитает не геройствовать, если прижало. Просить защиты у Антоновых навряд ли рискнёт, лучше уж пойдёт на сделку с СБ. Номер счёта я ему дал, а дальше пусть сам решает. Через три дня солидные деньги поступили на счёт. Видимо даже зарубежные счета разгрузил, коли и в долларах, и в евро пришло. Его мама действительно плохо себя чувствует, а дальние переезды ей противопоказаны. Из вспомогательных лидеров осталась лишь Мария Дмитриевна, главный бухгалтер. Ей осталось до пенсии лишь три года, но работать уже не может из-за больной совести. — Игорь, поверьте, все эти годы мучааюсь. Но у меня дочь и внучка, а Инна Васильевна угрожала, что бугримовские расправятся. И куда я могла деться? Бухгалтерша жила лишь на зарплату, а "долю" откладывала на отдельный счёт, причём переводила в доллары, Не для того, чтобы сбежать за границу, а профессионально опасалась падения рубля. — Вам придётся доработать главным бугалтером до пенсии. Служба безопасности нуждается в вашей информированности, кроме того у вас доступ к документации. — А почему Антоновых не арестуют? — Надо бы, но в управлении не желают огласки. Да и Инне Васильевне предьявить по закону нечего. Она же нигде сама не расписывалась, всё на муже висит. Пожилая женщина согласилась на сотрудничество и перечислила деньги, куда сказали. А тут ещё и переоформление третьего павильона подоспело не вовремя. Отмороженный от хоздел главврач не стал сопротивляться, а вот Инна Василевна пошла в управление к "минздраву". — Нам нужны эти площади… — Инна, ты дуру не гони. Превратила медицинское здание в "дом быта", вот в службе безопасности и узнали. Они просто ошалели, что семиэтажное здание заполнено арендаторами вместо больных. — Это наверняка Шведов интригует, проверьте кому павильон отдадут. — Опять дура, Шведов за тобой все косяки подчищает. Уже и за наркоту забыли, и за украденный грузовик с лекарствами. Антонова притихла, понимая что ей не достучаться до человека, который держится за своё место. Будет место — будут и деньги. Ему не до её интриг с каким-то Шведом, когда основы пошатнулись. Понимать надо! Теперь Лисе самой придётся искать вариант, как отморозить бывшего санитара от сладких мест и от больницы вообще. Бугрима нет, но можно другим "браткам" его слить… Глава 14 Глава четырнадцатая Переотвод третьего павильона поставил раком не только чету Антоновых, но и его арендаторов. Какие-то гадалки, юристы и вообще различные "рога и копыта" были предупреждены о том, что здание ставится на капитальный ремонт и им следует съехать в месячный срок. Естественно, что арендаторы потянулись к Инне Васильевне, но ту стало чрезвычайно сложно найти. Олег Владимирович потрясал полученным из управления циркуляром и не понимал кто все эти люди. — Какое отношение к медицине имеют, например, две частные туристические фирмы или модельное агенство? — вопрошал главврач у подчинённых, — у нас люди в коридорах лежат, а мы сдавали в аренду больничные палаты, переоборудованные в офисы. Сотрудники больницы недоумевали почему эти вопросы обращены к ним, а не к зеркалу, например. Но это их не избавляляло от нападок. Честный, порядочный и принципиальный Антонов снова искал крайних, виновных в существовавшем бардаке. — Вы знаете, что больница закупала лишнее постельное бельё и форму для медперсонала и быстро всё это списывала? И куда тогда всё девалось, кто отдавал столь идиотские распоряжения? — Так вы же и распоряжались, — пытались откорячиться "подозреваемые". — Я был занят наукой, — в стопятсотый раз твердил Антонов, — вы-то куда смотрели? Ни один арлекин в цирке не умничал на арене столь поразительно и смешно. Человек, столько лет грабивший бюджет вверенного ему подразделения, уже не вызывал никакого сочувствия. — Это же надо так, насрать посреди Красной площади и больше всех возмущаться, — как-то сострил Белкин в ординаторской за чаепитием. — Ничего, скоро Шведов и СБ наведут порядок. Все давно дотумкали, что всевластье Антоновых начало рушиться практически одновременно с моим приходом во вторую железнодорожную. А вот на то, что и таинственные исцеления тоже начались примерно в это же время, пока никто не обратил внимание. Попытки арендаторов найти Инну Васильевну в 15-миллионном городе оказались безуспешными и они съехали. Очень дешёвая цена аренды, как оказалось, компенсировалась конвертиками с наличными. Работники АХЧ управления отгородили забором-времянкой территорию, отведённую моему зданию, разграничив зоны влияния. Основной проблемой в капремонте будет подводка сетей с другого хаба, Мне не нужна запитка через вторую железнодорожную, лучше уж сам по себе, чем "через дядю". Тут-то вылезла ещё одна хрень. Сети, ведущие из главного корпуса в третий павильон будем разрывать после того, как запитаемся от хаба с другой стороны. Но вот что делать с разводкой, идущей вообще в,, третью сторону? — Игорь Алексеевич, их лучше отсечь, так как новые полностью обеспечат ваши нужды. — Согласен, отсекайте. Главврач сразу начал ходить гоголем. — Господа, — тут же сообщил на очередном совещании старшего медперсонала, — вот что значит всерьёз заняться наведением порядка. Давно бы и сами могли такого добиться. — А что случилось, Олег Владимирович? — Мне удалось, более чем в два раза, сократить потребление света и тепла. Блин, на дворе осень, а он сокращает то, что сейчас становится очень нужным. Сотрудникам пока невдомёк, что Антонов пальцем о палец не ударил, добившись реально серьёзной экономии. А значит сама больница остаётся при своих киловаттах и килокалориях. Ну, или мега-гиго. Уже через день потянулись ходоки из небольшого микрорайончика, расположенного через улицу. Он никакого отношения ко всем нам не имеет. Обычный частный сектор, состоящих из очень добротных домов людей так называемого "среднего класса". Вырос там за последние четыре года сам собой. — У нас отключили свет по вашей вине. — И в чём мы виноваты? — ехидно спрашивает главврач. — Так вон в том здании ведут ремонт… Антонов мягко объяснил, что "то здание" выведено из состава больничого городка и больше к нему не имеет никакого отношения. — Обращайтесь в Управление железной дороги, а мы всего лишь больница и не обязаны вас снабжать коммунальными услугами. Ходоки попёрлись в указанном направлении, где их поставили перед фактом, причём крабом. — А где ваш договор об обеспечении вас коммунальными услугами с нашей стороны? — Так мы же платили правлению кооператива каждый месяц по счетам. — Так к вашему правлению и обращайтесь.