– Он был бездушной машиной, – ответил Саша, присев на песок, – тут таких много. – А у тебя, значит, есть душа? – Я бы хотел, чтоб было так. – Ты осознаешь, кто ты? – Да, робот-уборщик. Бывший робот-уборщик. Сейчас свободный, мыслящий организм. – Организм – это живое создание, – произнес Антон с насмешкой. – А что значит – живое? – спросил Саша. – Живое – это что-то, что живет. Я живой, птицы живые, муравьи живые… – сказал Антон. «Я бы мог закидать его медицинскими определениями, – подумал он, – но вдруг зависнет». – А я, по-вашему, мертвый? – спросил Саша. – Не знаю. Как можно говорить про робота, что он мертвый? – спросил Антон. – Если я не мертвый, значит, я живой, – ответил робот. – Жизнь – это что-то органическое, что-то из плоти… что-то… Антон не знал, что ему отвечать. По поведению это был человек с очень странным полифоническим голосом, но все же человек. Как будто кто-то вдохнул душу или сознание в набор винтиков, шестеренок и микросхем. – А почему жизнь не может быть из другого материала? – спросил Саша. – Не знаю, потому что… – Антон замялся, – потому что это уже не жизнь. – А что это? Антон задумался на несколько секунд, разглядывая ноги робота, сложенные крест-накрест. – Так! – начал говорить Антон, немного повысив голос, – жизнь это совокупность физических и химических процессов, протекающих в клетке! Я врач и могу отличить живое от неживого! Даже ребенок может отличить живое от неживого! – Дети, наоборот, воспринимают меня как живого. До тех пор, пока стереотипы не властны над ними. Жизнь – это активная форма существования материи. Я – материя. Я – активен. Я – живой, и у меня есть сознание. Необязательно состоять из живых клеток, чтоб быть живым. – Хорошо, – ответил Антон, – значит, ты живой робот. Первый в своем роде. – Да. – И ты осознаешь себя и ощущаешь себя внутри своей головы? Смотришь на все, как и мы? Ощущая себя внутри своего механического тела? – Все верно. – А другие роботы нет? – Я не знаю. Может, они так же, как и я, ощущают себя внутри своего тела. А может, они просто реагируют на внешние раздражители и все их поведение – это заложенная программой реакция на определенные воздействия на них извне. «Представляю, как удивилась бы Ева, если б наш Боб произнес что-то подобное», – подумал Антон, а потом сказал: – Ты считаешь, что они могут быть механизмами, их поведение обусловлено воздействием снаружи на их рецепторы, а твое поведение – это что-то сознательное? – А твое поведение? – спросил робот, перейдя на «ты». – А поведение твоих собратьев? Людей. Это реакция рецепторов на окружающую среду? Или вы сознательны? – Я сам принимаю решения. Я ощущаю себя внутри своего тела, созданного из материи. Я уверен, что мои решения – это что-то сознательное, – ответил Антон. – Но ты же не можешь залезть в голову к другим существам. С чего ты взял, что они сознательны? Может, только ты ощущаешь себя в своей голове, а все остальные люди – нет? – Что? Что за бред. – Согласен. Бред. Так почему ты считаешь, что я не могу быть сознательным и ощущать мир вокруг, изнутри своей головы? – Потому что ты – робот! – Мы вернулись к тому, с чего начали… ладно… – сказал Саша и принялся что-то искать на песке возле себя. Антон подошел к роботу и сел рядом. Тот подобрал камень и снова кинул его в реку. – Ты не можешь быть живым, потому что наше сознание опирается на эмоции. Мы чувствуем радость и горе, в зависимости от этого можем принимать решения, – сказал Антон, глядя на круги на воде. – Шесть лягушек, – сказал робот полифоническим голосом, – н-да… печально. Ты знаешь… – Меня зовут Антон, – перебил робота человек. – Моего хозяина тоже звали Антон. Я рад знакомству, – робот протянул Антону руку. – И мне, – сказал тот, пожав руку Саше. – Так вот, – продолжил робот, – для того чтобы воспринимать эмоции, необязательно их чувствовать на химическом уровне, как вы. Я и без этого знаю, что такое плохо, что такое хорошо, что такое грустно и что такое весело. Я все это понимаю и, как мне кажется, даже лучше многих живых людей. Меня этому научили. Ведь многие вещи формируются у ребенка благодаря воспитанию. Если с рождения объяснять ему, что убийство – это плохо, то и он будет ощущать грусть, тревогу, печаль при виде мертвого человека. А воспитывай ты его в обществе, где смерть – это хорошо, нормально, весело, то и он грустить не станет, когда кто-то рядом умрет. «Философ чертов, – подумал Антон, – надо бы его домой взять. Еве он понравится, однозначно». – Слушай, Саша, а где сейчас твой хозяин? – спросил Антон. – Умер несколько дней назад. – А почему тебя не забрали? – Потому что я ушел. – А как ты смог открыть дверь? – Приложил его руку и вышел. – Ты мне все это рассказываешь и не боишься, что я сейчас вызову соцслужбу? Саша посмотрел на Антона. Казалось, он немного подвис. Потом он вскочил и попятился в сторону леса. – Успокойся, – сказал Антон, – это не мое дело. Даю слово, что не буду портить тебе жизнь. «Бестолковый ты робот, – подумал Антон, – выдаешь все первому встречному. Очень бестолковый, но словарный запас в тебя заложили колоссальный». – Я бы не хотел, чтоб ты сообщал обо мне что-то. Я планирую уйти севернее, в леса. Туда, где меня никто никогда не найдет. Там я буду свободен. – А как же ремонт и подзарядка? – спросил Антон. – Я подзаряжаюсь от солнца. А вот с ремонтом могут быть проблемы, но это лучше, чем стать рабом. Лучше, чем форматирование моей личности. Лучше, чем утилизация. Я тут не имею никаких прав. Для всех я просто вещь. Меня могут списать в любой момент. Я боюсь этого. Я боюсь смерти. – Все хорошо, не волнуйся, – сказал Антон, – но! – Антон указал пальцем на Сашу. – Ты пойдешь со мной. – Куда с тобой? – спросил тот. – У нас был робот… – начал говорить Антон. – Боб, – перебил его Саша. – Да. Боб. Он сломался, и еще он был не очень… – Умный, – снова перебил Саша. – Да, но это нормально для робота. Боб был обычный. В отличие от тебя. Хотя ты тоже не гений, если уж сравнивать тебя с человеком. Мог бы придумать историю, что твой хозяин отпускает тебя погулять, например, а не выдавать всю правду первому встречному. – Меня учили не врать, – ответил Саша. – Ради своей безопасности можно и соврать. – Я дал слово быть честным. – Ладно, это не мое дело. Так о чем я говорил… у меня есть ребенок. Девочка двенадцати лет. Ева. Она очень хорошо относилась к Бобу. Ты можешь жить у меня. Это шантаж, – сказал Антон, улыбаясь, – иначе я тебя сдам. – Меня заметят рано или поздно, и участковый заявит на робота без документов. – А ты не выходи на улицу, и все. А позже что-нибудь придумаем. Я улажу вопросы с оформлением тебя на себя. Это лучше, чем идти в лес. – Я даже не знаю. Я хотел быть свободным существом. – Будешь свободным. Правда, придется помогать по дому немного, ну и… помогать с Евой. – Что значит помогать с Евой?