— Спасибо, что предупредила, но ты забыла, что Татьяна обед не готовит. Она едет с нами в Москву. Давай, садись спереди. — Это неприлично. — В России вполне прилично, не дури. Это моя машина, как хочу, так и сажаю пассажиров. Я пожала плечами и села вперед. Мне не сложно. К тому же на заднем сиденье меня иногда укачивало. А потом появилась Татьяна, и я поняла, почему Джамиль велел мне сесть спереди. У женщины были две огромные сумки, явно с продуктами и закатками. — Надеюсь, у тебя там нет яиц и сосисок, Таня, — с некоторой угрозой в голосе сказал Джамиль, заводя автомобиль. — Нет, что вы, Джамиль Назарович! Там огурцы прошлогодние, сметана, творог, мяса немного… Да можете посмотреть, если не верите! — Верю, верю. Дочери? — Да, и внукам. Я в поселке купила, молоко козье, творог домашний… — Могла бы и яиц купить. — Простите, Джамиль Назарович, больше не повторится. — Хорошо, прощаю, — Джамиль широко и весело улыбнулся, и сразу стало понятно, что он всерьез и не злился, так, шутил. — Тебя как обычно? И вечером забрать? — Да, если вам не трудно. Ему, видимо, было нетрудно, поэтому мы сначала заехали в Мытищи, где высадили Татьяну и ее сумки. А потом поехали в центр. Вдвоем. Сначала в МФЦ, подавать документы, затем в банк, потом — гулять. Я была совершенно очарована этим мужчиной. Он обращался со мной, как с принцессой, подавал руку, поддерживал, интересовался, не устала ли я, не голодна ли. Прокатил на канатной дороге, накормил в хорошем кафе, терпеливо ждал в торговом центре, пока я выбирала себе новые джинсы, платье и кроссовки. Буквально силой затолкал в отдел нижнего белья, вручив свою карту. Со мной не пошел, позволив без смущения выбрать несколько дорогих, очень красивых комплектов. И новую шелковую пижамку. И чулки. Ума не приложу, зачем мне чулки, это помутнение какое-то. Кому я собралась их демонстрировать? — Ариадна, у тебя есть вечернее платье? — задал неожиданный вопрос Джамиль, когда я выползла из отдела белья с двумя огромными пакетами, мечтая только о том, чтобы сесть в машину и подремать. — Зачем? — удивилась я. — У меня скоро день рождения. Тридцать пять. Я буду праздновать в доме. Гости приедут, друзья, партнеры. Не могу же я вас с Сафие не позвать? Нужно платье. — Давайте мы с Сафие сами купим? — предложила я. — Ну да, выберете что-нибудь дешевое. Пойдем, купим тебе самое красивое. — Дорого, Джамиль Назарович. — Ну что ты заладила: Джамиль Назарович, Джамиль Назарович! Так меня только подчиненные называют! — неожиданно рассердился он. — Называй по имени! Я вроде не совсем еще старый, мне даже тридцати пяти нет пока. — Хорошо… Джамиль, — покладисто согласилась я. Он ведь не знает, что мысленно я его со вчерашнего вечера только так и называю. — Вот и умница. А теперь за платьем. Я ужасно устала. Даже с Сафие покупать одежду было проще. Она просто тыкала в первую же понравившуюся вещь, я ее меряла. Если подходила (а глаз у Сафие был верный, поэтому походила почти всегда) и нас устраивала цена, то мы покупали. Все. Быстро и эффективно. Теперь же мне пришлось надеть не меньше десяти платьев, прежде, чем и Джамиль, и продавщицы, уставшие не меньше меня, не воскликнули хором: — Это — самое лучшее. Я взглянула в зеркало и с ними согласилась. Тонкое шелковое платье цвета бронзы шло мне невероятно. Все было идеально — и длина, и крой, и оттенок. В меру открытое — на тонких бретельках, не вульгарное — грудь была не чрезмерно обнажена, даже почти и не видна. Мне это платье очень понравилось. На всякий случай я не стала смотреть на ценник, разумно опасаясь, что могу заполучить сердечный приступ от цифр на нем. Платил Джамиль, его деньги, его право тратить их на что угодно, даже на платья. На этом наша небольшая экскурсия по Москве была окончена. Мы заехали в какую-то едальню, взяв там там для Сафие пакет с вредным фастфудом, а для меня большой молочный коктейль, потом подобрали Татьяну, а дальше я не помню, потому что задремала. Но в целом Москва пришлась мне по душе, наверное, потому, что я была там с этим удивительным мужчиной. Он все же был совсем не такой, какими я привыкла представлять соотечественников. Очень спокойный, с теплым добрым юмором, одинаково уважительно относившийся и к продавщицам, и ко мне, и к Сафие. Заботливый, внимательный. А еще он крайне аккуратно вел автомобиль, не превышая скорость, никого не подрезая, соблюдая все правила и пропуская пешеходов. Тоже — непривычно для меня. На родине все водят по-другому, постоянно сигналя и создавая аварийные ситуации. Может быть, дело все в том, что мы в России, в Москве, а может, он просто человек такой. Хороший человек. Глава 5 Женихи Сафие была на меня обижена, но мне удалось смягчить ее гнев, преподнеся комплект нижнего белья, который я купила для нее (на деньги Джамиля, разумеется). А уж пакет с наггетсами и картошкой фри и вовсе привел ее в благодушное настроение. Она жадно расспрашивала меня обо всем, что я видела в Москве, похвалила платье, немедленно загуглив его стоимость и почтительно присвистнув. Мы с ней зарегистрировались в Вайлдберриз, привязали мою карту и накидали в корзину кофточек, носочков, колготок и прочих очень нужных мелочей. Заодно поглядели скидки в книжных магазинах: было прочитано уже все, что нашлось у Татьяны. К Джамилю пришел гость, кто-то из соседей. Они тихо разговаривали во дворе, сосед курил, и нам пришлось закрыть окно. Увы, подслушать их разговор поэтому не удалось. На следующее утро Татьяна приготовила замечательную яичницу, от которой мы с Сафие гордо отказались. Джамиль ел ее один с отменным аппетитом, а я глотала слюнки и думала, что он все же был прав: овсянка — редкостная гадость. — Ариадна, Сафие, сегодня у нас будет гость, — сказал Джамиль. — Один из моих партнеров, Михаил. Он останется на ужин. — Нам не высовываться? — немедленно обиделась тетушка. — Мне надеть вечернее платье? — одновременно с ней поинтересовалась я. Он посмотрел на нас двоих с укоризною и преувеличенно тяжко вздохнул. — Высовываться. Ужинать будем в гостиной. Оденьтесь прилично, никаких пижам, пожалуйста. Вечернее платье не нужно, просто обычная одежда. Джинсы, рубашка, этого достаточно. — Это все ради тебя, — заявила тетка, глядя на меня с хитрой улыбкой. — Я не понял вывода, — озадаченно сказал Джамиль. — Ариадна уже взрослая совсем, — торжествующе сообщила Сафие. — Ей пора замуж! — Чего? — поперхнулась я кофе. — С ума сошла? Сама иди замуж, если тебе так нужно! Джамиль теперь посмотрел на меня: — Она права, Ариадна. Тебе пора замуж. Почему ты еще не жена и не мать парочки ребятишек? Наши девушки взрослеют рано. Сколько тебе уже лет? — Такие вопросы задавать неприлично, — буркнула я, большим глотком допивая кофе. — А не замужем я, потому что тетушка не нашла мне подходящего жениха, вот. Сами же знаете обычаи: сначала родители знакомят, потом, если парень нравится, можно ходить друг к другу в гости, потом уже разговаривать о свадьбе. Родителей у меня нет, официально мой опекун тетя Сафие. Вот ее и спрашивайте, как она могла допустить подобное безобразие. Лучшая защита — это нападение, верно? Вот я и напала на обоих сразу. И тетке напомнила о ее положении, и Джамилю дала отпор. Обычаи он вспомнил, ну надо же! Что же сам не женат? В его-то возрасте и с его деньгами у нас некоторые мужчины уже вторую жену в дом приводят. Неофициально, разумеется, но и такое бывает. Впрочем, мне кажется, что Джамиль не из таких. Он бы не стал так делать. — Сафие — всего лишь женщина, — по-шовинистки заявил вдруг «идеальный» мужчина. — Ну откуда ей взять нужные знакомства? Я сам займусь твоим статусом, Аринэ. Не волнуйся, будет тебе самый лучший муж, я постараюсь. Ну знаете! Я вскочила, гневно сверкнув глазами. — Спасибо за завтрак! Татьяна, все было очень вкусно. И сбежала, пока желание наговорить гадостей хозяину дома не победило воспитание. — Чего это она? — услышала я уже в дверях. — Девочка смущена, — пояснила тетка. — Разве можно вот так в лоб, Джамиль? Ариадна — невинная, воспитанная в строгости. От таких вопросов она, конечно, убежит как от огня. — Да? Мне она не показалась скромницей. Но тебе, конечно, виднее. Я нарочито громко хлопнула дверью. Давайте, еще мою девственность обсудите! И приданое не забудьте посчитать, которого у меня нет совсем! Тетка совсем рехнулась в этой стране! Какое мне замужество? По мерком моего народа я уже перестарок, почти неликвид! К тому же я росла с Сафие, неудивительно, что особого почтения к человеку, который отличается от меня лишь наличием половых признаков, у меня в базовой комплектации нет. Как по мне, мужчина — это нечто большее. Характер, например, и положение в обществе. Привычки. Поведение. Способность на поступки. Словом, опускать глазки в пол и подчиняться тому, у кого что-то там звенит в трусах, я не буду ровно до тех пор, пока не пойму, что он этого достоин. К тому же хозяйка я неважная. Традиционные блюда готовить не умею, прибираться не люблю, старших не почитаю, национальные танцы не знаю. Патриархальный брак «как положено» мне не светит, и я этому рада. Раньше переживала, а потом поняла, что все к лучшему. Надо будет напомнить Сафие о своем мерзком характере. Уж очень мне не нравится, что она вообще подняла эту тему, да еще Джамиля подтянула. Хотя… детей я любила. И хотела. А без брака какие могут быть дети? Нет, у моих сыновей и дочерей должен быть отец, причем отец хороший. Заботливый. Такой, чтобы любил, помогал, подарки дарил, к врачу меня отвезти смог. И чтобы сам способен был младенцу сменить подгузник. Ну, или хотя бы на руки не боялся взять. Разве я многого хочу? Тетка сказала бы, конечно, что я зажралась. Что мужчина должен семью обеспечить, а остальное — дело женщины. Но каким-то особым авторитетом для меня Сафие не была, ведь семьи и детей у нее не было. Как она может давать советы о том, в чем не имеет опыта? * * * Упомянутый за завтраком Михаил оказался моложе, чем я думала. Ему на вид не было и тридцати. Симпатичный, улыбчивый, с ямочками на щеках и светлым ежиком волос, он вел себя за ужином вполне достойно. Не смущался, не молчал, но и болтуном не показался. Словом, его вполне можно было рассматривать, как подходящего жениха, первое знакомство мне даже понравилось. Я смущалась и краснела, но под конец ужина осмелилась даже пару раз пошутить. Сафие взирала на меня снисходительно, по невозмутимому лицу Джамиля что-то понять было невозможно. И вот что странно: Михаил был красив — без сомнения. Молод. Умен. Не женат — он сам признался. Из хорошей семьи, умел работать (раз уж Джамиль ведет с ним дела). Русский — это огромное преимущество. Все же большинство русских не требуют, чтобы жена безвылазно сидела дома и не смела даже глаз поднять на посторонних мужчин. Но по сравнению с Джамилем он проигрывал по всем фронтам.