– То есть он еще в пути? – спросил комиссар. Вианелло посмотрел на часы. – Нет, прошло больше времени, чем мне показалось. Минут тридцать… Нет, он уже должен быть в больнице. Брунетти потянулся было за мобильным, но передумал и положил руку на колено. – Там найдется машина? – спросил он, думая о Пьяццале-Рома и о предстоящей поездке в больницу. – Она уже ждет, – успокоил его Вианелло. – Ничего больше не сказали? – слова вырвались у Брунетти сами собой. Вианелло покачал головой. – Ничего. Я позвонил в больницу и попросил их связаться со скорой, той, что везла пострадавшего, но мне отказали. Сказали, что мы все узнаем на месте. – Жене Фредди позвонили? – Не знаю. Брунетти достал мобильный, нашел в списке контактов Сильвану, но на седьмом гудке безликий женский голос предложил ему оставить сообщение. Комиссар не смог заставить себя ни сделать это, ни отправить эсэмэску. – Откуда ты знаешь, что это мой друг? – спросил он у Вианелло. – В прошлом году, рассказывая о встрече одноклассников из вашего личео, вы упоминали о нем. Сказали, что он тоже там был. – Как тебе удается запоминать такие мелочи? – искренне удивился Брунетти. – Много лет назад мама моей Нади служила кухаркой у его родителей. Помню, она говорила, что это был очень милый мальчик. Пальцы Брунетти нервно переплелись. Он подался вперед, потом сжал руки между коленями и, понурив голову, сказал: – Я не знал Фредди в детстве. Но сейчас это приятнейший человек. Несколько минут тишину нарушали лишь завывания сирены, потом мотор заглох, и – вот она, Пьяццале-Рома! Позабыв поблагодарить Фоа, комиссар выскочил из лодки и побежал к ступенькам, которые вели наверх, к проезжей части. Там уже ждала синяя машина с включенной мигалкой. Брунетти и Вианелло сели, и комиссар велел водителю включить сирену. Они уложились в двенадцать минут: Брунетти засек время. Он с нетерпением наблюдал за тем, как они обгоняют медленно движущиеся автобус и велосипед, которому вообще было не место на дороге. Водитель молчал, сосредоточившись на дорожном движении. Он свернул в непривычном месте, и в считанные секунды Брунетти перестал ориентироваться. Он стал смотреть в окно, но пейзаж не радовал красотой, поэтому комиссар снова уставился водителю в затылок. Наконец автомобиль затормозил и водитель обернулся: – Приехали, комиссарио! Поблагодарив его, Брунетти направился к больнице. Здание было недавно построено, но уже выглядело обшарпанным. Вианелло перехватил инициативу и повел комиссара вглубь центрального корпуса. Когда второй по счету человек в белой униформе спросил, кто они такие, инспектор достал служебное удостоверение и, покачивая им из стороны в сторону, выставил перед собой, – словно талисман, отгоняющий злые силы. Брунетти хотелось верить, что эта магия сработает. Вианелло толкнул дверь в отделение интенсивной терапии и, продолжая помахивать удостоверением, остановил первого попавшегося медика – даму со стетоскопом на шее. – Где потерпевший, которого только что привезли? – Который из них? – спросила та. Она была очень высокого роста, выше обоих полицейских, и тон у нее был нетерпеливый и раздраженный. – С ножевым ранением, – ответил Вианелло. – Его оперируют. – Дело совсем плохо? – спросил Брунетти. Когда врач повернулась, чтобы посмотреть на него, очевидно, решая, кто из них главный, комиссар показал свое удостоверение. – Комиссарио Брунетти, Венеция. Врач присмотрелась к нему внимательнее. Интересно, все ли люди, которым часто приходится видеть чужую боль, обрастают ледяной броней, которая ощущается в их взгляде и словах? Женщина указала на стоявшие в ряд пластиковые оранжевые стулья и, хотя свободные места были наперечет, сказала: – Можете подождать там. – И, заметив недовольство полицейских, добавила: – Там или в любом другом месте, по вашему выбору. – Лучше уж тут, – сказал Брунетти и попытался улыбнуться. Потом, словно прося об услуге, добавил: – Синьора, мы будем благодарны за любую информацию! Она повернулась и вышла. Брунетти с Вианелло присели на два свободных места, расположенных рядом. Справа юноша с окровавленным лицом придерживал здоровой рукой другую, опухшую. Слева сидела молодая женщина – с закрытыми глазами и перекошенным от боли ртом. Через некоторое время Брунетти понял, что от парня на соседнем стуле разит спиртным и страхом, – запах неприятный, острый, с которым комиссар сталкивался чаще, чем ему хотелось бы. С другой стороны периодически доносились тихие стоны женщины. Брунетти и Вианелло просидели минут пятнадцать, не шевелясь и не разговаривая, и комиссар постепенно привык и к запаху, и к звукам. Потом открылась дверь и высокая дама со стетоскопом махнула им рукой: подойдите. Полицейские встали и последовали за ней. Пройдя по коридору, она ввела их в помещение, оказавшееся маленьким захламленным кабинетом. Дама подошла к столу, сняла с шеи стетоскоп и небрежно положила его между стопками документов и развернутой книгой, лежавшей обложкой кверху. Садиться врач не стала и не предложила этого гостям, а сразу перешла к делу. – Пострадавший до сих пор в операционной и, возможно, пробудет там еще какое-то время, – начала она. – Он получил четыре ножевых ранения. В спину. Вианелло уже успел достать блокнот и стал записывать. Брунетти же думал о многолетнем пристрастии Фредди к вкусной еде и о следствии этого – некотором утолщении в области торса и талии, столь удачно скрываемом сшитыми на заказ пиджаками. «Господи, пусть ему теперь это пригодится! – пронеслось в голове у комиссара. – Никогда больше не буду над ним подтрунивать, никогда!» – Другой информации у меня нет. Если вам нужен повод для оптимизма, могу сказать, что главный хирург отпустил одного из своих ассистентов – сказал, что они справятся вдвоем. Первым импульсом Брунетти было спросить, почему тогда операция затянулась, но вместо этого он сказал: – Спасибо, что нашли время поговорить с нами, дотторесса! Женщина улыбнулась, но выражение ее лица не изменилось. Брунетти вдруг осознал, что принес запах того парня с собой в комнату, и протянул руку врачу, не особо надеясь, что она ответит. Но она пожала руку ему и Вианелло, после чего быстро удалилась. Как только за ней закрылась дверь, Брунетти достал мобильный и еще раз набрал номер Сильваны, но ответа не было. Тогда он позвонил на рабочий телефон синьорине Элеттре. Когда она сняла трубку, комиссар сказал: – Я в больнице, в Местре. Моего друга Фредди д’Истриа привезли сюда с ножевыми ранениями. Место нападения – паркинг на Пьяццале-Рома. Оттуда он сразу попал в больницу. Позвоните в паркинг и прикажите закрыть весь этаж, а потом проверьте, есть ли у них система видеонаблюдения. Если есть, выясните, попадает ли машина Фредди – на него напали возле машины – в поле зрения камер. Пусть пришлют записи! – Подумав немного, он добавил: – И возьмите судебное разрешение на изъятие всех видеозаписей за сутки. Потом свяжитесь с Боккезе и скажите, чтобы отправил туда своих ребят. Брунетти задумался. Что еще можно предпринять? Он вопросительно глянул на Вианелло, но тот покачал головой. – Пострадавший – владелец квартиры, в которой сейчас проживает Флавия Петрелли, – сказал в трубку Брунетти. – Oddio! – услышал он шепот. – Может, организовать охрану? Брунетти обдумал это предложение, прикинув расстояние до Венеции. – Не думаю, что это необходимо. Ни на квартире Флавии, ни в Местре. Злоумышленник наверняка выследил Фредди, а значит, планировал свои действия. Но четырежды ударить человека ножом и не лишить его жизни? Это не слишком похоже на преднамеренное убийство. Или, как и на мосту, это был порыв, вспышка неконтролируемого гнева? В обоих случаях жертва была брошена на произвол судьбы и у нападавшего не хватило решимости довести дело до конца, прикончить ее, пока была такая возможность. Когда Брунетти очнулся от задумчивости, на той стороне телефонной линии уже никого не было. Вианелло смотрел на него, все еще держа в руках открытый блокнот. – Что теперь, Гвидо? – Ты остаешься здесь, – сказал ему Брунетти. – Постарайся поговорить с Фредди, как только позволят доктора. Может, он что-нибудь вспомнит. Вианелло кивнул. – А вы? – спросил он. – А я побеседую с синьорой Петрелли и узна́ю, кто это сделал. Брунетти повернул к выходу. Пора было возвращаться в город. 22 Уже направляясь к двери, Брунетти задумался: а что, если мотив всего этого – тривиальное вожделение? Флавия проявила к Франческе повышенное внимание, открыто выказала к ней интерес. Еще певица живет в палаццо, принадлежащем Фредди, и об их любовной связи в свое время знали очень многие. Брунетти своими глазами видел, как в тот вечер Фредди обнял ее за плечи… Этот поклонник – как, впрочем, и любой другой поклонник Флавии, мужчина или женщина, – осведомлен о Фредди, и каждый, у кого есть доступ в театр, мог слышать, как примадонна похвалила контральто Франчески. Брунетти не так уж много знал о сталкерах, но обычно они преследовали своих «бывших», причем это могли быть как деловые партнеры, так и супруги или любовники. Преследованиям подвергались также бывшие боссы и подчиненные, и мотивом чаще всего были любовные чувства. Жизнь идет, меняется, и некоторые важные для нас люди отступают на задний план и их заменяют другие. Большинство воспринимает это нормально и живет дальше. Некоторые же противятся переменам, отрицая будущее, которое не похоже на то, что они уже знают, в разлуке с любимым или любимой. А есть и такие, кто решает, что кто-то должен ответить за случившееся. Иногда этим виноватым назначается «бывший», иногда – его новый партнер. Здесь, и Брунетти прекрасно это понимал, начиналась территория догадок, причем одна была сумасброднее другой. Как переубедить человека, который верит, будто можно вернуть расположение бывшего, убив его нового избранника? Можно ли заставить полюбить себя с помощью угроз? Если Паола вдруг влюбится в метролога, проверяющего газовые счетчики, а он, обманутый муж, его прикончит, чем это поможет?