…Реми поймал на себе внимательный взгляд директрисы, сеньоры Кармен Родригес. – Прощу прощения, задумался, – встрепенулся он. – Я бы хотел показать вам фото той девочки, которую я ищу. Здесь она помладше Элизы, ей лет семь-восемь, других снимков у ее тетки не нашлось. Но все же взгляните, пожалуйста. Реми развернул экран своего смартфона в сторону Кармен. Директор школы сначала бросила на него короткий взгляд, затем, с выражением недоумения на лице, взяла телефон из рук детектива и уставилась на фото Соланж, широко раскрыв темные глаза. – Это что же у нас выходит, господин детектив? Что Мария Уайт всех обманула? Ведь раз у Элизы есть в Париже тетка, то получается, что она вовсе не из Англии и не племянница нашей Мэри, – и она проницательно посмотрела на детектива. – Или… Или это вы нас обманываете, а? Реми не ожидал такой сообразительности от Кармен: казалось, от начального рассказа Реми все ушли столь далеко, что уже и не вспомнить, с чего все началось. Однако она вспомнила и теперь настороженно улыбалась, устремив вопрошающий взгляд черных глаз на Реми. А тот в скоростном темпе перебирал варианты ответа. – Сеньора Родригес, – задушевно проговорил детектив, интимно понизив голос, – вы абсолютно правильно подметили нестыковку в версиях. Я восхищен. И, конечно же, тоже озадачен подобным поворотом. Но ответить на наши вопросы может только один человек… Кармен чуть наклонила голову вбок и придала лицу выражение, которое расшифровывалось как «я вся внимание». – Это женщина, которая меня наняла! – воскликнул он. – Родная тетя той девочки, которая утонула якобы у ваших берегов… однако недавно встретилась ей на парижской улице. Уже, разумеется, в виде взрослой женщины. Тетя ее узнала по характерным признакам… – О да, – кивнула Кармен. – Я бы тоже ее узнала много лет спустя. У нее очень специфическая форма губ, такая редко встречается, будто два остроконечных холмика вот тут, видите? – И Кармен обвела пальцем «арку Купидона» на фотографии Соланж. Ну вот и все. Вот и приехали. Вопросов больше не осталось. Вернее, совсем немного. – У вас должны быть фотографии Элизы, не так ли? – произнес Реми. – Ведь детей фотографируют каждый год, если я правильно понимаю. И на выпускном вечере, да? Кармен Родригес кивнула. – Давайте найдем эти фотографии. Я их пересниму – особенно ту, где Элиза уже выросла, в конце школы. И покажу своей клиентке. Тогда она сможет точно сказать, эту ли девушку встретила в Париже или другую. – А мне вы сможете сообщить результат? Реми кивнул, чувствуя себя неуютно: ведь нет никакой клиентки, и никакая девушка на улицах выдуманной тете не попадалась. Да и стоит ли говорить директрисе школы правду? Такая правда только взбаламутит умы островитян и омрачит память о Мэри Уайт, которую жители уважали, у которой лечились… И которая, в конце концов, спасла жизнь ребенку. А тот факт, что она родных Соланж не пыталась найти, это девочке оказалось, скорее, во спасение. Верни Мэри найденыша отцу, Анжела изыскала бы другой способ избавиться от ненавистной падчерицы. Так что Мэри, считай, дважды спасла жизнь Соланж. – У вас есть электронная почта, сеньора Родригес? Я вам пришлю письмо, как только разберусь в этом деле… Врун. Реми знал, что не напишет ей. А если и напишет, то неправду. Мол, девушка совсем другая, да и малышка, как выяснилось, утонула возле Майорки, а вовсе не у берегов Форментеры… Кармен протянула ему визитку и посмотрела в глаза так, будто читала его мысли. Спустя еще четверть часа Реми отобрал несколько снимков, на которых Соланж была особенно хорошо видна. Теперь не осталось даже тени сомнений в личности спасенной утопленницы. Пересняв фотографии, он тепло распрощался с Кармен и еще с двумя учительницами, помогавшими восстановить историю «племянницы Марии Уайт», и покинул школу. Сверившись с адресом, который дала ему Кармен Родригес, он без труда нашел небольшое двухэтажное здание: медицинский центр. Оказалось, однако, что врач, подруга Марии Уайт – та самая, которая двадцать лет назад помогла спасти девочку, – уже вышла на пенсию и уехала на материк. Так что Реми остался ни с чем. Впрочем, главное он уже узнал. Врач могла добавить какой-нибудь штрих к истории, не более. Недалеко от медицинского центра Реми приметил супермаркет. Он накупил продуктов, вина – еле уложил в рюкзак! – и отправился к Терезе. По дороге, правда, сделал крюк: наведался по адресу Мэри Уайт и ее приемной дочери Элизы. За довольно высоким забором виднелась только часть верхнего этажа виллы. Ставни закрыты, вид нежилой. Через узкие щели между каменными столбами и створками ворот он разглядел фрагмент сада. Все казалось запущенным. Травы и цветы разрослись и вверх, и вширь так, что грядки потеряли очертания. Перезрелые фрукты, никем не собранные, усыпали землю: инжир, груши, персики… Элиза уехала отсюда явно не вчера. Женщина запротестовала, когда Реми начал складывать в холодильник купленное. – Дорогая Тереза, – произнес он. – Это минимум вежливости с моей стороны: ведь вы меня кормите вот уже третий день! – настаивал он, выставляя бутылки с вином на стол. – И, в конце концов, я вам должен гонорар за идею: это ведь вы надоумили меня обратиться в школу! – А то бы ты сам не догадался, – проворчала Тереза. Впрочем, было заметно, что слова Реми ей приятны. Да и покупки тоже. – Догадался бы, конечно, куда б я делся. Но, наверное, позже. Вы опередили меня, и я, благодаря вам, сэкономил время! После ужина он сел за ноутбук. Купил через интернет билет от Ибицы до Парижа на завтра, сверился с расписанием паромов. Отправил подробное сообщение Алексею с Ксюшей, присоединив к нему школьные фотографии Соланж, и позвонил Этьену. Тот ответил просьбой навестить его в больнице по возвращении. Кис прислал смайлик с поднятым большим пальцем, знак одобрения. От Ксюши он получил три сердечка и вопрос: «Когда возвращаешься в Москву?» Париж День одиннадцатый Кто бы сомневался: Этьен попросил продолжать расследование. Реми отметил, насколько лучше он выглядит сегодня по сравнению с их последней встречей три дня назад. Похоже, расследование действительно бодрит его плененное болезнью тело. Или правильнее было бы сказать: наконец-то у Этьена Пасье появился настоящий интерес в жизни. К жизни. Пока она сводилась к преумножению финансов, своих и чужих (клиентов, инвесторов), у него не возникало ощущения, что со смертью он потеряет что-то ценное. Но теперь, когда он нашел сыновей… Сколько эмоций! И вся эта история с Анжелой – закрученный детектив, занимавший его ум, но при этом с человеческими чувствами. Не сухой мир цифр, а живой – где важны не прибыли, а любовь и ненависть, прощение и месть, страдание и боль, радость и восторг, умирающему вдруг открылся мир, который он прятал от себя до сих пор. Теперь умирать ему не хочется. Жить охота, жить! И его организм рвется в бой с болезнью. Как знать, может, и победит… Реми симпатизировал Этьену Пасье. – Напишите мне подробный отчет, Реми. Обо всем, начиная с факта гибели девочки – текст возьмите из отчета генеалогов. А потом расскажите, как вы искали ее следы на Форментере и что нашли. И фотографии приложите, обязательно. Где она ребенком, где уже выпускница школы и теперешние, из Москвы. И снимки Анжелы с Олегом на пляжах Балеарских островов тоже, конечно. И с медузой, с фальшивым «португальским корабликом», не забудьте. Я отдам этот отчет своим адвокатам, посмотрим, что они скажут. – Напишу, – кивнул Реми. – Но, Этьен, вы ведь понимаете, что у нас недостаточно улик против Анжелы. Тот факт, что Соланж выжила и была удочерена, никоим образом не доказывает попытку убийства. – Посмотрим, посмотрим. Иногда адвокаты способны творить чудеса. – Чудеса? – переспросил Реми. – Помнится, кое-кто превращал воду в вино, и это было чудо. Но для такого фокуса нужно сначала иметь воду. То есть материал для превращения. – А у нас даже его нет, вы это хотите сказать, господин детектив? Реми развел руками. – А вы позорно упустили компромат, который находился у священника! – вдруг разгневался Этьен Пасье. – Ну, положим, не «позорно», а как приличные люди, – усмехнулся Реми. – Ясно же: добровольно он бы ничего не рассказал и компромат не отдал, тайна исповеди и все такое; а избивать священника… Для таких целей нанимают людей с другой профессией, шер месье. Пасье насупился, однако ничего не ответил. А что ответить, когда сыщик прав? – В любом случае я буду думать, как прижучить Анжелу. А вы пока держите ее под наблюдением, не теряйте из виду. Надеюсь, она не в курсе ваших расследований? А то почует, что запахло жареным, и вообще из России уедет. Ищи ее потом, – проворчал он. – Вообще-то есть еще человек, который располагает компроматом на Анжелу… – произнес Реми. – Только вряд ли поделится с нами. – И кто же это? – Соланж. Она-то знает, как дело было. Этьен Пасье с усилием приподнялся на локтях. – А ведь это правильная мысль! Ей ли не знать, ведь она и жертва, и свидетель! Она может дать показания в полиции и выступить в суде! – Только она не согласится. – Почему же?! Предложите ей денег! Пусть назовет сумму. Она, конечно, сама не ангел, но меня это не касается. Я хочу получить скальп Анжелы!