— Думаю, со временем мы все привыкнем к этой процедуре и уже не будет так плохо. Ни вам, ни мне, — надеялась я. В конце концов, человек ко всему привыкает, а тут мы будем творить добро, чем не отличная мотивация? Настаивать на продолжении очищения никто не стал, наоборот, расслабились: видимо, были опасения, что я откажусь помогать «мрачным» вайрам. Несмотря на мое намерение уйти домой, посиделки продолжились. Никаких сложных разговоров и проблем — мы вели легкую и непринужденную беседу, потому что местные женщины оказались не только светом своих мужчин, но и душой компании, веселыми хохотушками и даже чуточку троллями. До своих мужчин им далеко, конечно, но они с удовольствием подтрунивали над соседями по столу. Не обидно, а весело и с тонким чувством юмора. Глава 17 А давайте обклеим эту хрень какой-нибудь фигней Если вам понадобятся услуги фотографа, дизайнера или юриста — просто наберите случайные цифры на телефоне. (шутка) Новое утро в новом мире, а во мне все больше надежд, уверенности и душевной легкости копится. Вайр пусть и сложный мир, но нельзя не восхититься тем, что он дает. За окном плывут розовые облака, сияют далекие, такие необычно крупные звезды, но они больше не пугают, а вызывают восторженный трепет. Другие миры… еще недавно волшебная сказка, недостижимое далекое будущее, а теперь — моя реальность! Откинув одеяло, я села, поболтала ногами. Н-да, кровать высоковата оказалась. Сама виновата: ошиблась в расчетах. Бывает. Вчера после посиделок с жителями оплота мы вернулись домой ближе к вечеру. Домой! Как же это приятно звучит и ощущения… м-м-м… Во мне бурила энергия, своя собственная, недаром домашние меня «шилом» дразнили, и море той, что уже ежедневно выкачивала из вайров. Вот я и занялась благоустройством нашего жилища. Фрей следовал за мной этакой флегматично-благодушной тенью, ему было откровенно плевать на мой дизайн его личного пространства. По принципу «чем бы дитя не тешилось». Силен мой невампир: на Земле любой мужик не то что за свою территорию, за свою драную футболку костьми бы лег и обвинил в рейдерском захвате, а мой — только шире ухмылялся. Чем разбудил во мне азартного и безбашенного чертенка. Научившись пользоваться кристаллами и энергией Вайра, я отпустила свою фантазию. Часа через три я с восторгом любовалась тем, что натворила. Прошу заметить, именно творила, а не вытворяла. Фрей же, ухмылялся уже не так ехидно, когда бродил по своим трехуровневым просторам в минималистичном стиле, а сейчас кардинально изменившимся. Теперь дверь в наше жилище вела в старорусские хоромы. Стены, пол и потолки деревянные, даже с едва ощутимым хвойным запахом. Знай наших! И все это великолепие украшено деревянным кружевом — резными листиками-цветочками, животными, затейливыми завитушками. Огромные окна во всех комнатах украсили колышущиеся тоненькие нарядные занавески в мелкий зеленый цветочек. Вдоль стен старинная мебель разных культурных эпох: бюро из красного дерева с секретными механизмами и часами с музыкой, такое же экспонируется в Зимнем дворце; у окна столик-бобик, за похожим любила работать Екатерина Вторая; шкафы, комоды, стулья-кресла с резными спинками, табуретки. Я шла за Фреем и ловила себя на том, что иду по чуть трескучему паркету Большого Петергофского дворца, глазея на свой новодел. Ничего, привыкну! Но наступившее утро от чувства, что я поселилась в музее, не избавило, а лишь усилило. — Интересное у тебя представление о домашнем уюте, — раздалось у меня за спиной ехидно-насмешливое замечание. Да, вчера перед тем как начать «творить», я пафосно заявила Фрею, что сделаю самый уютный и светлый дом. Оглянувшись, смерила насмешника хмурым взглядом. Правда скрываемая досада на себя же и смущение быстро забылись — залюбовалась собственным мужем. Его волосы, ставшие на Вайре винно-красными, в художественном беспорядке разметались по белоснежным подушкам. Крупный, поджарый мужчина, заложив руку за голову, вальяжно развалился на своей половине кровати, показывая себя во всей красе. И когда успел полностью раздеться? Вечером же в штанах ложился… Нашу договоренность о разделении личного пространства он не нарушал. Точнее, как и прежде, ноги держал при себе, а вот его лапы и нос частенько оказывались в непосредственной близости от меня. Я попыталась вернуть хмурые нотки хотя бы в голос: — С чего это вдруг ты решил обнажиться? Но боже мой, как можно хмуриться и «недовольничать» на Фрея, такого горячего и сексуально привлекательного, что сердце невольно ускорили ритм, а ладони вспотели. Его идеальное, беспристрастно замечу, хоть и с непривычной светлой кожей тело, прикрыто уголком моего одеяла. Лишь условно скрывая самое интимное, причем на этих условностях мой взгляд позорно залип со жгучим интересом, тем более тот самый «уголок» приподнялся благодаря моему вниманию. — Решил напомнить тебе, что на Ариме ты хотела меня чему-то научить. В интимной сфере… — чувственные губы Фрея расползлись в привычной коварно-хитрющей улыбке, оголяя белоснежные устрашающие клыки. Щеки загорелись от смущения и злости, я тот момент отлично запомнила. Поэтому, насмешливо фыркнув, парировала: — Помнится, ты слишком радовался, что тебе меня учить ничему не придется. Фрей сел, отчего уголок одеяла сполз и перестал скрывать очевидное мужское желание. — Ну почему же, я готов, — усмехнулся он еще коварнее. Потом вкрадчиво, с сильным гортанным и хищным «р» добавил: — Научить тебя послушанию, смирению, готовности всегда и во всем услужить своему сумраку. В общем, тому, что наши светлячки умеют с рождения… От его самомнения и наглости я встала на колени и подбоченилась: — Забудь о подобной ерунде! В этом плане я необучаема, поверь, знаю о чем говорю. Тем более одно дело — ваши светлячки, а мы, темные, — совсем другие. Фрей неожиданно метнулся ко мне, протянув руку, я рефлекторно отпрянула, но он успел зацепить пальцем тоненькую лямку маечки и дернул. — Ты обалдел? Зачем портить вещи, других-то нет! — возмутилась я, разглядывая порванную майку и свою полностью обнаженную грудь. Не то чтобы тряпку жалко, но… — Обалдел, слишком сильно хочу свою женщину, — его хриплый, страстный голос отвлек меня от разглядывания порванной майки. Я подняла глаза на Фрея. Уф, до самых пяток пробрало от жадного, голодного, призывного взгляда, которым он поедал мою грудь. Как-то страшновато стало: если меня лишат невинности в таком состоянии, то, боюсь, дальше «исполнять супружеский долг» будет проблематично. В голову пришла мысль, показавшаяся вполне приемлемой и занятной. В лицо Фрею полетела подушка, потом вторая и третья. А я с визгом ринулась прочь из спальни. На втором уровне, где-то рядом с ванной-бассейном я вчера бросила платье. Надо срочно одеться, пока не поздно. — Олеся… — неслось мне вслед совершенно не зло и не обиженно. Нет, в том, как Фрей выдохнул мое имя, звучала укоризна: воодушевленная азартом охоты, демонстративная и явно мотивирующая меня еще быстрее шевелить конечностями и улепетывать. — А-а-а… я нечаянно, я не хотела, ты сам виноват! — Орала я мечущейся по уровням тучкой с вытаращенными глазами. Как обычно, вокруг моей бестелесной дымчатой сущности обвилось магическое багровое лассо и вынудило приземлиться и сменить форму. Мы случайно, а может и по умыслу Фрея оказались в спальне, у окна во всю стену, за которым медленно и царственно плыли облака. Запыхавшись, я уперлась в обнаженную грудь Фрея, животом чувствуя все его желания. Он мягко не давал мне отстраниться, придерживая за спину. Мы замерли, глядя глаза в глаза, еще более неожиданно улыбнулись. Я, вспомнив прошлый забег, а он — не знаю отчего. Хотя внутри у меня очень остро ощущались его чувства: нежность, щемящий восторг, снисходительная насмешка и с десяток других, от которых у меня дух перехватило, настолько было приятно, что именно я их причина. Я перестала сопротивляться, приникла к его груди, ощущая как моя собственная без разделяющей нас ткани, касается его кожи. И задрав голову, любовалась глазами Фрея, теряя себя в пламени его глаз. Причем пламени не метафорическом, ведь радужка вайров — реально живой огонь кровавой магии. — Боишься? — шепнул он сипло, мягко, заботливо. Прильнула щекой к его груди, прячась от все подмечающих, умных глаз. Потом дернула плечом, не в силах подобрать слова, сказать, почему не могу перешагнуть границу, которая отделяет душевное принятие от физического. При этом сама его желала до звездочек. Эх, пришлось спросить о совершенно другом, лишь бы тему сменить: — Фрей, одежду можно только самой магически создавать? Или где-то можно купить? — Можно магически самим, можно и купить, — он отзеркалил мой вопрос. Большая и тяжелая ладонь осторожно легла на мой затылок, мягко помассировала, затем Фрей неожиданно предложил: — Пойдешь со мной на свидание? Я почти голая, он — совсем, обнимаемся в спальне, у кровати, но вместо секса приглашает меня на свидание. Непостижимый и потрясающе интригующий мужчина мне достался. Я посмотрела на него с ироничной улыбкой: — В другой мир? Где можно купить вещи в мире, в котором выжили не больше пяти тысяч исконных жителей? Полубогов! Которые по щелчку пальцев все могут создать сами, да шатаются по другим мирам, будто на лифте по этажам перемещаются. — В другой мы как-нибудь потом прогуляемся. А сегодня ограничимся Вайром, — ответил Фрей, но я догадалась, ощутила, что меня и сейчас ждет нечто особенное. — Пойду, — кивнула в предвкушении интересного приключения. Фрей щелкнул пальцами — и мы оба оказались одетыми. Он — в голубой рубашке из ткани, похожей на лен, с пуговицами из «топазов», таких же штанах и прихотливого плетения сандалиях; я — в небесно-голубом платье, подобном вчерашнему, под горлышко, длиной в пол, сверкающем мелким драгоценным бисером. Наверное, любимого моим личным модельером фасона. Даже босоножки на мне оказались блестящими. И главное — ничего не колется, не мешает, не жмет. — Мне надо срочно в ванную умыться, — довольно крутанувшись, предупредила я и побежала готовиться к свиданию. Первому в нашей супружеской жизни свиданию! Я подняла волосы и собрала в высокий хвост, чтобы аккуратно и красиво струились по спине. Опять покрутилась перед зеркалом и предстала перед довольным Фреем. Увидев созданное им багровое окно портала, я удивилась, а вот когда мы вышли в другой комнате, похожей на офис, растерянно окинув ее взглядом, немного приуныла: — Где мы? Большой стол, стулья, стеллажи с коробками, кристаллами. Серый ковер и огромное окно во всю стену, за которым все те же розовые облака и спутники. Значит, мир тот же. — Мы на Вайре, — подтвердил Фрей, покрутил пальцами — похоже сообщение отправил кому-то. И продолжил рассказывать: — Мы на другом континенте, на территории шаэдов… — Кого? — опешила я. — Шаэды были последними, чей мир мы разрушили, сгорая в безумии Кровавой жатвы. Тогда мои сородичи, еще сохранившие разум, осознали, что своих женщин нам больше не видать, а миров с подходящими нам физически и ментально расами почти не осталось. Своими руками уничтожили. Поэтому мы создали переход и спасли большую часть жителей Шаэда — предложили им часть своего мира взамен утраченного. Я говорил, что на Вайре два континента. Наш больше этого, но пустует. Ведь вайров осталось не более пяти тысяч. Второй мы назвали Шаэд. Здесь климат и условия жизни больше подходят шаэдам. Они сохранили свою культуру, традиции, менталитет, архитектуру — все то, в чем нуждалась их цивилизация. Язык тоже шаэдский. Мы здесь только как защитники появляемся… — Защитники от своих же безумцев? — кашлянув, пробормотала я. — Да, — грустно дернул уголком рта Фрей. — Как вам удалось наладить с ними отношения, ведь вы погубили их мир? Фрей пожал плечами, но увиливать не стал: — В шаэдах нет ни капли магии. К сожалению. И живут они в среднем пятьдесят лет. Старый Шаэд мы разрушили более двух веков назад, за это время сменилось не одно поколение. В первые годы было тяжело всем, фактически мы все выживали как могли. Но они помнят не о том, что мы уничтожили их мир, а как защищали их ценой своих жизней здесь, на Вайре, от таких же монстров, какими являемся сами. По всему Шаэду, как и в Оплоте размешены тревожные сигналки: появится перешедший грань мрака вайр, будет схвачен стражами. В стражах молодняк из вайров, десять лет службы на Шаэде — обязательное условие для получения статуса совершеннолетнего. Причем, условия установлены не шаэдами, а нашими старейшинами, чтобы юнцы помнили, знали в чем наша вина. И чем страшен мрак. Гибелью мира… — Они похожи на вас… на нас? — свидание становилось все более интригующим и необычным. — В общем — да, — Фрей читал мои чувства как собственные и улыбался, радуясь моему интересу. — Опять же, к сожалению, шаэды только частично совместимы с нами. Мы без проблем можем иметь с ними физическую связь… интимную, но дети от нас не родятся. И семью создать с ними тоже не получится, поэтому наши мужчины заинтересованы в шаэдках исключительно как в половых партнершах. Сами шаэдки не прочь разнообразить свой сексуальный опыт со зловещими кровавыми стражами, заодно получить от этой короткой, но страстной связи максимум выгоды. Наши мужчины умеют быть благодарными и щедрыми даже за каплю светлых чувств… Договорить он не успел, в дверь осторожно постучали, затем она распахнулась и явила… очередного иномирца. Я даже рот приоткрыла, до того было удивительно разглядывать гуманоида: среднего роста, примерно метр семьдесят пять, сухощавого телосложения, в почти привычном мне деловом костюме стального цвета. Даже обувь на нем «родная» — остроносые туфли. Две ноги, две руки с пятью толстыми пальцами — три противопоставлены двум. Лысая безволосая голова со смешным с хохолком на макушке, не бритая лысина, а вполне себе естественная, матовая, безволосая кожа желто-зеленого оттенка, будто заживающий синяк. Лицо… одним словом, широкое, и в деталях, и в целом. Немного смахивает на ящерицу. Тонкие губы и слишком широкий рот, но неуверенная улыбка незнакомца обнажила зубы, обычные. Нос прямой и приплюснутый, с трепещущими ярко выраженными крыльями. Широко расставленные, чуть раскосые глаза тянутся к вискам с возрастными морщинками. Ярко-зеленую радужку разрезает пополам серп вертикального зрачка. Смазанные линии скул и челюсти с подбородком, немного покатый лоб, пересеченный еще парочкой глубоких морщин. Хохолок, брови и ресницы зеленого цвета, что в сочетании с желто-зеленой кожей только добавляла яркости как глазам, так и общему впечатлению от этого шаэда. Я бы могла с уверенностью сказать, что мужчина, как бы в России сказали, в возрасте, лет шестидесяти. А там кто его знает? Может здесь год за два или в среднем пятьдесят по причине эпидемий и тяжелых условий жизни. На моей родине в начале девятнадцатого века в среднем сорок лет было. В общем, непривычный мне, землянке, но в целом нормальный тип неприятного впечатления не произвел. Наверное, если бы я попала в их мир, то при отсутствии альтернативы и из боязни одиночества, смогла бы и с шаэдом семью создать. Был бы характер приемлемый. — Темный Фрей, вы, наконец, вернулись? — вежливо, с надеждой и, наверное, искренним уважением спросил незнакомец. Я приятно удивилась, что знаю и этот язык, молодец Фрей, обо всем позаботился. — Риз Шардан, я приятно удивлен, что вы живы и по-прежнему на службе, — улыбнулся Фрей, используя уважительное обращение к мужчине. — Я не мог оставить свой пост, пока мой начальник не вернется, — не обиделся Шардан и радостно похвалился, — за ваше отсутствие успел выдать двух дочерей замуж и обзавестись несколькими внуками. Вы долго путешествовали, темный Фрей.