– Имей в виду, – проговорил Дэмиен, – у него очень чувствительный курок. Если твой палец дернется – мои кишки в следующую секунду будут стекать по стене. Я представила себе эту картину, и мой палец сам сошел с курка. Я опустила руку с пистолетом и расплакалась. Дэмиен вынул его из моей руки, поставил на предохранитель и сунул обратно за пояс. – Вот видишь. Тебе не нужна моя смерть, а мне не нужна твоя. Я хочу только ответов на свои вопросы. Я забилась под одеяло, не в силах справиться со слезами. Да, ему не нужна была моя смерть, но моя жизнь была тоже ни к чему. * * * Моя горничная не явилась на следующий день. Когда я проголодалась до смерти, то вышла из комнаты и принялась бродить по дому Стаффордов. Он практически не изменился с тех пор, когда я оказалась тут в прошлый раз. Разве что изменилась цветовая гамма интерьера и мебели – с черно-красной на бордовую с золотом – и прибавилось фотографий на стенах. Я остановилась возле одной из них – огромной, в широкой раме, на которой Дэмиен и Дженнифер были запечатлены в минуту абсолютной нежности. На нем безупречный черный фрак, на ней – нежное свадебное платье, щедро расшитое жемчугом. Он целовал ее в лоб, она прикрыла глаза и улыбалась… Кто бы он ни был – ее убийца, – он пошел против самого святого. Против любви. Плюнул в глаза Богу. – Утречко, – услышала я позади. Я резко обернулась. В проеме дверей, что из коридора вели на кухню, стоял Тайлер Стаффорд собственной персоной и держал вилку с наколотой на нее сосиской. Я почувствовала, как кишки внутри завязываются узлом. Я боялась его до одури. Будучи подростком, он уже был жесток. А сейчас, когда ему стукнуло двадцать, смог бы удавить меня голыми руками. Я попятилась. – Я приготовил завтрак, дорогая, – сказал он лениво. – Поджарить тебе хлеб в тостере? Я развернулась и пустилась бегом в свою комнату. Залезла в кровать и натянула одеяло до подбородка. Дверь не запиралась изнутри, поэтому оставалось только мечтать, как в детстве, что одеяло станет непреодолимой преградой между мной и монстром… Сначала было тихо, но через минуту дверь бесшумно открылась, и Тайлер вошел в мою комнату. В его руках был поднос с едой. Он поставил его на мою кровать и уселся рядом, закинув ногу на ногу. Я наблюдала за ним, совершенно парализованная от страха. – Сейчас в доме только ты и я, и готовить тебе больше никто не будет. Поешь. Я бы не смогла проглотить ни куска, даже если бы к моей голове приставили пистолет. – Строптивая ты мне нравилась больше. Помнишь, как ты вломила мне в машине? – Могу повторить, если только тронешь меня. Тайлер протянул мне чашку и расплылся в широкой улыбке. Так улыбаются акулы перед тем, как сожрать кого-то целиком. – Чтобы вломить мне по-настоящему сильно, тебе придется хорошо покушать, мой ягненочек. – Я не съем ни куска в этом доме. Лучше смерть. И ни ты, ни твоя омерзительная родня не заставят меня есть! – Ты тоже была для меня омерзительна. Когда-то давно, – ответил Тайлер и вернул на место чашку, которую я так и не взяла. – Предки всегда говорили, что МакАлистеры – нелюди. Преследуют нас, охотятся, мешают жить, мешают работать. Первую жену отца отправили на тот свет вместе с детьми. В отца стреляли так часто, что мы шутили, что скоро в него вместо дуршлага можно будет макароны откидывать. Мать двинула в политику, только бы остановить твоего чокнутого папашу, и я перестал видеть ее дома. Бесился. Ненавидел вас все больше и больше. Думал, вы звери, животные. И только в ту ночь, когда я похитил тебя с дискотеки, понял, что нет. По крайней мере, не все из вас. Ты не взяла пистолет, когда Дэмиен положил его перед тобой. А ведь могла бы. Могла бы выстрелить, но не стала… я всегда мечтал убить монстра. Поэтому это было почти обидно, что ты оказалась человеком. – Человеком? Неужели? – усмехнулась я. – Которого ты тем не менее снова засунул в багажник, а потом угостил снотворным, как… – Я просил тебя молчать, Кристи, вести себя тихо. А молчание в ту ночь было равноценно жизни, – сказал Тайлер, понижая голос. – Знаешь почему? Дэмиен попросил меня найти тебя. Несколько дней я тебя выслеживал. А когда наконец выследил и привез, оказалось, что брат пьян в дрова. А может, и хуже, под наркотиками. И тогда я решил не говорить ему, что привез тебя, потому что… не знаю, как бы это закончилось. Он и так не в себе после исчезновения Джен… Если бы он услышал тебя, то пришел бы за тобой. А никакая дверь, если в нее хочет войти Дэмиен, не выдержит… я мог или оставить тебя в багажнике до утра, или дать снотворное. Ах, ну разве что еще замотать тебе рот скотчем, но не думаю, что это понравилось бы тебе больше. Лично я бы предпочел снотворное, чем отдирать проклятый скотч с лица вместе с кожей… в любом случае прости меня. Ты однозначно не заслуживаешь такого обращения. И если бы не исчезновение Дженнифер, я бы пальцем тебя не тронул, – закончил он. Тайлер Стаффорд, приносящий мне извинения, – я бы и во сне не смогла вообразить этого. Кажется, у меня задергался глаз от изумления. – Ты так странно смотришь на меня, детка, – хмыкнул он. – Неужели я начал тебе немножко нравиться? Смотри, как бы к концу дня ты не стала моей верной фанаткой… а теперь поешь. Тайлер встал с кровати, матрас вместе с подносом покачнулся – и стоящая на нем чашка опрокинулась прямо на мой завтрак. Кофе залило аппетитные сэндвичи с тунцом и салями. Тайлер выругался. – Боюсь, моя прелесть, тебе все же придется спуститься и позавтракать со мной, – сказал он и протянул мне руку. Своей руки я не дала, но все же решила последовать за ним. Вдруг мне удастся втереться к нему в доверие и сбежать отсюда? На кухне Тайлер усадил меня за обеденный стол и засуетился вокруг не хуже моей сиделки. Передо мной возник новый завтрак. Бутерброды на свежем хрустящем хлебе и ароматный кофе, посыпанный корицей. – Можно мне снять ошейник? – спросила я. – Хотя бы на время. Он очень натер мне кожу. – Нет. Он на кодовом замке. А код знает только Дэмиен. Когда твой папочка явится за тобой, Дэмиен снимет с тебя ошейник. – Я не думаю, что мой отец похитил ее. Дженнифер носила крестик. Он бы не стал… – Это все просто предположения. А Дэмиену нужна правда. Он не успокоится, пока все не выяснит. – Тайлер сел напротив с чашкой. – Он из-под земли этого ублюдка достанет. А потом я даже знать не хочу, каким способом убьет его. – Дэмиен не убийца, – сказала я зачем-то. Тайлер посмотрел на меня так, словно я была не в себе и бредила. Потом, сладко улыбаясь, спросил: – Ты, наверно, из тех дурочек, которые тигра-людоеда называют «кисонька», а у серийных маньяков берут автографы? Дженнифер, конечно, смогла его приручить, но ее больше нет. И того Дэмиена, который когда-то отвез тебя домой, тоже нет. Не советую провоцировать его. Думаю, ты хочешь дожить до того дня, когда папочка наконец явится за тобой, поэтому… помалкивай и будь умницей. – Сложно не быть умницей, когда с тобой обращаются как со скотиной на ферме. Я сунула пальцы под ошейник: кожа под ним ужасно зудела, а местами покрылась кровяными корками. – Дай взгляну. – Тайлер протянул руку и приподнял ошейник одним пальцем. – Тут где-то была обезболивающая мазь от ожогов. Думаю, поможет. Он встал и принялся рыться в кухонных шкафах. Наконец нашел тюбик и сел рядом. – Откинь голову… Странное это было ощущение: знать, что тебя лечит та же рука, которая еще вчера приставляла нож к боку. Пальцы Тайлера скользнули вверх по моей шее, стало щекотно, и я невольно улыбнулась. Мазь содержала ментол – приятный холод лег на кожу, успокаивая ее. – Зря природа наградила тебя такой тонкой кожей, МакАлистер. Тебе гораздо больше пригодилась бы пуленепробиваемая броня… В этот момент входная дверь распахнулась. Я узнала ее с первого взгляда. Джована – пчелиная королева улья Стаффордов – вошла в дом, сбрасывая на изгиб локтя черный плащ. За ней следовала Линор – сестра-близнец Тайлера, – ослепительно красивая юная брюнетка с глазами, холодными, как лед. За Линор вошел Дэмиен – бледный, как мел. Рядом с ним был их старший брат Десмонд. Я узнала его, хотя раньше видела только на фотографиях. Я почувствовала, как мое тело наливается свинцовой тяжестью. Как немеют руки, ноги и лицо. Как парализующий страх растекается по всем клеткам… Первой остановилась Джована. Ее ледяной взгляд пригвоздил меня к месту. А за ней остановились все остальные. Должно быть, они были в курсе планов Дэмиена похитить меня. Но уж точно не ожидали увидеть меня посреди кухни, за столом, как ни в чем не бывало уплетающей завтрак и подставляющей Тайлеру шею для нежных прикосновений. Моя одежда, какая-то старая пижама, была просто убожеством по сравнению с роскошными нарядами Стаффордов. Моя расслабленная поза – оскорблением дома, который потерял молодую хозяйку. Мое лицо – лицо МакАлистер – отвратительным напоминанием о том, кто повинен в исчезновении прекрасной Дженнифер. Я почувствовала себя слепым котенком, которого бросили в клетку к бойцовским собакам. Злым собакам. Джована повернулась к Дэмиену и сказала: – Ты рехнулся? Она сейчас же должна отправиться домой. Сейчас же! Она перешла на сербский, словно на этом языке до Дэмиена скорее дошло бы. Ее речь звучала быстро, гневно и была похожа на низкий рык львицы. Но он остановил ее жестом и ответил сквозь зубы: – Она поедет домой, только когда ее проклятый папаша явится сюда и потолкует со мной. И иначе никак. – Ты подставляешь всю семью, Дэмиен. Мне жаль Дженнифер, но мне нужно беречь всех вас. А похищенная МакАлистер в нашем доме – хуже чумы. – Тогда просто съезди в Сербию на пару недель, пока я буду все решать дела с МакАлистером. И все остальные тоже, адьос, – сказал он. – Но она останется здесь, пока за ней не придут. – Иди за мной, – приказала Джована, опасно прищурившись и вцепившись в его локоть, и они вышли из кухни. – Лазанью будешь? – спросил у меня Тайлер, хмуро глядя им вслед. – Она оскорбляет память Дженнифер, сидя за этим столом, – сказала Линор, пронзая меня глазами. – Линор, если она не будет есть вообще, то у нас тут будет труп МакАлистера, – саркастично ответил Тайлер. – А за трупом МакАлистера, ты знаешь, обычно следует труп Стаффорда. Ты согласна им быть? – Да пошел ты к черту, каркаешь тут! – огрызнулась Линор. – С удовольствием, меня тошнит от твоей кислой физиономии, – сказал ей Тайлер, взял меня за руку и повел из кухни прочь. Когда мы вышли, то снова увидели Джовану и Дэмиена. Он стоял у огромного окна и смотрел, как ветер раскачивает кроны вековых сосен и как темно-серое небо затягивают тяжелые тучи. В стекле я видела отражение его пустого взгляда – так смотрит человек, который потерял все. Джована стояла рядом и что-то тихо ему говорила. – Я тоже любила ее, Дэмиен! – крикнула я, обращаясь к нему. – Если бы я только могла вернуть ее тебе, то ничто не остановило бы меня! Но он даже шелохнулся. Его словно окружал невидимый щит, за который не проникали ни звуки, ни сожаления, ни плач. И только Джована повернулась ко мне, но на ее лице я так и не смогла прочесть ни одной эмоции. * * * В ту ночь ветки хлестали по стеклу, дождь заливал окна, сумерки раскрасили комнату в синий. Я лежала в своей комнате в кровати, отравленная такой печалью, что и жить не хотелось.