– О чем ты думаешь? – спросил Дэмиен. – О том, что меня совершенно не заботит, что думает обо мне твоя родня. Их уважение – это такая вещь, без которой я совершенно спокойно проживу. – Мне жаль, что ты услышала все это. – Ерунда. Слова – это ерунда. Куда лучше, чем удары в лицо. Хотя, наверно, и удары – сущая мелочь по сравнению с тем, что нас всех ждет. Ты когда-нибудь пробовал землю? – Не доводилось. – Ничего, когда мы умрем, она будет у нас во рту. Полный рот земли вместе с червями. – Я посмотрела на Дэмиена, а он на меня. – Ни еды не будет, ни кофе, ни поцелуев, ни песен, которые вертятся на кончике языка, ни ругательств, ничего – лишь во рту одна земля. И в легких она же. И сами мы станем землей, густой и жирной… Дэмиен молчал пару минут, скрестив на груди руки и глядя вдаль. Туда, где небо касалось верхушек соснового леса. Синева отражалась в его глазах, челюсти были сомкнуты, словно его мысли причиняли ему боль. Потом он сказал, хрипло и запинаясь: – Мы с Дженнифер поссорились перед ее исчезновением, наговорили друг другу ужасных вещей. И теперь меня убивает мысль, что я больше не смогу взять свои слова обратно… – Не думай об этом, все люди иногда ссорятся, – сказала я. – Мы ссорились постоянно. – Почему? – Она боялась вражды между нами и МакАлистерами, боялась смерти, умереть молодой. Уговаривала меня бросить все и уехать куда-нибудь подальше отсюда. Еще этот хоспис, в котором она работала волонтером, – там люди умирали от заболеваний крови и всего прочего. Она была сама не своя, когда приходила оттуда. Я уговаривал ее заняться любой другой волонтерской работой. Я не против больниц, но считаю, что работать там должны только те, кого уже не задевают сильно чужие страдания, кто не впитывает их. Дженнифер не была такой. Она все принимала близко к сердцу, а смерть наводила на нее просто панический ужас. Перед исчезновением она словно вообще стала другим человеком, словно чувствовала приближение конца… Часто говорила со своим отцом, он полицейский. Меня это раздражало, потому что в лице отца она словно видела бо́льшую защиту и поддержку, чем во мне. Сейчас, конечно, все это кажется такой ерундой. Если бы я знал, что нам осталось так мало, то ценил бы каждую минуту, пока Бог не отнял все… Дэмиен горько усмехнулся, словно мысли о Боге не вызывали у него ничего, кроме раздражения. И закончил: – Если бы Бог появился передо мной, вот прямо сейчас, я бы двинул ему в челюсти. За то, что позволил злу случиться, и ничего не сделал. – Мне очень жаль, – сказала я, задыхаясь от волнения. – Я надеюсь, что она жива. Дэмиен поднял голову, завидев машину Тайлера, лихо влетающую на парковку перед домом. – А вот и наш очаровашка. Цветет и пахнет. Ты смогла подобрать ключик и к его сердцу тоже. * * * Тайлер привез таблетки и одежду. Я ожидала найти в пакете все, что угодно, только не черные брюки с удлиненным пиджаком и рубашкой из чистого шелка. Там же оказалась пара дорогих туфель на высоком каблуке, упаковка косметики и всякие приятные мелочи, вроде флакона духов и лака для ногтей. – Господи, Тайлер, не стоило, – смутилась я. – Ты должна выглядеть потрясающе в тот день, когда закончится одна давняя и кровавая война, – подмигнул мне он. – Дай бог. Я правда надеюсь, что сегодня мы все исправим… Последней я достала из пакета лилово-белую картонную коробочку с одной-единственной таблеткой в ней. – Могу я попросить тебя кое о чем? – Я подошла к Тайлеру и коснулась его плеча. – Это касается Дэмиена. Присмотри за ним, когда я уеду отсюда. Ему очень плохо. Очень. Я не могу заботиться о нем, сам знаешь, но ты сможешь помочь ему пережить все это. Я буду молиться, чтобы Дженнифер вернулась домой. – Я присмотрю за ним. А ты позаботься о себе. Ей-богу, я бы сделал тебя своей, чтоб не пропадала такая душечка, но, к сожалению или счастью, мне не интересны девчонки. – И он озарил меня своей улыбкой в тысячу ватт. – Что, интересно, скажет на это моя верующая малышка? – Только дам тебе совет завоевывать сердца без ножа и багажника, – подмигнула ему я. – Остальное не мое дело. – Что ты, ножи и багажники у меня только для девчонок. А тех, кто мне нравится, я завоевываю своим огромным… – Не продолжай, – зажмурилась я. – Обаянием, – закончил он со смехом. Тайлер Стаффорд, конечно, не подарок. Он преследовал меня в детских кошмарах и еще был полон изысканного, отборного дерьма, но я обнаружила в нем что-то такое, за что захотела все ему простить. * * * Мои ноги путались и каблуки туфель цеплялись друг за друга, когда я спускалась по ступенькам в гостиную. Отец уже приехал, я слышала его голос, взвинченный и резкий, как металл. Стараясь ничем не выдать своего волнения, я наконец преодолела последнюю ступеньку и ступила на ковер гостиной. Мне показалось, что я не видела отца целую вечность. Он будто бы изменился. Лицо выглядело жестче, а голос звучал ниже. Он тоже не сразу узнал меня и поначалу даже прищурился. – Здравствуй, папа, – сказала я, подошла к нему и крепко обняла. Он отстранился, чтобы разглядеть меня получше, и прищурился еще сильнее. Зрачки были темными и широкими, отчего казалось, что у него не серые глаза, как у всех МакАлистеров, а черные. – В машину, – тихо сказал он. – Я хочу остаться, – попросила я. – Я буду гарантом… – Я неясно выразился? – Отец, пока я здесь, всем будет проще сохранять спокойствие. Он вскинул руку – быстро, я не успела уклониться, – и залепил мне такую пощечину, что я не удержалась на ногах и упала. – Полегче, папаша! – Дэмиен вдруг возник рядом со мной, взбешенный, как дьявол, и с глазами, налитыми кровью. Его рука машинально двинулась за спину, где у него за поясом был пистолет. – Нет, не нужно! – закричала я ему, поднимаясь с пола и хватаясь за его руку. – Мы все должны поговорить. – Да не о чем тут говорить, – процедил сквозь зубы мой отец. Его седые волосы контрастировали с налитым кровью лицом, и если раньше он всегда напоминал мне сурового ветхозаветного Бога на картинках, то сейчас – краснолицего демона. – Я не трогал Дженнифер Вуд и понятия не имею, где она таскается. Если бы я только знал, что ты так взъерепенишься из-за пропажи своей бабы, я бы послал к тебе пару своих людей, чтоб помогли тебе ее стеречь. – Сукин сын, – ледяным голосом прошипел Дэмиен. – Отец, пожалуйста, просто поклянись, что ты не виноват! К чему злословить? – Я коснулась его руки. – Слушай свою дочь, подонок, – бросил ему Дэмиен. – Только она и отделяет тебя от встречи с твоим драгоценным Господом. – Я поклянусь, Стаффорд, но моя дочурка сначала уйдет отсюда с моим человеком. Я боялась, что, если уйду, эти двое, наэлектризованные, как грозовые облака, просто поубивают друг друга. – Папа, позволь мне… – Умолкни, мать твою! – гаркнул отец и сжал мою руку. Я охнула от боли, когда он резко вывернул мое запястье и снова заставил рухнуть на колени. Мои руки – ладони, пальцы – до сих пор были неприкосновенны. Он прекрасно знал: случись с ними беда, и я лишусь самого дорогого – способности играть. Но теперь мое будущее очевидно перестало его волновать. Он вцепился в мое запястье так сильно, что я едва дышала. Кость чуть не хрустела в его безжалостных пальцах. Я извивалась перед ним, пытаясь высвободить кисть. – Отец, мне больно! – Только болью ты и можешь искупить все, что натворила! – прошипел мне он и оттолкнул от себя с такой силой, что я отлетела на пару метров, потеряла равновесие и упала на спину. До этого момента я думала, что отец просто зол, теперь же стало ясно, что он абсолютно не контролирует себя. Что злоба пожирает его заживо, что он охвачен ненавистью, как пламенем. И внезапно мне стало так страшно, что зубы принялись выбивать чечетку. – Оставь ее, сукин сын, и выметайся отсюда. – Дэмиен уже был рядом со мной, багровый от ярости. – Я передумал отдавать ее тебе. Мой снайпер рано или поздно сделает тебя посговорчивее. Он помог мне подняться, покровительственно положив руку мне на плечи. Я потрогала свой затылок, поглядела на пальцы и обнаружила, что они все в крови. – А я знал, что так и будет, Стаффорд, ведь моя дочурка давно с тобой заодно, – рассмеялся отец. – Поэтому не пришел без козыря. Мои люди раскопали для меня кое-что. Нашли человека, продавца в магазине, который разговаривал с Дженнифер накануне ее исчезновения. И он хорошо запомнил ее и их разговор. Клянусь Господом, что говорю правду. Господом клянусь! Но все это я скажу тебе, только если ты по-хорошему отдашь мне дочь. И Дэмиен, готовый минуту назад отбить меня у отца, дать мне убежище, спасти меня, замер на месте, словно пораженный магическим заклятием. – Ты правильно услышал. Или она, – отец ткнул в меня пальцем, – или те последние слова, которые твоя жена сказала торговцу. Я смотрела на Дэмиена сквозь пелену слез, умоляя его вмешаться. Но того как подменили. Он просто окаменел. Имя Дженнифер воздействовало на него сильнее моих слез и моих криков. Мой отец шагнул ко мне и снова вцепился в мою руку, как аллигатор, который, почуяв запах крови, уже не собирался отпускать свою добычу. И Дэмиен позволил ему. – А не пошел бы ты? – услышала я злой и хриплый голос Тайлера. – Отпусти ее, мудак, или моя пуля сейчас влетит тебе в рот, а вылетит из затылка. И Тайлер ринулся ко мне, как коршун, с пистолетом в руке. Но Дэмиен перехватил его руку, вырвал пистолет и двинул брату по лицу. Тайлер упал на пол, как подкошенный. Линор бросилась к нему, белая от ужаса. – Идиот! – взревел Тайлер, поднимаясь на ноги. – Он убьет ее, ты что, не видишь? Ее нельзя отпускать с этим блаженным!