Это место подарило мне так много тепла, любви и воспоминаний. Я нашла здесь убежище, в котором так нуждалась. Именно здесь я узнала, что беременна, встала на ноги, набралась сил и обрела покой. Жаль, что теперь настало время попрощаться. Скорей всего, навсегда. Следующим утром заехала к Анджи, провела с ней весь день. Я не могла сказать ей о том, что уеду сегодня ночью, боялась, что она начнет переубеждать меня – и я сдамся. Останусь на острове, поддавшись порыву сестринской любви, и буду продолжать вести жизнь под полным контролем Харта и тех, на кого он работал. Я ничего ей не сказала, но совесть меня не мучила. Иногда приходится поступать с людьми не лучшим образом, защищая свои интересы. Это не самая приятная истина, но ее стоило усвоить. Анджи испекла яблочный пирог, я немногого попозировала для ее новой картины, потом она сказала, что собирается купить билет до Эдинбурга. В один конец. Проведает бабушку с дедушкой, встретится со школьными друзьями, будет ходить по клубам и встречаться с незнакомцами, откроет там выставку, продаст все картины, на вырученные деньги отправится в путешествие по Европе, возможно, поступит в какой-нибудь университет во Франции или устроится оформителем в какую-нибудь дизайнерскую фирму в Италии. – Жизнь коротка, – заключила она. – Я не хочу вдруг очнуться в один прекрасный день и осознать, что вся она пролетела как одно мгновение, а я по-прежнему живу на этом острове, сажаю петунью и рисую натюрморты. И еще предаюсь воспоминаниям о Сете, потому что так и не смогла никем заменить его. Не хочу всего этого, понимаешь? И еще зимы ирландские вгоняют меня в депрессию, – закончила она, бросив чайную ложку, которой все это время ковыряла в пироге. – Ты не обидишься, если я уеду? – Не обижусь. Наоборот, хочу, чтобы ты уехала и нашла все, чего тебе не хватает. Надеюсь, ты тоже не обидишься, если я вдруг сбегу отсюда? – спросила я, улыбаясь своему коварному вопросу. – Ни в коем случае. Ребенка здесь растить было бы здорово. Здесь тихо, уютно и безопасно. Но это не значит, что лучше места не сыскать, – ответила она. – Удачи тебе, Анджи, – сказала я, моргая, чтобы не пролить слезы. – И тебе удачи, Кристи, – ответила она. – Черт, звучит так, словно мы уже прощаемся. Я отвела взгляд и утерла уголок глаза. – Дай мне знать, когда найдешь место лучше, чем это, – сказала я. – Мы с дочерью нагрянем к тебе в гости, прокатимся все вместе на поезде через всю Европу, зайдем в Диснейленд в Париже и в итальянский Гардаленд, спустим состояние на леденцы и мороженое, обойдем все картинные галереи, купим сто лотерейных билетов и двести магнитиков на холодильник, будем купаться в фонтанах, смотреть мультики по вечерам, сидя втроем под одеялом, и по очереди рассказывать сказки… – Заметано, – ответила Анджи. – Я с вами, девчонки. Ну разве что кроме Диснейленда, я туда ни ногой. – Боишься безумных очередей на аттракционы? – Я когда-то грезила Диснейлендом. Но потом… Ладно, это слишком грустно… – Рассказывай, – сказала я. – Вдруг я уеду завтра. * * * Вернувшись домой, я собрала вещи в чемодан. Навела везде идеальный порядок и позвонила Сету. Я нечасто созванивалась с ним, злилась за то, что он начал мутить с другими девчонками. Но на этот раз мне нужно было поговорить с ним. – Привет, – сказал он. – Как ты там, гроза северных морей? – Прекрасно, – сказала я, прислушиваясь к фоновому шуму. – А ты? – В порядке. То есть хуже некуда, ха-ха. – Как там столичные девчонки? Многие успели тебя утешить после расставания с Анджи? Я в курсе, что ты уже вертишь с другими. Он помолчал, потом прохладно спросил: – Ты что-то хотела? – Да. По мелочам. Анджи собирается уехать. В Шотландию, потом еще куда-нибудь подальше отсюда. Во Францию или Италию. Я подумала, что тебе стоит это знать. Он снова умолк, потом поинтересовался: – Зачем мне это знать? Все кончено. – Ладно. Тогда я ничего не говорила. Пока… – Подожди, – выдохнул он. – Когда она планирует уехать? – Знаю только, что она уже присматривает билеты. В один конец. Сет ничего не ответил. Тяжело вздохнул и прошептал что-то похожее на «твою мать». – Хочешь мое мнение? – спросила я. – По поводу всего этого… – Говори. – Анджи так обожглась на молоке, что теперь дует на воду. Тебе ничего не рассказывала, потому что больно вспоминать. Боится отношений и никому не верит. Ее бывший слил ее интимные фото в интернет. Выложил везде, где только можно, ссылочками поделился с ее друзьями и заказчиками. На фото они занимались сексом. Она покончить с собой хотела. – Что?! – выдохнул Сет. – Харт вытащил ее из того состояния и помог обустроиться здесь. Но такие душевные раны плохо заживают. У нее до сих пор панические атаки случаются на этой почве. Например, она боится фотографироваться. Всегда уходит из кадра, даже если это просто вечеринка с друзьями. Скучает по общению в соцсетях, но не может заставить себя вернуться туда. Не может избавиться от страха, что снова увидит свои обнаженные фото в ленте. Или вот, например, на одном из фото на ней был только обруч с большими круглыми ушами Минни Маус и ее фирменным красным бантом в белый горошек. В комментариях к ее фото кто-то назвал ее «Minnie Mouth»[10], и с тех пор у нее каждый раз случается паническая атака, когда она видит этого персонажа или просто диснеевские мультики. В Диснейленд боится ехать, хотя всегда мечтала. Она не хочет отношений, потому что опасается, что они закончатся кучей новых триггеров. Я знаю, ты не можешь пережить ее отказ, но это случилось не потому, что она боялась ответственности или планировала найти кого-то получше. А потому, что больше не хочет страдать. Здесь нужно просто много терпения и много любви. И то результат не гарантирован. Она – обломки, и склеивать их придется долго и муторно. Пальцы все порежешь. Поэтому, если боишься, лучше не начинай. Сет потерял дар речи. Чем еще объяснить сбитое дыхание, бормотание и слова, которые он не мог связать воедино? Я пожелала ему спокойной ночи и оставила переваривать эту информацию. Не знаю, к чему он в итоге придет, но попытаться стоило. * * * Разобравшись с самыми важными делами, я спустилась вниз, закипятила воду в чайнике, приготовила бутерброды с ветчиной и позвала Коннора и Оливера составить мне компанию. Честно сказать, они мне нравились, и Харт не зря назвал их лучшими: они знали толк в своей работе и в том, как сделать мою жизнь спокойной и безопасной. Но продолжая общаться с Хартом, они предали мое доверие. А без доверия всему грош цена. – Я в курсе, что вы держите связь с Гэбриэлом за моей спиной, – заметила я невзначай, когда мы покончили с бутербродами и я принялась заваривать чай. – Не буду спрашивать, почему вы делали это, просто скажу, что это было ударом в спину. – Кристи, – откашлялся Оливер. – В конце концов, ведь именно он платит нам. А кто платит, тот и заказывает музыку. – В таком случае вам не стоило подписывать со мной контракт, в котором черным по белому было сказано, что вы больше не контактируете с Хартом. – Да, но… – Контракт есть контракт. И теперь, когда вы его нарушили, я имею полное право расторгнуть его. – Кристи, – вмешался Коннор. – Я думаю, в глубине души вы знаете, что можете положиться на нас. И если дойдет до гипотетической ситуации, когда Харт будет представлять для вас угрозу, то мы кровь за вас прольем. Я не могу поверить, что вы не доверяете нам… Я нервно рассмеялась. – Это я не могу поверить, что вы не доверяете мне! Моему решению, моему здравому смыслу и моей интуиции! Харт – правая рука моего отца! А мой отец… Господи, неужели мне нужно объяснять это снова и снова? – Я встала и принялась убирать со стола посуду. – С настоящего момента я больше не нуждаюсь в ваших услугах. Вы можете переночевать сегодня здесь, а завтра я начну поиски новых людей. – Кристи… – Это не обсуждается. Они переглянулись, отошли совещаться. Потом Коннор принялся помогать мне с посудой и тихо, но уверенно сказал: – Мы не покинем этот дом, пока вы не найдете новых людей. – Прекрасно. Тогда его покину я. – Нет, это невозможно. – Вы собираетесь удерживать меня здесь силой? Коннор пожал плечами и ответил: – Если понадобится, то да. Ваша безопасность – моя прерогатива, и я не позволю вам делать безрассудные вещи. – Вы уверены? – прищурилась я. – Я свободный человек, а не ваша заложница. – Вы не можете сейчас оценивать ситуацию адекватно, поэтому решать буду я. Почему-то я ожидала этого. Харт был не из тех, кто легко выпустил бы ситуацию из-под контроля. А эти люди были ему под стать. Я медленно повернулась к Оливеру. – Вы с Коннором заодно? Или поможете мне добраться до переправы? – Я вынужден согласиться со своим напарником, Кристи. Вы действуете сгоряча. Что ж, по крайней мере, я попыталась. – Хочу объяснить вам кое-что. Давайте поговорим за чашкой чая. Мне нужно, чтобы вы меня поняли.