– Ты можешь просто остаться? – повторил он. – Может, еще вино вам разлить по бокалам? – нервно рассмеялась я. – Не смей идти за мной. И он повиновался, глядя на меня с бессильной тоской. Я вышла из подъезда и остановилась на пороге, ослепленная ярким солнечным светом. Прижалась спиной к стене, чтобы не потерять равновесие. Я все еще чувствовала аромат его одеколона – должно быть, остался на моем лице, когда я целовала его шею; помнила его затуманенные глаза и властные руки; и вкус его кожи все еще ощущался на языке. Но я больше не чувствовала себя окрыленной, как всего четверть часа назад. Скорее просто той, кем воспользовались. Я заметила вдалеке, на другой стороне дороги, внедорожник, похожий на отцовский, и чуть ли не бегом направилась к машине Джованы. Она стояла там же, где я ее и оставила. Я домчала до нее и без сил забралась в салон, как раненый зверь заползает в свое логово. Харт позвонит. Он позвал Эмму, потому что пришел в ярость, увидев меня на кладбище рядом с Дэмиеном, но после моих объяснений он отправит ее домой. Она не нужна ему, ему нужна я. Боже, я знаю, что давно не говорила с Тобой, но если не поговорю сегодня, то сойду с ума. Пусть Эмма выйдет от него сейчас же и уедет домой! Пусть он отправит ее прочь и тут же позвонит мне! Пусть он скажет мне, чтобы я срочно собирала вещи и ехала к нему, а не то он рассвирепеет и накажет меня снова. Меня одолевало сильнейшее желание остаться в машине и убедиться своими глазами, что Эмма выйдет от Харта и уедет. Но я взяла себя в руки, переборола себя, сломала себя и попросила шофера везти меня обратно в дом Джованы. Я не буду шпионить за ними, я выше этого: выше истерик, психопатии, слежки, ревности и подглядывания из кустов. Я – Кристи МакАлистер, я знаю себе цену, и эта цена высока. Машина тронулась. Я вытащила из сумочки зеркало и влажные салфетки. Видок у меня был тот еще. Спутанные волосы, припухший рот, глаза с размазавшейся тушью. В сравнении с Эммой – просто карикатура. Мой телефон завибрировал, я схватила его и поднесла к глазам. Звонил Дэмиен. Я ответила, пытаясь подчинить себе сбитое дыхание и унять внутри страшную боль. – Где ты? – спросил он. – Джована волнуется. Все в порядке? – У меня были дела. Еду обратно. А ты как? – Хочу поговорить с тобой, когда ты вернешься. – О чем? – О тебе, обо мне и о нашем ребенке. – Ладно, – ответила я после паузы, пытаясь отдышаться и прикрывая глаза ладонью. Пока я была у Харта, я словно совсем забыла о своей беременности, о нашей дочери. Я ни разу не подумала о ней, а Дэмиен взял и напомнил, что помимо Харта и моих чувств к нему есть и другие важные вещи и важные люди. – Жду тебя, – ответил он. Я сжала в руках телефон, беспомощно глядя на экран. С момента появления Эммы на пороге квартиры Харта прошло уже двадцать три минуты, а звонка все не было. Я аккуратно накрасила губы, расчесала волосы и выпрямила спину. Ничего, отсутствие звонка тоже будет ответом. Машина въехала на территорию поместья Стаффордов и остановилась у парадного. На крыльце уже стояла Джована, кутаясь в черный кашемировый кардиган. Я вышла из машины, захлопнула дверь и пошла к ней навстречу. Меня пошатывало на ветру, ноги едва держали, и она заметила это. Ее идеальные брови сошлись на переносице. – Мои люди доложили мне, что машина твоего отца была в том же районе города, где сегодня была ты. Я испугалась. – Джована положила мне руки на плечи и заглянула в глаза. – Все хорошо? – Да, – солгала я, глядя в пол. Моя рука продолжала лежать в кармане на телефоне, словно опасаясь пропустить звонок. Но звонка все не было. * * * – Скажи что-нибудь, – попросил Дэмиен. Он только что закончил очень длинный и откровенный монолог о том, что до сих пор не может прийти в себя после новостей о Дженнифер. Что ему нужно время – перепроверить эту информацию, – но если она действительно инсценировала свое убийство, то она для него больше не существует. Зато он хочет, чтобы я разрешила ему быть рядом, заботиться обо мне и вместе растить нашу дочь. Что в ту ночь, когда он позволил моему отцу забрать меня, он не осознавал, что тот способен сделать со мной что-то ужасное. Дэмиен повторил это несколько раз, словно пытаясь достучаться до меня. Он просил поверить ему. Клялся, что не отдал бы меня, если бы был способен трезво мыслить, но исчезновение Дженнифер тогда превратило его в зомби, который мог думать только о поиске виноватых и мести. Потом он снова извинился и сжал мою руку. Ту самую, которая ублажала Харта примерно три часа назад. Я вытащила ладонь из его руки, испытывая ужасное отвращение к себе самой. – Скажи что-нибудь, – повторил он. – Прошу тебя. – Я верю тебе, – сказала я. – Верю, что ты не был способен мыслить ясно. Так случается со всеми нами, особенно когда мы… теряем тех, кого любим. Я знаю, каково это… – Ты позволишь мне быть рядом с тобой и ребенком? Я не выдержала. Уронила голову и расплакалась. Дэмиен не понял, что на меня нашло или что он сказал не так. Сел рядом и прижал меня к груди. – Все позади, Кристи… Теперь все будет хорошо, – пробормотал он, не зная, как меня еще утешить. Я рыдала так сильно, что он забеспокоился и вызвал врача. Врач настоял на приеме успокоительного и пробыл со мной до самой ночи. Звонка от Харта в тот день я так и не дождалась. Глава 19 Два дня прошло как в бреду. Я чувствовала себя так плохо, что не могла встать с кровати. Гэбриэл так и не позвонил. Я представляла его в объятиях Эммы, потерявшего счет времени и забывшего обо всем на свете, включая меня. Размышляла о том, что, вероятно, я знала его куда хуже, чем думала. Вспоминала о том, как соблазнительно и роскошно выглядела Эмма в своем бархатном персиковом платье и сумочкой «Шанель» через плечо… Черт возьми, я бы могла потягаться с ней. Даже могла бы дать ей фору. Я не побоялась бы сражаться за то, что должно быть моим. Я могла быть отчаянной, дерзкой, смелой, нахальной, без винтика в голове… Но не сейчас. Не на шестом месяце беременности. С отекшим и изменившимся телом. С ребенком внутри, которого зачала от другого. Со странным чувством вины, от которого я никак не могла избавиться. На третий день, рано утром, дочь так сильно пихнула меня своей маленькой пяткой, что я согнулась пополам. Это было похоже на знак, что пора взять себя в руки, прекратить лить слезы и как-то жить дальше. Я залила все наши фотографии с Хартом на облако и удалила их с телефона. Передумала называть дочь Габриэллой и впервые с момента беременности полезла в интернет искать другое имя. Одолжила у Джованы денег и расплатилась со всеми долгами, что были у меня перед Хартом. Компенсировала ему траты на постройку ограды, модернизацию дома и телохранителей. Вечером четвертого дня я приняла приглашение Дэмиена поужинать в «Инферно». Мы неплохо провели время. Я рассказала ему, что хочу назвать дочь так, чтобы ее имя не имело ничего общего со святостью, будь она неладна. Чтобы это было просто название цветка. Или камня. Или вообще происходило из языческих мифов. Католики ненавидят язычников. А если и нет, то посмеиваются над ними за их спиной. – Никаких Мэри, Магдалин и Терез. Пусть будет Джейд – «нефритовый камень». Он зеленый, как чешуя Ветхозаветного Змея. Имя что надо, – рассмеялась я. – Или вот Люси: «свет» в переводе с латыни. У имени тот же корень, что и у имени Люцифер, – «Несущий Свет» Так звали того самого ангела, что был низвержен с небес и проклят Богом… – Да, я в курсе, кто такой Люцифер, – ответил Дэмиен, подливая мне безалкогольное игристое вино ярко-красного цвета. – И имя Люси мне тоже нравится. – А как насчет Персефоны? Так звали жену Аида, бога царства мертвых. Или можно просто назвать мою дочь в честь авантюристки Евы, которую так ненавидят все праведники… – Нашу дочь, – сказал Дэмиен, поправляя меня. – Нашу, – не стала спорить я. – Мне нравятся все варианты. Кем бы она ни была: Джейд, Евой или Люси, – она будет моим сокровищем, – сказал Дэмиен, накрывая мою ладонь. Еще год назад скажи мне кто-то, что я буду ужинать с Дэмиеном Стаффордом в ресторане «Инферно», будучи беременной от него, и обсуждать с ним имя дочери, а он в свою очередь пошлет Дженнифер ко всем чертям, – и я бы только истерично рассмеялась в ответ. Но сейчас мое сердце, мои мысли и моя глупая голова принадлежали другому. Одного звонка Харта хватило бы, чтобы бросить все, отречься от всего и бежать к нему так быстро, что не догнал бы даже Усэйн Болт[11]. Только вот звонить мне он не собирался. А моя гордость не позволяла мне позвонить ему первой. – Так как Дженнифер официально признана мертвой, то наш с ней брак расторгнут, – сказал Дэмиен так спокойно, словно речь шла о какой-то безделице. – Забавно, как в итоге может распорядиться судьба. Еще пару недель назад я боготворил ее и готов был уничтожить за нее полгорода. – Может быть, судьба еще столкнет вас. Дэмиен только рассмеялся в ответ. – Боже упаси столкнуться с ней снова. Ради такого дела я даже согласен больше никогда в жизни не ездить во Францию, лишь бы исключить такую вероятность. – Это не гарантия. Мир тесен. Он покачал головой и залпом выпил бокал вина. Потом усмехнулся и сказал: – Я представил, как внезапно встречаю Дженнифер на каком-нибудь французском курорте и она узнаёт меня. Смотрит перепуганными глазами и не знает, как реагировать. И тогда я подхожу к ней и по-французски спрашиваю: «Вы не в курсе, как мне пройти к отелю «Ритц»? Моя жена и мои дети ждут меня там. Кстати, вы очень похожи на мою бывшую жену, от которой я был без ума. Но которая, к сожалению, оказалась сумасшедшей интриганкой и жестокой актрисой. Ладно, простите, что напряг вас. Всего доброго». И я развернусь и уйду в закат. – Она не интриганка и не актриса, – возразила я. – Она просто очень боялась за свою жизнь и, скорее всего, сделала все это спонтанно, повинуясь порыву. – Это версия Харта, – иронично улыбнулся Дэмиен. – После его письма я начал проверку всех счетов, к которым Дженнифер имела доступ. Она не была склонна к «порывам» и к побегу начала готовиться задолго до него самого. Она переводила огромные суммы на счет якобы детского хосписа, который патронировала. После проверки оказалось, что деньги уходили вовсе не туда, а на подложный счет, который, очевидно, принадлежал ей самой. А оттуда исчезли и осели на каком-то офшорном счету. Дэмиен помолчал и добавил: – Дженнифер ждет роскошная жизнь во Франции, и я не намерен ей мешать. – Мне жаль, – сказала я. – Я верю, что ты встретишь ту, которая больше не разобьет твое сердце. – Я уже ее встретил, – ответил он, глядя на меня в упор. – Встретил много лет назад, но тогда не смог увидеть в ней то, что должен был увидеть. Теперь она рядом и носит моего ребенка. То ли кислорода в воздухе стало мало, то ли просто воротник моей блузки оказался слишком тесным. Я задыхалась под его взглядом. – Я не нужна тебе. Ты просто хочешь заполнить пустоту в сердце. Тебе больно, и ты пытаешься схватиться за любого человека, который поможет тебе не сойти с ума.