3 Напрасно Варнава кричал, в то время как мимо его ушей с шумом проносились пузырьки воздуха. Подводные стенания звучали глухо и даже самому Варнаве казались странными, не от мира сего. Руки у несчастного были крепко связаны за спиной; настолько крепко, что от веревок по рукам старика струились ручейки горячей крови. Вода через нос и рот змеей проникала в горло. Началось самое ужасное: воздух покинул легкие Варнавы. Тело молило о глотке кислорода. Но мясистая рука Циклопа тисками сдавливала шею несчастного, удерживая голову в воде. Перед глазами Варнавы замелькали белые вспышки. Их сменили темные клочья, похожие на жидкость, исторгаемую кальмаром. Черная пелена разрасталась, заслоняя видимый мир. Варнава понял: это конец. Циклоп больше не позволит ему глотнуть воздуха. А потом его ждет встреча с Хароном-паромщиком. Варнава беззвучно плакал. Перед мысленным взором, выпархивая из закоулков памяти, проносились картины его насыщенной событиями жизни. Они напоминали вспышки факела, задуваемого ветром… Варнава увидел песчаный остров, на который его – тогда молодого матроса – высадили в качестве наказания. Утро, когда он умирал от жажды посреди вздымающегося океана… Он увидел огромное, блестящее тело неведомого существа, всплывшего из морских глубин. Его спас другой корабль, но тамошние матросы не поверили рассказам о чудовище, посчитав их последствием слишком долгого пребывания на палящем солнце. И вдруг все изменилось. Вода забурлила и начала уходить вниз. Мясистая рука резко вытащила его голову из горшка. Каштановые, с проседью, волосы Варнавы и борода промокли насквозь и торчали во все стороны, словно щупальца осьминога, разбрызгивая воду. Кристальная прозрачность воздуха казалась оглушающей. Голова заболела от нестерпимо яркого солнца. Варнава моргал, изрыгал из себя воду и втягивал воздух, глядя на своего мучителя-великана. Тот смотрел на свою жертву единственным глазом. – Твои поганые губы, Варнава, малость посинели, – покатился со смеху Циклоп. – Я не хотел тебя оскорбить, – кашляя, возразил Варнава. – Клянусь богами. – Слишком много болтовни о богах, – презрительно бросил несчастному Циклоп, и громадные пальцы снова сжали затылок Варнавы. – Пора тебе встретиться с одним из них. Аид, поди, тебя заждался. – Нет… Протест Варнавы, несущий в себе мольбу, кончился новым погружением в горшок. Рот опять наполнился водой. Циклоп вернул свою жертву в соленую пропасть, к угасающему зрению и жгучему огню в легких. Теперь память показала Варнаве его первое плавание в должности триеарха. Он вел корабль и матросов к острову, надеясь отыскать там древние сокровища. Ничего они не нашли, но попали в лабиринт пещер, где несколько дней блуждали в темноте. Никаких богатств обнаружить им не удалось, но однажды, когда матросы спали, Варнава увидел… некое существо. Правильнее сказать, он увидел тень могучего человека-зверя: широкоплечего, с рогами на голове. Не успел Варнава как следует рассмотреть зверя, как тот исчез. И вновь товарищи не восприняли его рассказы всерьез, хотя Варнава показал им на полу пещеры цепочку едва заметных следов, оставленных раздвоенными копытами… Кажется, вода уже проникла ему в легкие. Тело обмякало, прощаясь с жизнью. Борьба за жизнь почти окончилась. А затем… – Что случилось, старый дурень? – зашипел Циклоп, вновь рывком вытаскивая голову Варнавы из горшка. – Молчат твои боги? Или велели тебе проваливать на тот свет? Разбойники громко загоготали, поглядывая на связанных матросов. – Прикончи его! – выкрикнул кто-то из них. Варнава почувствовал, как ручища Циклопа в очередной раз сдавила ему затылок. Старик уже не пытался набрать в легкие побольше воздуха, зная, что это лишь продлит его агонию, добавив боли. – Почему вы не откликнулись на мои мольбы? – шепотом спросил небеса Варнава, прежде чем вновь увидел перед собой воду в глиняном горшке. – Отпусти его! – послышалось с берега. Рука Циклопа застыла. Варнава продолжал взирать на воду в горшке. Расстояние между ней и его носом было меньше пальца. Повернуть голову старик не мог и потому лишь скосил глаза в сторону берега. Увиденное наполнило несчастного благоговейным страхом. Уверенной, дерзкой походкой к кораблю приближалась высокая, стройная и гибкая женщина. При ней был охотничий лук, боевой топорик и странного вида полукопье. Точеные черты ее лица были исполнены суровости и гнева, глаза прищурены. На плече сидел орел. Птица богов. Глаза Варнавы наполнились слезами. Кем была эта дочь Ареса? – Циклоп, я не стану повторять дважды, – громко произнесла она. Песок, словно туман, клубился у нее под ногами. Одноглазый великан затрясся от гнева. С губ сорвалось глухое рычание. Он отшвырнул Варнаву, словно тряпку. Циклоп Кефалинский взирал на нее с кормы галеры. Его лицо, изуродованное много лет назад, и впадина, в которой когда-то помещался правый глаз, знали только одно выражение – нескончаемый гнев. Могучие, похожие на стволы дубов руки блестели от пота. Грудь под кожаными доспехами с бронзовыми накладками тяжело вздымалась. Кассандра остановилась шагах в двадцати от судна. – Ты?! – удивился Циклоп. Ветер трепал его темные волосы, собранные в хвост, делая их похожими на живое пламя. – Мисфиос! – воскликнул великан, все еще не веря своему глазу. Кассандра расставила ноги, распрямила плечи, на одном из которых восседал Икар. «Распространяй ощущение силы», – вновь раздался у нее в мозгу голос Николаоса. Кассандра надеялась, что Циклоп и его головорезы не увидят ее дрожащих рук. Она должна была столкнуться с ним лицом к лицу. Кассандра и так много лет избегала встречи с Циклопом и его разбойниками. Однако пришло время взглянуть в лицо своим страхам. Она должна выйти на поединок, чтобы освободиться от его мертвой хватки, освободить Фебу, Маркоса и… всю Кефалинию. И вдобавок – завладеть галерой. – Что ты тут делаешь? – загремел Циклоп. – Я велел своим людям доставить тебя связанной. – Посланные тобой головорезы мертвы. Я пришла сама, дабы сразиться с тобой… Циклоп. – Не смей называть меня так! – взвился разбойник, хватив кулаком по корабельным перилам. Он подал сигнал четверым подручным. Те спрыгнули за борт и стали приближаться к Кассандре с двух сторон. Молодая наемница лихорадочно раздумывала, как повести себя дальше. – Циклоп, неужто у тебя не только один глаз, но и одно ухо? Я сказала, что намерена сразиться с тобой, а не с твоими головорезами. Циклоп скривил губы, потом щелкнул пальцами, привлекая внимание подручных. – Оторвите ей ноги, чтоб больше не ходила по земле, а потом тащите сюда. Я сперва утоплю этого старого пьянчугу, а после отхвачу голову этой наглой девки. Великан повернулся к Варнаве. В этот момент Кассандра вытащила из сумки обсидиановый глаз и высоко подняла, заставив сверкать на солнце. – Посмотри, какую забавную вещицу я нашла в твоем доме. Живой глаз Циклопа чуть не выкатился из орбит, а сам разбойник глухо и злобно засмеялся: – Ох и дорого же ты за это заплатишь… Вместе с остальными шестью головорезами Циклоп спрыгнул на берег и тут же взял молодую наемницу в кольцо. Десять разбойников и Циклоп в придачу? «Храбрость – частая спутница глупости, – вновь напомнил о себе голос Николаоса. – Сражайся мудро и без излишней прыти». Сзади послышалось козье меканье. Это подсказало Кассандре следующий шаг. Она повернулась к дикой козе, щиплющей траву. – Пожалуй, такому сокровищу нужно надежное место хранения, – сказала Кассандра, указывая на козу, которая как раз в этот момент задрала хвост, показывая собственный зад. – Ты не посмеешь! – крикнул оторопевший Циклоп. Вместо ответа Кассандра улыбнулась, послюнила обсидиановый глаз, а затем поглубже запихнула в козий зад. Изумленная коза громко замекала, мотая головой. Кассандра похлопала ее по спине. Новая владелица обсидианового глаза проскочила между двумя подручными Циклопа и понеслась вверх по склону, удаляясь от бухты. – Поймайте эту проклятую козу и верните мой глаз! – взвыл Циклоп. Трое разбойников бросились за несчастным животным. «Тремя мерзавцами меньше», – подумала Кассандра. Циклоп и остальные семеро по-кошачьи припали к земле, готовясь схватить Кассандру. – Мешок серебра тому, кто перережет ей глотку, – посулил Циклоп. Кассандра следила за каждым движением противников, сжимая в одной руке украденный топорик, а в другой – остатки копья Леонида. Кто же первым отважится ее атаковать? Ага, этот. Самый жуткий из всех разбойников Циклопа. Лысый, с тяжелыми золотыми серьгами в ушах, одетый в кожаную юбку. Он выдал себя, дернувшись раньше времени, а когда бросился к ней, Кассандра преградила ему путь, выставив крест-накрест копье и топор. Но сама она не смогла удержаться на месте. Ее отбросило назад. Ожидая нападения, Кассандра стремительно развернулась и увидела мелькнувшую тень Икара. Орел вцепился когтями в глаза ближайшего к своей хозяйке разбойника и уберег ее от удара серпом. Кассандра снова развернулась и топором разрубила плечо другого головореза. Лезвие вонзилось глубоко. Из раны хлынула черная кровь. Противник упал, а к молодой наемнице уже подбирался следующий. Она увернулась от его меча, полоснув нападавшего копьем по лицу. Он упал со звериным стоном. Его голова треснула, словно дыня. К Кассандре бросились еще двое. Взмахнув копьем, один сумел задеть грудь Кассандры. Второй едва не размозжил ей голову, замахнувшись тяжелой железной булавой. Противников было слишком много… да и Циклоп выжидал, готовясь нанести смертельный удар. «Спартанец должен, как настоящий охотник, видеть все, что происходит вокруг, а не только то, что делается впереди него», – отчитал ее Николаос. Боковым зрением Кассандра заметила на палубе «Адрастеи» то, что требовалось ей для дальнейшего маневра: корабельный рангоут и канат, удерживающий его на месте. Один конец каната был привязан к перилам. Двое разбойников с криками ринулись к ней. Кассандра пригнулась, уворачиваясь от двойного удара, затем выдернула топор из раскроенного плеча убитого, выпрямилась во весь рост и метнула топор в сторону корабля. Проверять успех своей затеи ей было некогда. Кассандра вовремя повернулась, отражая еще одно нападение. Судя по звуку, донесшемуся с корабля, топор перерубил канат и вонзился в перила. Заскрипели корабельные снасти. Циклоп решил, что пора действовать. Он с ревом бросился к Кассандре, намереваясь тяжелым мечом распороть ей живот. Над его головой мелькнула тень. Рангоут повернулся на мачте, увлекая за собой болтающийся канат. Кассандра подпрыгнула, крепко уцепилась за край каната и повисла. Меч Циклопа проткнул пространство, где мгновение назад стояла его противница. Раскачиваясь на канате, Кассандра ногой ударила Циклопа в нос, а затем, повернувшись, словно камень в праще, выскользнула из кольца разбойников, направив канат в сторону корабля. Ее прибило к перилам. Там Кассандра отпустила канат и выскочила на палубу. Не теряя времени, она подбежала к Варнаве и перерезала веревки на его руках. Вслед за хозяином судна Кассандра освободила ближайших к ней матросов. Те испуганно вскочили на ноги. – Всем приготовиться! – крикнула молодая женщина команде, поворачиваясь к корме и берегу. Кассандра слышала судорожное, гневное дыхание Циклопа. С берега к корме полетели веревки. Затянув петли на перилах и иных крепких частях, Циклоп и уцелевшие головорезы полезли вверх. Веревки натянулись под тяжестью их тел. Матросы очумело размахивали шестами и крючьями. Кассандра прикрикнула на них, и тогда они бросились к перилам кормы – отбиваться от разбойников. Кого-то им удалось сковырнуть, словно ракушку, приставшую к днищу. Но Циклоп был для них слишком силен. Перевалив через перила, он выбрался на палубу и тут же полоснул по горлу ближайшему матросу. Тот полетел в воду. Вместе с Циклопом на палубу забрались еще трое разбойников. Одноглазый великан бросился к Кассандре, но на его пути возник дрожащий, безоружный Варнава. Циклоп взмахнул мечом, готовый перерубить старика пополам. Кассандра схватила острогу и метнула в великана. Импровизированное копье пробило Циклопа насквозь, пригвоздив к мачте. Единственный глаз вспыхнул от гнева и удивления. Затем изо рта хлынула черная кровь, дыхание великана стало порывистым. Тело Циклопа обмякло. Он был мертв. Оставшиеся в живых разбойники тут же прекратили сражение и попятились к корме, во все глаза глядя на мертвого главаря. От их уверенности не осталось и следа. Спрыгнув за борт, они поспешили убраться прочь. – Кефалинский Циклоп… мертв? – запинаясь, произнес какой-то матрос. – Отныне остров свободен от его террора, – хрипло подхватил другой. Варнава, мокрый и перепачканный, подошел к Кассандре, посмотрел на нее и вдруг преклонил одно колено. Капитан смотрел на молодую наемницу с благоговейным почтением. Подлетевший Икар опустился хозяйке на плечо: – Ты – дочь Ареса? – Я – Кассандра, – ответила наемница, жестом веля старику встать. Вся палуба была усыпана мертвыми телами. Неподалеку стоял глиняный горшок, в котором чуть не утопили Варнаву. – До меня доходили слухи о вражде между Циклопом и триеархом этого судна. Я не представляла, чем все обернется. Варнава встал и шумно вздохнул: – Случившееся между мной и Циклопом следует считать… досадным недопониманием. Не так давно мы зашли в гавань Сами. Я отправился в ближайшую таверну, чтобы насладиться трапезой. Говоря о трапезе, я имею в виду бочонок вина. Выпивка меня развеселила, и я решил рассказать собравшимся про одно из своих путешествий. Точнее, про существо, которое я видел на островах. Слов не хватит, чтобы описать его мерзость. Рассказывая, я неосторожно произнес слова «одноглазое чудовище». Циклоп, который тоже был в это время в таверне, вскочил, опрокинув стол. Он решил, что я рассказываю о нем, и вознамерился меня убить. Хвала богам, мы сумели покинуть гавань Сами. Но, как я теперь понимаю, Циклоп следил за нашим перемещением. Едва мы пристали к берегу, он со своими разбойниками напал на нас. – Да, Циклоп имеет обыкновение… вернее, имел обыкновение, – сдержанно улыбнулась Кассандра, – принимать подобные слова на свой счет. Посмотрев на осевшее тело Циклопа, а затем на глиняный горшок, Варнава испытал заметное облегчение. – Я столько лет провел в море. Для меня было бы величайшим позором утонуть в этом горшке. Я обязан тебе жизнью, госпожа наемница. Мы все в долгу перед тобой. Но, кроме глубокой признательности, мне нечем тебе отплатить. – Мне будет достаточно, если ты отвезешь меня, куда я скажу. – Ты собралась в путешествие? – оживился Варнава. – Моя галера домчит тебя куда угодно. Хоть на край света, если понадобится. «Адрастея» покинула бухту Клептус, обогнула остров и вошла в гавань Сами. Там судно простояло на якоре несколько дней, пока матросы Варнавы собирали провиант и все необходимое для путешествия. Они и сейчас поднимались по сходням с мешками на плечах, занося на корабль остатки провианта. Кассандра стояла на палубе, упираясь локтем в перила. Мыслями она была уже в море. Вокруг шумела гавань, над головой кричали чайки, а из окрестных таверн слышался стук кружек и пьяные разговоры. С причала донесся звук легких шагов.