– Хорошо, – снова высокими частотами просипел телефон. – Сашенька, – окончательно смягчившись, по-отцовски обратился к подчиненной Николай Андреевич, – через неделю – в отпуск за счет фирмы на Карибы. И не вздумайте спорить. – Спасибо! – Саша покраснела. – Велкам, – передразнивая рекламный слоган, ответил Николай Андреевич. Маша, постучав формально в дверь, вошла с медным подносом, заставленным чашками разной формы и содержания, начала расставлять их молча на стол перед гостями. – Михаил Алексеевич, новости есть? Молодой человек, располагавшийся слева, ближе всех к выходу, довольный сам собой, улыбнулся. – Нет, все как всегда, все три ситуации под контролем, к понедельнику завершим. – Хорошо!.. Ренат? Молодой человек, сидевший напротив Михаила, поднялся с места. – Николай Андреевич, пятнадцатое дело подготовлено, готово к запуску, на все про все – три дня. Единственное, с исполнителем заминка, не решили, кого послать. – Пустяки, решим… Антон Палыч, как наше ничего? – обратился он к соседу Рената. Тот развел руками. – Все в полном порядке! – Радуете. А… – Лучше не бывает. Доклад по правительству и промышленникам будет готов к двум часам, – исполнительный «менеджер среднего звена» решил не дожидаться, когда его призовут к ответу. – Спешите, Иван Иванович, спешите… – начальство недовольно покачало головой. – Доклад завтра утром жду. И впредь, очень прошу, не торопите события… Константин Сергеевич, директивы подготовили? – Да. Первый зам принялся раздавать аккуратные папки с документами присутствующим. – Ренат, ко мне забежишь потом, подробности обсудим. – Хорошо, – с другого конца стола отозвался Ренат. – По поводу новенькой, Константин Сергеевич, вечерком побеседуем, если не заняты? – Нет… эм-м-м… не занят. – Что с пятнадцатым? Кого пошлем? – Николай Андреевич как будто подвесил вопрос на невидимую вешалку над самым центром стола. Первым среагировал заместитель. – Может, курьера? Сегодня осмотрится, завтра в бой? – Рановато еще, – задумчиво и протяжно заметил начальник. – Еще идеи? Видно было, что вопрос на незримой вешалке никому в кабинете не давал покоя, но и сил срубить эту самую вешалку под корень не находилось. – Может, Ольгу? – неуверенно вполголоса пробормотал один из сотрудников. – Миша, своего же зама в огонь и пламя? Не жалко кадрами раскидываться? – Она в огне не горит, а пламя только ярче, Николай Андреевич. Заработалась она, устала, вот и будет ей приключение. – У нас не бюро приключений. Не мстишь, надеюсь? – Что вы, Николай Андреевич, как можно? – Шучу я, шучу… Что ж, если ни у кого других предложений нет, пусть Ольга идет, – Николай Андреевич набрал какую-то простую комбинацию цифр на телефоне, послышались два громких протяжных гудка… – Да, Николай Андреевич? – Оля, здравствуйте. С пятнадцатым знакомы? – Так точно. – Пакет у Михаила Алексеевича заберете и можете приступать к выполнению. Вопросы есть? – Нет. Вопросов нет… – нотки не то печали, не то недовольства были явно слышны в ее голосе. – Что ж, господа… – Начальник встал из-за стола, очевидно, приглашая остальных сделать то же. – На этом наше совещание считаю завершенным, всем спасибо и удачного рабочего дня! Зараза, да что ж ты на меня смотришь так укоризненно?.. – мысль сия адресовалась старому верному другу Николая Андреевича. Не Константину Сергеевичу, другому другу – железному бежевому. Друг этот бросал, как казалось Николаю Андреевичу, полный отчаяния и смертельной обиды взгляд на прежнего своего хозяина, издалека, со служебной стоянки, за добрую сотню метров, через городской смог и металлопластиковое окно. Вот понимаю же, что сам себе придумал эти наши чувства. Понимаю, что ни жены, как говорится, ни собаки, что старею день за днем… Понимаю и все равно переживаю… Работа эта… Все-таки, как только любимое занятие становится работой, что-то неуловимое теряется в нем. Хм… А сколько я всего такого неуловимого могу поймать? Или скажем, сколько одновременно? Вот сейчас: на поверхности всякая белиберда про машину и себя любимого. Чуть дальше – пятнадцатое дело и Оленька. Еще что? Лешка со своей командировкой… Так. Дальше что? Концепция работы фирмы чуть больше, чем на три года. Структура фирмы… Все? – Он вперил тусклый взгляд в кусок дождливого майского неба через окно. – Нет, не все… Эх… Ладно, в общем. В лучшие времена насчитывал двадцать две параллели. Как мало, ничтожно мало. Двадцать две. Это на шесть миллиардов человек, шесть материков, миллиарды планет и миллионы звезд. Что я могу? Отчего нельзя развивать деление мышления? Сегодня два, завтра четыре, и понеслась. Вот зараза… – Николай Андреевич тяжело вздохнул, мотнул из стороны в сторону головой, будто волоокий бык перед закланием. – Смотрит она, дура… Тьфу ты… – Отвернулся от окна, не спеша подошел к рабочему столу и сел. – Знаю же, отчего нельзя делить… Да что мне то знание? – Разрешите? Размышления начальника были решительно и подло прерваны, как полет шмеля бывает прерван сачком юного натуралиста: улыбающееся личико Оли показалось в просвете входной двери. – Заходи, Ольга, присаживайся, – откликнулся начальник. Немного погодя продолжил: – Ты, наверное, хочешь спросить: «Почему, Николай Андреевич, я? Ведь дело же – бытовуха обычная, ведь молодежи пруд пруди, а у меня новый проект, а я вся такая звезда и тут – на тебе». Прав? Так вот, – не дожидаясь ответа, почти нараспев провозгласил он, – было в коммунистической партии такое верное слово «надо». Надо и все. Почему да отчего? В нашей профессии, Оленька, думать – последнее дело, – довольный собственной своевременной уместной шуткой, Николай Андреевич улыбнулся, но тут же, будто опомнившись, принял нарочито суровый и серьезный вид. – Поймешь, я надеюсь, почему надо так, а не иначе. А не поймешь, в ту же минуту заявление на стол. Вопросы? Возражения? Пожелания? Растерянная и немного подавленная Ольга, как первоклашка, отрицательно замотала головой. – Всего доброго. Ольга встала, замешкалась немного перед дверью, выдала что-то вроде долгого «эм-м-м», собираясь спросить о чем-то, но, так и не собравшись, проговорила лишь: «До свидания, Николай Андреевич», – и была такова. Глава 2 Ольга – Оленька! Оленька, солнышко, вставай, проспала все на свете. – Ма-а-ам, – сонно и недовольно прозвучало из-под одеяла. – Что: мам, мам?.. Половина девятого. Тебя там не уволили случайно? – Мамочка, я же говорила вчера, у меня отгул… – Какой такой отгул? Ничего ты не говорила! – Говорила… Ма-а-ам, родненькая, дай поспать чуток, выходной у меня… Румяная пожилая женщина помедлила пару секунд и решительно сказала: – А хоть бы и выходной! Что теперь, до вечера бока отлеживать? Не в твои-то годы лежать, милая. Скоро полдень, поди… – Какой полдень! Восемь семнадцать… – Что за моду взяла, старших перебивать, – поняв, что победа одержана, последние слова мама произносила уже из кухни. – Спит она, ишь! С рассветом бы встала… Кофе, как всегда, тебе? – Да, мамуль, спасибо! – Оля, прекрасная, словно сказочная фея, в розовой пижаме и пушистых комнатных тапочках чмокнула мать в щечку и выпорхнула из кухни. – Поднялась-таки… Поспишь тут! – подумалось Оле.