– Да не был он в другом месте! – повысила я голос. – Это никак не проверишь. – Вот именно. – На набережной есть видеонаблюдение? – Не знаю! – А должна была проверить. – Проверю. – Ты абсолютно не подготовлена, – отрезал Глеб. Мой собеседник меня совершенно запутал. Я не знала, как реагировать на его слова. Глеб изменился за последние дни, раньше он был на одной со мной стороне. Пока я пыталась что-то понять, Глеб решил все объяснить сам. – После того, как мы с тобой погуляли по набережной, я решил позвонить коллеге. Так вышло, что мы с ним общаемся по-приятельски. Я спросил про Ойстраха. Коллега… кстати, его фамилия Кроль… он сказал, что в курсе исчезновения Семена Ойстраха. Фигурой он был значимой, но вызывал крайне отрицательное отношение к себе. Ойстрах засветился не только возле фэшн-подиумов или во время судебных тяжб с застройщиками. – Он судился с кем-то? – спросила я. – Да, нарушил как-то условия контракта. Вокруг него крутятся большие деньги. А там, где деньги, пасется криминал. Всегда где-то близко. – Хочешь сказать, что Ойстрах связался с бандитами? – Это не доказано, но и ежу понятно, что они в одной сцепке. Кроль по моей просьбе сделал маленькую сводку. Я прочитал и охренел, мягко говоря. – Какую сводку? Ты со мной на каком языке разговариваешь? – Я попросил подсчитать количество трупов, которые сопровождают Ойстраха на протяжении всего его жизненного пути. – Ничего не понимаю, – сказала я, раздражаясь все сильнее. – Ничего! – Семен Ойстрах живет на этом свете пятьдесят один год. Отель, в который ты устроилась работать, существует двадцать пять лет. Значит, на момент его открытия Ойстраху было двадцать шесть. Тогда он уже владел недвижимостью в Тарасове и сумел создать первого и самого мощного монстра всей гостиничной сети: SCOBEL. Парню двадцать шесть лет, вдумайся. Не слишком ли круто для такого юного возраста? Он был прав. Мне и в голову не пришло то, о чем рассказывал Глеб. – Откуда деньги? – догадалась я. – И огромные, – щелкнул пальцами Глеб. – Откуда у молодого провинциала такие суммы? Родители? Нет, потому что они всю жизнь существовали только на свою зарплату. Накопить Семен не мог, под проценты столько ему бы не дали. – Он делал это не один. С ним был Скобелев, – вспомнила я. – Скобелев Олег Викторович. Все правильно. А у него откуда такое богатство, как думаешь? – Еще не знаю. – Скобелев старше Ойстраха на десять лет, Женя. Ему сейчас шестьдесят один. На момент знакомства с Ойстрахом он имел за плечами статус подозреваемого в одном громком деле, которое на сегодняшний день замято. Скобелев владел парочкой мелких ресторанов и попутно приторговывал девушками легкого поведения. Этакий публичный дом, о котором знают все, но якобы никто там никогда не был. Его загребли, когда он, напившись в хлам, выбил зубы одной из своих воспитанниц. Тогда он еле отмазался, свалил всю деятельность на зама. Зама в итоге посадили на много лет, а Скобелев затаился. – Где это происходило? – В Москве, Женя. Скобелев родился и жил до всего этого в Москве. Я уставилась на него во все глаза. Выражение моего лица, наверное, выглядело весьма глупо, но Глеб терпеливо ждал, пока я въеду в смысл услышанного. Мне понадобилось некоторое время и вино из бокала, который стоял перед Глебом. – Получается, что Скобелев сначала жил в Москве, а Ойстрах обитал в Тарасове? Потом они где-то познакомились, побыли некоторое время в нашем городе, построили здесь отель, а потом поменялись местами жительства? – Все верно. – Ничего не понимаю. Зачем? – На самом деле все просто, копаться в этом нет нужды. Теперь Скобелев осел тут. Думаю, что в Москву он возвращаться не собирается. Ему и незачем, у него здесь все для полного счастья имеется. – А Ойстрах катается как сыр в масле по столичным клубам и светит фейсом как единственный владелец отельного бизнеса, – рассудила я. – Получается, что Олег Викторович пашет, а Ойстрах отдыхает. Да еще, как ты сказал, во всякие истории ввязывается. – Я не бизнесмен, Женя, – заметил Глеб, – но я работаю в редакции. Сама понимаешь, сколько мимо нас проходит разных сенсаций. Но далеко не каждую новость отправляют в актив: огромное количество информации с самым что ни на есть злачным содержанием остается в тени. В нашей газете ее не продают, не торгуют именем и брендом. Но и не выбрасывают на помойку. Сплетни, слухи, домыслы, неподтвержденные сведения или что-то, что могло бы изменить чей-то знаменитый мир, – все это хранится в архивах на всякий случай. А мой коллега Кроль рад покопаться, так скажем, в чужом грязном белье. Он заведует этим архивом. – Ты и твой Кроль – страшные люди, – только и сказала я. – Не то слово, – подтвердил Глеб и поднял бокал. – Твое здоровье. Оставив бутылку с недопитым вином на столике, мы решили покинуть кафе. Глеб галантно прокладывал мне дорогу в толпе людей по площадке, плотно уставленной мебелью. Оказавшись на свободе, мы одновременно взглянули в сторону сквера. Я хотела бы, может, прогуляться с симпатичным мне мужчиной по тропинкам, виляющим между тополями и размашистыми кустами, но я вдруг поняла, что на сегодня общения с меня хватит. Кажется, Глеб чувствовал то же самое. – Ну я пошел? – улыбнулся он. – Давай, – разрешила я. – Не гуляй допоздна. Мы разошлись в разные стороны. Я медленно пошла в сторону дома. – Женя! – окликнули меня. Я обернулась. Спешащий в мою сторону Глеб держал в протянутой руке мой мобильник. – Ты оставила на столе, – сказал он. – Когда это? – удивилась я. – Не помню такого. – Машинально, наверное. Я же обратно мимо кафе пошел, а там наш официант как раз искал тебя. Увидел меня и вручил. Будь внимательнее, пожалуйста. Я взяла у него из руки телефон. Надо же, даже не заметила. – Буду, – пообещала я. – Спасибо. – До свидания, Женя. До дома оставалось немного. Отсутствовала я недолго, Артем вряд ли соскучился. Тетя Мила еще утром прислала смс с очень счастливыми смайлами и вдогонку штук двадцать фотографий с цветами, сливами, корзинами с яблоками, окошком с видом на заросли репейника и другими радостями дачной жизни. Судя по всему, тетя Мила неистово ударилась в крестьянство. И пусть, и бога ради. Если честно, я не в силах разделить ее восторги. Вот приедет – сдамся, куда деваться. Сегодня же мне хотелось пожить своей жизнью и остаться в одиночестве. Этот квест оказался довольно тяжелым. Если идти домой, то я буду уже не одна. Подумав, я остановилась возле автобусной остановки. Если ничего не случится, то скоро доеду до набережной, а там уже расслаблюсь. Но не тут-то было. Набережная кишела людьми. Каждая собака поняла, что скоро солнце перестанет ласкать ее спинку, и начнется дождливое похолодание. Поэтому весь народ срочным образом выдвинулся куда? Правильно. На набережную. В магазинчике неподалеку я купила мороженое и, стараясь выжить любой ценой, стала медленно протискиваться сквозь толпу. Толчок в плечо – и мороженое со свистом улетело в воду. – Прошу прощения, – радостно извинился какой-то толстый дяденька, одновременно пытаясь удержать за руку маленькую девочку. – Мы не нарочно. – Все в порядке, – успокоила я его и полезла в сумку за салфетками. Медленно, но верно я приближалась к цели. Я шла туда, где мы гуляли с Глебом. Это тупик, народу там нет совсем. Задрав голову, я пыталась рассмотреть на столбах камеры видеонаблюдения, но ничего подобного не обнаружила. Неужели вся набережная – «слепая» зона? Очень удобно, кстати, для тех, кто знает об этом. Отсутствие внешнего наблюдения можно использовать в своих целях. Заняться любовью. Распить бутылку-другую. Или убить кого-нибудь. Я не дошла до нужной точки и изменила маршрут: перебралась с набережной на склон, прошла через зеленое поле к задворкам отеля, возле которого постоянно кипела жизнь. Скобелев очень удивился, узнав, что я хочу осмотреть помещение офиса, и с большой неохотой разрешил мне это сделать. Но кто говорил, что телохранитель должен ограничиваться местом, где будет кого-то охранять? Осмотреть не помешало бы все, куда я смогу проникнуть. И разрешения ни у кого спрашивать не собираюсь, потому что официально принята на работу Олегом Викторовичем Скобелевым. Меня никто не задержал, не запретил зайти в разгрузочный цех, миновать какие-то подсобные помещения. По пути встречались разные люди. Все они были из числа сотрудников той или иной гостиничной службы. Горничных я распознала сразу. Высокие миловидные девушки в черных юбках и оранжевых блузках. Униформа им шла. Они спешили на перерыв, используя для выхода на улицу не главный вход, а задние двери. Некоторые выглядели очень усталыми, словно только что мешки с картошкой таскали. – Я сегодня опять дежурю, – услышала я. – Наташка в отпуске, и ее номера взяла я. – Когда в отпуск? – Я зимой, на новогодние. Вот так вот. Обычные дела. Дети, праздники, выходные. Последний коридор оказался короче других. Я уткнулась в дверь, за которой шумела какая-то техника. Системы жизнеобеспечения тоже ведь должны находиться где-то здесь. И только я решила, что мне туда не нужно, как дверь распахнулась и на меня вылетел высокий парень в синем рабочем комбинезоне и с шуруповертом в руках. – Саныч! – заорал он, выпятив грудь и растопырив руки. – Куда ты делся? Я обернулась, ожидая, что сейчас на меня выпрыгнет некий Саныч с копьем в руках и повалит на пол. Но от Саныча не было ни слуху ни духу. Парень смерил меня взглядом.