Ну вот, сказала. Саша замерла, перестала дышать, даже невольно голову втянула в плечи, ожидая его реакции. То, что она будет, не вызывало сомнений. И всё же она оказалась неожиданной. — Домой, значит, — Олег говорил тихо, но в его интонации слышалась ярость, приправленная горечью и подавляемым цинизмом. — Да. Саша не понимала, откуда в ней взялась смелость продолжить диалог. — Наигралась со мной уже? Черт, о каких играх он говорит… — Олег… — Что, мать твою, Олег? Я знаю, как меня зовут! — У нас договор, и я от него не отказываюсь, просто, пойти… — А если я не хочу ничего понимать?! Он всё же посмотрел на неё, Саша не могла остаться безучастной и так же повернула голову и сразу же вздрогнула. В эту секунду взгляд Олега испепелял, выжигал дотла. И Саша чувствовала, как горит душа… Или внутри её тела всё горело? — Прости, — она закусила нижнюю губу. — Я знаю, я должна. И я отработаю, но, прошу, давай в Москве… Ай! Мужские пальцы впились в нежную кожу предплечий и с силой сжали. Олег явно не рассчитывал давление пальцев, и завтра на её теле будут красоваться синяки. Потом он тряхнул её, и голова Саши заболталась, как у тряпичной куклы. — Знаешь, что… Он не договорил, грязно выругался. — Можешь собирать вещи. Свои. Завтра я вызову катер, и тебя отвезут на берег. Билет до Москвы организую тоже. А там к моему приезду… поговорим. Его «поговорим» прозвучало похлеще любых угроз. Он сразу же отпустил её и, не давая возможности что-либо сказать в ответ, выпалил следом: — На сегодня — свободна. Сашу точно ледяной волной окатило. Когда она решила поговорить с ним, и продумывала за время представления, что и как ему скажет, она предполагала, что он рассердится, даже вспышку ярости ожидала. И всё же она оказалась неожиданной. Сдетонировала так, что Саша испытала настоящую физическую боль. От его негодования, от его… безразличия. Пошла вон — так истолковывались его слова. Это он наигрался, натешился и теперь с легкостью готов был освободить её. А то, что ожидало её по его возвращению в Москву… да кто же так далеко заглядывал? Олег больше ничего не сказал, развернулся на пятках, обдав её терпким ароматом своего парфюма, приправленного морским бризом, солеными каплями, что приносил ветер, и ушёл. Глава 4 Олег сорвался. Не выдержал. Он никак не думал, что на простое желание Саши вернуться в столицу, понимай — к родителям, отнесется столь негативно. А всё почему? Он не хотел её отпускать! Черт! Сомкнув плотно зубы, Олег пересек палубу, где продолжалось веселье. Его несколько раз пытались задержать, просили присоединиться, но он каждый раз отмахивался. Хватит, концерт закончился. Его и так уже заждались. Он сам себе напоминал ледокол, прущий без остановки, представляющий опасность. В какой-то степени так и было. Адреналин в крови не просто зашкаливал, он достиг максимальной точки и фонтанировал, жестко отдаваясь в голове темными позывами. Осетин знал, сейчас на его лице застыла гримаса жестокости, и даже шрамы, к которым он относился довольно равнодушно, выделялись на фоне бронзового загара и отросшей щетины, что больше напоминала неаккуратную бороду. Ещё Олег хотел выпить. Не, не выпить, напиться. Это разные вещи. Причем, напиться в хлам, чтобы ничего не чувствовать, не видеть, не планировать. Достичь своей собственной нирваны. Когда он последний раз напивался в хлам? Олег и не помнил. Давно. Да и было ли подобное вообще? Осетин предпочитал контролировать, если не ситуацию в целом, то по крайней мере своё физическое состояние точно. Когда работал по контракту и часто бывал на Востоке, сколько раз наблюдал, что парней, прошедших многие передряги, рубили именно тогда, когда те позволяли себе лишнего — выпить или покурить местной дури. Закон жизни, каков он есть — выживает сильнейший. Он приказал себе не думать про Сашу. Чуть позже… Если сейчас начнет разбираться, что происходит с ним в отношении его куколки, то окончательно потеряет контроль над собой. Ему нужна трезвая голова. Он пересек палубу и открыл непримечательную железную дверь, что вела сначала в камбуз, где продолжала кипеть жизнь. Иначе никак. Гостей, что наприглашал Дмитрич, надо накормить и напоить. Губы Олега скривила усмешка — для отвода глаз. Чем больше бухла в себя вольет народ, тем лучше хозяину. Можно скрыть то, что видеть не должны. Баян рисковал. На фига устраивать вечеринку, когда перевозишь груз? Или с народом меньше шансов нарваться на морской патруль? Парень совсем попутал берега. Видимо, решил сорвать крупный куш. Что ж… Флаг ему в руки. На Олега, передвигающегося по камбузу, не обратили внимания. Знали — если спустился на их вотчину, на то есть причина. Да и не он первый, не он последний… Все, кто работал на яхте Баяна, получили строгий инструктаж. Да и не было среди коков хилых да толстых парней. Напротив, посмотришь на такого кока и сразу вспомнишь Стивена Сигала. Олег свернул за угол, минуя кипящие котлы. Вот перед следующей дверью уже стояли двое молодчиков в черной военной спецодежде, вооруженные до зубов. Увидев его, они лишь коротко кивнули. Олег так же молчаливо ответил. Что говорить лишнего, когда всё заранее оговорено? Один из парней толкнул дверь, приглашая Олега войти внутрь. — Досматривать не будете? — Олег всё же не удержался от ехидной ремарки. — Тебя — нет. Вот и правильно, ребятки, вот и правильно… А то пару неосторожных жестов, и у Осетина сорвется пружина. Мало никому не покажется. Он прошёл в звуконепроницаемую комнату, обитую зеленым бархатом, и снова не смог сдержать ухмылки. Иногда вкус Баяна его немало забавлял. Но тут уж каждому своё. За столом уже собрались игроки. Хозяин тоже присутствовал. — Приветствую, господа. — Олег… Брат… Баян поднялся на ноги и вышел из-за стола, чтобы лично его поприветствовать и пожать руку. Тот выглядел, как настоящий мажор: белые брюки, рубашка в тон с расстегнутыми верхними пуговицами, волосы в легком, тщательно уложенном беспорядке. Толстая цепь на шее, несущая привет из девяностых двадцатого века. Да и обилие золотых браслетов на запястьях тоже давало о владельце определенную информацию. Баян всегда фанател по донам, старался походить на итальянца, даже одно время мазал волосы гелем, зачесывая их назад. Днем он одевался проще, зато у себя на яхте да в кругу тех, кого считал своими, отрывался. От обращения «брат» Олега покоробило. И снова, лишь благодаря многолетней выдержке, на его лице не дрогнул ни один мускул, только в глазах появился холодный, опасный блеск, не предвещающей ничего хорошего. Так и хотелось напомнить «брату», как тот по малолетству открыл на него охоту, гнал его из города, как пса вшивого, видя в нем конкурента своему непоколебимому авторитету. Боялся, гнида, что Олег, забредший в их ночлежку, подвинет его, что за ним пойдут ребята, и прекратится передел среди малолетних бродяг. У Олега и в мыслях ничего подобного не было, а «брат» усмотрел… Никто бы тогда, много лет назад, и не подумал, что их судьбы вновь пересекутся, и они будут сидеть за одним столом и вместе решать дела. Н-да… — Присоединишься? — Я сегодня наблюдаю. Олег не намеревался играть. — Что так? В глазах Баяна появился знакомый ироничный огонёк. Это днем он был приветливым хозяином, а ночью за карточным столом превращался в жадного, беспощадного хищника, готового на всё, чтобы получить своё и добиться цели. Олег оглядел присутствующих. Всё те же знакомые лица. Вчера играли. Наигранно скучающие лица, такие же лощеные. Хозяева жизни, на чьих счетах имеются деньги, заработанные криминальным бизнесом. Охранники у стены. Даже здесь никуда без них. Что ж, обоснованная предосторожность. Ставки порой зашкаливали, нервы выдерживали не у всех. Среди присутствующих не было Рафика. Ради него, собственно, Олег и согласился спуститься в игровую. С этой продажной шкурой хотелось поговорить тет-а-тет. Сказать пару ласковых. — Вчера изрядно проигрался. Пора остановиться. Баян снова усмехнулся. — Твой проигрыш вряд ли как-то отразится на твоем кошельке. Кстати, а где твоя девочка? Отдыхает на палубе?