– Правда? – удивился Годовиков. – Все говорят, что они по вкусу на пластилин похожи. Я засмеялась: – Меня воспитывала бабушка! – О! Меня тоже, – кивнул Валентин Петрович. – Сказать правду, что конфеты гадкие – значит обидеть хозяина. Вам тоже все запрещали? – Наоборот, – возразила я, – наверное, поэтому мне не хотелось совершать ничего особо плохого. Вы знаете, что за болезнь приключилось с Вороникиным? Годовиков перестал весело улыбаться. – Долгая история. Меня больно ударила смерть Льва Михайловича. Он был неординарным человеком, балансировал на грани между уголовным и обычным мирами. И обладал даром царя Мидаса. Понимаете? – Превращал в золото все, к чему прикасался? – В бизнесе да. Он бонвиван, очень любил жизнь, деньги, хорошую еду, вино, путешествия. И мог все это себе позволить. Несколько раз Лев получал от судьбы по лбу, но всегда падал на четыре лапы. Никогда не унывал при неприятностях, всегда говорил: «Хорошо, что в дерьмо угодил. Плохо, когда все время конфеты жрешь, не понимаешь тогда, где счастье, а где беда». Всерьез уверял всех, что является родней поэта Пушкина, поэтому обладает смуглой кожей и мелко вьющимися волосами. Кстати, такая же внешность у его детей. Мне он тоже эту версию озвучил. Я не сумел сдержать улыбку. Доктор вернул чашку на блюдечко. – Еще один талант Льва Михайловича – умение вмиг понимать, что о нем думает собеседник. Вы можете рассыпаться в похвалах, пообещать Вороникину золотые горы, он изобразит восторг, но второй встречи у вас не будет. Лев сразу сообразит, что держите его за дурака. Сказал он мне, что является потомком Пушкина, увидел мою улыбку и в лоб спросил: «Не верите?» Я тогда с ним уже не в первый раз встречался, понимал, с кем имею дело, и честно ответил: «Нет! Кожа смуглая, но прическа у вас иного типа, разрез глаз тоже. Предполагаю, в вашем роду были иудеи и среднеазиаты». Он расхохотался: «Доктор, а вы не идиот! По линии бабушки – евреи, а дед из Таджикистана. Но, согласитесь, “прапра… внук великого поэта” звучит лучше, чем “родственник человека из кишлака на краю географии”». Мне понравилась его реакция. По сути, я уличил Льва во лжи, а у того – никакого смущения, весело ему, что на вранье поймали. Не стал оправдываться, не настаивал на своей версии, умел признавать ошибки. Со здоровьем у него проблем не было, организм работал как часы. И раз – воспаление легких. Лечили его самыми современными лекарствами, но ничего поделать не сумели. За день до смерти он уже говорить не мог, печатал еле-еле. Последний его вопрос мне: «Умираю?» Ответил обтекаемо: «Делаем все, чтобы не умерли». Он углом рта улыбнулся, с трудом в экран пальцем потыкал: «Отомсти за меня – точняк отравили. А я, когда из ада вылезу, Бога за тебя попрошу. В рай мне не попасть, но я от Дьявола убегу, к Господу отправлюсь». А в соседней палате уже жена его лежала, и состояние ее становилось все хуже и хуже. Но Льву не сообщили о ее болезни, не хотели мужчину нервировать. Валентин Петрович кашлянул. – Надеялся поставить на ноги супругу, но и она ушла. А на вскрытии та же картина, что и у мужа, – легких просто нет. И так меня это зацепило, пытался понять, что же случилось с ними? Но ни малейшего просвета во тьме. Продолжал в разных источниках рыться, не мог забыть, как Лев, умирая, собрал последние силы, велел отомстить за него. Он понял, что его отравили. Но кто? Как? Анализы ничего не показали. Или яд из разряда совсем не известных экспертам, что не так уж редко, или его не было. Потом, весной, начал в интернете искать путевку. Мы с женой любим путешествовать, едва появилась такая возможность, объехали всю Европу, не один раз посетили и Латинскую Америку, и Штаты, и Африку. Катались по туристическим маршрутам Индии, Вьетнама, Шри-Ланки, Кореи. Потом заскучали – вроде все осмотрели. И тут супруге в голову идея пришла купить билеты, например, в Китай, найти там гида, который покажет места, куда никогда туристов не водят – например, религиозные объекты, в которые не должен входить православный. Я нашел идею отличной, и полетели мы в одну азиатскую страну. Нас там одели, как местных, привезли в город, где отродясь иностранцев не видели, и мы с супругой попали в особый храм, где молятся только те, кто совершает страшные грехи. Там стоят домики, на собачьи конурки похожие, заползаешь внутрь, руку в крохотное окошко высовываешь. Некоторое время сидишь, а потом тебе в ладонь кладут нечто вроде рисового пирожка. Его надо съесть. И все, считай, очистился. Лица молящихся занавешены, на мир смотришь через редкую ткань. Разговаривать запрещено, ни с кем общаться нельзя, на монахов смотреть не рекомендуется. С гостями ходит только человек, который их привозит. Опасаться, что «белолицых» выгонят с позором, не стоило. Все как немые, следовательно, нас не уличат в незнании языка, а тело и лицо скрыты. Годовиков налил в мою чашку еще заварки. – Наша пара прикатила из пустого любопытства, обращаться к местным богам мы не собирались. Сидеть в домике показалось забавно, подумали с супругой, что обряд – минут на десять максимум. Гид, который нас туда доставил, местный житель, но был в храме этом впервые, сам плохо понимал, что да как, тихо шепнул: «Запрут в деревянном строении, не волнуйтесь, максимум через четверть часа выпустят. Как внутри окажетесь, сразу просите богов, чтобы ваше желание исполнилось. Но загадывайте только хорошее, за плохое вас накажут. В домике сухо, тепло, комфортно». Врач усмехнулся. – «Комфортно» в моем понимании – когда есть комната, кухня, туалет! А мы что увидели? Будку, в которую надо на коленях вползать. Встать в полный рост нельзя, лечь невозможно. Воды, еды, сортира нет. И нас разделили, жену поместили в одну конуру, меня – в другую. Снаружи на щеколду закрыли. Я сначала занервничал, потом успокоился – не на всю же жизнь тут. И вдруг подумал: вот бы мне докопаться до истины, понять, что с Вороникиным произошло! Стал ждать, когда выпустят. А никто не спешит дверь открывать. Который час? Не ведаю – часы, телефон, все велели оставить в машине. Сколько просидел, не знаю. Потом, откуда ни возьмись, птица прямо перед лицом оказалась, говорит по-русски: «Пришел, обмануть решил? Прикинулся великим грешником?» Самое интересное, что я не изумился, деловито спросил: «Ты кто?» Пернатое крылья расправило: «Не скажу, не поймешь. Но раз уж тут оказался, меня позвал, помогу. Твоих больных убили с помощью недуга самоубийц! Ищи носителя заразы». Я новый вопрос задал: «Где его обнаружить можно?» Птица начала медленно таять в воздухе, но успела сказать: «Попроси Массуда отвезти тебя-дурака в Храм Безумных. Там ответ». Я не успокоился: «Адрес подскажи!» Птичка хрюкнула: «Узнаешь ответ – в тот же день улетай. Смени билеты, не езди никуда больше, иначе плохое случится». И нет говоруньи. А потом, вскоре, дверь открыли. Я наружу выполз, подумал, спал, видел сон. Но что-то в той деревянной норе со мной случилось. Три дня потом ни есть, ни пить не хотел. Подумал, наркотик подлили в чай, которым перед тем, как в избушку посадить, нас угостили. Жена какая-то странная, глаза не ее. И уж совсем непонятно, почему я, когда в отель вернулся, у гида поинтересовался: «Можешь нам Храм Безумных показать?» Массуд рот раскрыл: «Кто вам про него сообщил?» Я ему про птицу рассказал. Что с парнем стало! Вспотел за один миг, сказал: «Вам туда никогда не попасть, и я сам пробовать бы не стал. Но раз она вас посетила…» Схватил трубку и на местном наречии затараторил. Короче, на следующий день поехали бог весть куда! Три дня на машине! Оказались в какой-то деревне, поселились на вилле. Пришел человек весь в черном, давай Массуду что-то говорить. Когда он нас покинул, гида в ознобе заколотило. Валентин Петрович сложил ладони рук домиком. – Самоубийство во многих религиях осуждается. А вот тяжело заболеть, помучиться и умереть – это хорошо. В страданиях сгорают все грехи. Тех, кто по разным причинам из жизни по собственной воле уйти хочет, немало. На земле они больше находиться не могут, но боятся после кончины угодить в ад, если по-нашему. Поэтому приезжают в этот Храм, просят местных богов забрать у них плохие мысли, вернуть радость жизни. Подозреваю, что среди молящихся немало тех, кому могут помочь работа с психотерапевтом и прием антидепрессантов. Один местный монах – кстати, он прекрасно говорил по-английски – объяснил: «Три четверти тех, кто жил в обители месяц, молился со слезами, обрели душевное спокойствие и уехали домой». А что с теми, кому ничего не помогло? Доктор глянул прямо мне в глаза и замолчал. Глава 29 Повисла пауза, я решила ее прервать: – Люди принимают решение уйти из жизни? Перестают бояться адских мук? Годовиков потер затылок. – Нет. Они обманывают того, кто стоит на перекрестке дорог с указателями «Налево: райские кущи» и «Направо: дьявольские котлы со смолой». – Не верю в загробную жизнь, но если она существует, то невозможно обвести никакое божество вокруг пальца, – усмехнулась я. – Человек изворотлив, – тихо сказал Валентин Петрович. – И в данном случае люди нашли выход. Надо заразиться тяжелой болезнью со стопроцентно смертельным исходом. Вот тогда умрешь, но суицид не совершал. При том Храме есть мужчины и женщины, все носители редкого заболевания, которое имеет картину пневмонии. Но не существует антибиотиков, которые могут ее вылечить. Есть другое средство, но им торгуют только жрецы, а они не каждому лекарство продают. Примерно два процента выздоравливают сами, половина из них превращаются в распространителей недуга – сами здоровы, но заражают других. Передается зараза половым путем и через разные биологические жидкости – кровь, слюну, мочу и так далее, – и она почти никому не известна, даже в той стране, где стоит Храм Безумных. А уж в Европе, Америке, России о заболевании и подавно не слышали. Самоубийца входит в контакт с тем, кто заражен, достаточно одного раза. Симптомы недуга, его течение – точь-в-точь как у супругов Вороникиных. Понимаете? – С трудом верится в подобное, – пробормотала я. – Современная европейская медицина достигла больших успехов, например, в лечении диабета, рака. Проказа, холера, чума, оспа нынче массово не убивают. Но есть регионы, где привычные нам методы и лекарства терпят крах. Если вы поехали на сафари в Африку, ели местную пищу и заработали вульгарный понос, то лучше не использовать медикаменты, которые привезли из дома. Идите в местную аптеку. Ежели у вас диабет, кардиопроблемы, пьете таблетки постоянно, то не забывайте их дома, не приобретайте на чужбине. Что притихли? – Предположим, есть женщина, носительница болезни, о которой сейчас вы рассказали, но она в ту страну не ездила, в Храме Безумных не бывала. Как же случилось заражение? – Половым путем или через кровь, слюну и так далее, иначе невозможно. Значит, у нее был любовник, который распространял недуг, не зная, что страдает им. Или был в курсе, но специально не предупредил партнершу. Секс мог произойти случайно. Познакомились на вечеринке, выпили. Он подвез ее до дома, женщина пригласила приятного кавалера на чашечку кофе, утром проснулись в одной постели. Долгих отношений никто не планировал, распрощались. Через несколько дней у дамы стартовала простуда: кашель, насморк, температура не особо высокая. Неприятно, но обычно спустя неделю недомогание проходит. Так и случилось. Вот вам готовый распространитель, который понятия не имеет, что представляет собой смертоносное оружие! Ну, и встречаются еще индивидуумы, которые осведомлены, что им ни в коем случае не следует вступать с кем-либо в половую связь без средств защиты, но это делают. Одни – по глупости, другие – от ненависти к окружающим. У них мотивация: «Я болен, а ты здоров, сдохни, тварь». К сожалению, подобное поведение свойственно некоторым ВИЧ-инфицированным, самым опасным считается человек в острой фазе, в это время максимальна вероятность передачи инфекции. Но если больной ВИЧ получает антиретровирусную терапию, то он почти не заразен. Жаль, что против недуга, который лично я после той поездки называю болезнью самоубийц, существуют лишь средства, которые делают жрецы в том монастыре. Наши врачи принимают болезнь за пневмонию – сам так думал, когда лечил Вороникина! У меня в висках застучали молоточки. – Можете дать адрес обители? – Зачем? – осторожно осведомился Валентин Петрович. – Отправим туда человека за лекарством, – честно ответила я. Годовиков побарабанил пальцами по столу. – В какой клинике находятся ваши приятели? – Главврач там – Голубев Петр Романович. Валентин Петрович сразу взял телефон. – Петя, это я. Как дела у меня? В принципе нормально. Сейчас беседую со Степанидой Козловой. Доктор глянул на меня. – Фамилию больных, пожалуйста! Хранить тайну уже не следовало. – Болотовы, – выпалила я, – Анастасия и Николай. – Слышал? – поинтересовался у собеседника Валентин Петрович. – Так-так. Понял. Интересно! Приеду через час, поговорим с глазу на глаз. – Дайте адрес, – повторила я, когда врач завершил беседу. – У меня есть нужный набор. Отправляю в монастырь пожертвования, а мне присылают зелье, когда оно в наличии. Когда заканчивается, еще покупаю. Если ваши друзья сумеют победить острую фазу, они окажутся в вялотекущей стадии. Качество и продолжительность их жизни непредсказуемы, у меня мало данных. После возвращения из той страны имел дело лишь с двумя инфицированными. Один умер быстро, второй выжил, но ему периодически становилось плохо: начиналась мигрень, падало-поднималось давление, насморк, кашель, горло болело. Зараза любит устраивать демонстрации. Дня два-три больному плохо, и лучше провести их в постели. Потом наступает откат, состояние нормализуется. Но возбудитель просто заполз в берлогу, он непременно оттуда вылезет. Такому человеку категорически нельзя нервничать, паниковать, злиться, завидовать. Вообще говоря, любые негативные эмоции всегда больно ударяют по иммунитету. Я агностик, но вынужден признать то, чему учит православие: не воруй, не убивай, не прелюбодействуй, не лги, никому не делай зла, всех прощай, не злись, не впадай в гнев и так далее. Это делает человека физически здоровее, продлевает ему жизнь. Есть данные, которые свидетельствуют о том, что злые люди чаще имеют сердечно-сосудистые и другие заболевания. Добрые тоже не избегают проблем со здоровьем, но они быстрее выздоравливают, живут дольше. Я сказал вам о двух своих больных с недугом самоубийц. У первого ситуация выглядела легче, чем у второго. Он был моложе, не пил, не курил, не был женат, без детей и родителей, думал только о себе. Вторая – женщина с полным набором: супруг, свекровь, малыши, работа, домашнее хозяйство. Кто, по-вашему, прожил дольше? – Первый, – без колебаний решила я. Годовиков встал. – Тоже так полагал, но не учел психологический статус. Мужчина был занудой, аккуратным до маниакальности. Испугался болезни так, что начали выпадать волосы. По сто раз на дню мерил температуру, ел по часам только блюда на пару, ложился спать и вставал в одно и то же время. Но злился на всех вокруг – люди его бесили своим здоровьем. Идут по улице, едят мороженое, а ему вот-вот умирать. Не один раз пытался донести до его сознания: «Положение не трагично. Есть шанс продержаться не один год. Надо успокоиться, образно говоря, поставить чемодан». Но нет! Он зациклился на себе, проверял давление каждый час, но у живого человека показатели постоянно меняются. Он мне звонил в панике: «А-а-а! В четырнадцать часов на тонометре было сто двадцать на семьдесят девять, пульс – шестьдесят восемь. А в пятнадцать – сто восемнадцать на семьдесят, пульс – шестьдесят. Я слабею! Что принять?» Объясняю: «Вы, наверное, сидите или лежите, поэтому показатели чуть другие». Но он меня не слышал. Раздражение кожи после бритья, ухо зачесалось, не заснул, как всегда, в девять – все его приводило в панику, он жил в смертельном ужасе. И что? Умер через полгода. А женщина была пофигисткой, на плановый осмотр не загнать. Звоню ей и слышу: «У меня все хорошо». Некогда ей вечно. Дети, работа, надо деньги зарабатывать, мать инвалид, собака захандрила, кот от еды отказался. Вот она не один год протянула и еще бы прожила, да не ходила на обследования. Если станешь пофигистом, но с пониманием, что раз в шесть месяцев надо сдавать анализы, тогда долго продержишься. Подобный подход при любом недуге приносит хорошие плоды. Глава 30 Приехав домой, я опять заметила черную бюджетную иномарку с плюшевым тигром сзади. Только теперь она стояла не на улице, а во дворе. Попасть сюда можно, лишь обладая брелоком, который открывает ворота. Наши соседи сейчас не в Москве, но, может, они кому-то разрешили парковаться? Я никому пульт не давала. Машина не самая дорогая, а те, кто живет с нами рядом, катаются на «Порше» и «Бентли». Вот их водитель приезжает на «Киа», слышала об этой фирме только самое хорошее. Возможно, черной иномаркой с тигром владеет домработница Николаевых, она следит в их отсутствие за порядком в апартаментах. Я вошла в лифт и улыбнулась. Настроение у меня сейчас стало радостным, появилась надежда, что средства, которые Годовиков привез в медцентр, помогут и Николаю, и Асе. Войдя в квартиру, я начала чихать. Сегодня запах мужского одеколона – совсем густой. Но мне некогда думать, откуда он у нас берется, надо быстро переодеться во что-то попроще и поторопиться в ресторан. Там положить в ячейку двадцать тысяч, спрятаться, посмотреть, кто возьмет конверт, потом проследить за Ричардом или другим человеком, которого он пришлет. В холле появилась Лисичка, она бросилась меня приветствовать, пару раз чихнула. Потом из коридора вышла Нина Михайловна и сразу удивилась: – Ты сегодня рано. Извини, не успел ужин приготовиться – ездила в свой новый дом, задержалась. Через полчаса можно будет за стол сесть. – Времени нет на еду, – быстро ответила я, – заскочила переодеться. А Роман рано утром улетел в командировку. – Да, он мне говорил, – кивнула Нина. – Просил никогда не готовить на завтрак кашу, сказал: «Жена ее не любит, но ест, чтобы тебя не обидеть». А ты куда собираешься? Вечер на дворе! Вот иногда человек не хочет врать, да жизнь его заставляет! Разве можно честно сказать, куда сейчас отправлюсь? Придется лгать. Я улыбнулась и начала: – Нас еще месяц назад пригласили на таинственную вечеринку, которую устраивают близкие друзья. Если ни я, ни Роман не появимся, случится обида на всю жизнь, поэтому поеду веселиться. – Что такое таинственная вечеринка? – удивилась тетя Нина. Я только что придумала эту забаву, поэтому начала старательно фантазировать: