Ко времени, когда я развернулась, два с половиной километра по дорожке, наступили сумерки и зажглись уличные огни. Похолодало, воздух пах солью, прибой колотился о песок. Проезжающие машины освещали полосу травы между тротуаром и велосипедной дорожкой. Я стараюсь бегать каждый день, не из любви к искусству, а потому что это не раз спасало мне жизнь. Впридачу к бегу я обычно три раза в неделю поднимаю тяжести, но из-за травм была вынуждена это временно прекратить. Вернувшись домой, я чувствовала себя лучше. Не получается пребывать в тревоге или депрессии, когда ты запыхалась. Что-то в потовыделении, должно быть, пробуждает хорошее настроение. Мы поели, дружелюбно беседуя, а потом я пошла в свою комнату и собрала вещи для поездки. Я еще не начала обдумывать ситуацию во Флорал Бич, но нашла минуту, чтобы завести папку с именем Бэйли Фаулера на обложке. Я просмотрела газеты, лежащие в кладовке и вырезала статью, описывающую его арест. Согласно статье, Бэйли находился под условным приговором за вооруженное ограбление, когда его семнадцатилетняя бывшая подружка была найдена задушенной. Жители городка сообщали, что Фаулер, которому тогда было двадцать три, годами имел дело с наркотиками и предполагали, что он убил девушку, когда узнал о ее романе со своим другом. После заключения соглашения с обвинением, он получил шесть лет в тюрьме штата. Бэйли просидел меньше года в мужской колонии в Сан Луис Обиспо, после чего умудрился бежать. Он покинул Калифорнию и взял имя Питер Ламберт. После ряда недолговременных работ, он устроился в компанию по производству одежды, с филиалами в Аризоне, Колорадо, Нью-Мексико и Калифорнии. В 1979 году его назначили менеджером западного отделения. Его перевели в Лос-Анджелес, где он с тех пор и жил. Газета подчеркивает, что его коллеги были в шоке, узнав, что у него когда-либо были проблемы с законом. Они описывали его как трудолюбивого, компетентного, общительного, красноречивого, активного в церковных и общественных делах. Черно-белая фотография Бэйли Фаулера показывала человека около сорока лет, наполовину повернутого к камере, с растерянным лицом. Его черты были скульптурными, утонченная версия отцовских, с такой же бойцовской челюстью. На вклейке была полицейская фотография, сделанная семнадцать лет назад, когда Бэйли был арестован за убийство Джин Тимберлейк. С тех пор его линия волос немного отодвинулась и волосы, кажется, немного потемнели, но это могло быть результатом качества фотографии. Он был красивым пареньком, да и сейчас выглядел неплохо. Интересно, думала я, как человек может воссоздать сам себя. Было что-то очень привлекательное в идее отодвинуть одну личность в сторону и создать вторую, чтобы занять ее место. И оказало ли бы отбывание всего срока в тюрьме такой благотворный эффект, как жизнь на свободе? Не было никакого упоминания о семье, так что я пришла к выводу, что Бэйли никогда не был женат. Если только его новый адвокат не является волшебником, ему придется отсидеть оставшиеся годы своего срока, плюс от шестнадцати месяцев до двух лет за побег. Ему может быть сорок семь, когда он выйдет, годы, которые он, наверное, не захочет отдать без борьбы. Я вырезала еще одну статью. В основном, она повторяла первую, кроме фотографии убитой девушки из школьного альбома. Она была в выпускном классе. Ее темные волосы были блестящими и прямыми, подстриженные по форме ее лица, разделенные посередине и мягко завивающиеся на затылке. Светлые глаза, подведенные черным, рот — крупный и чувственный. Слабый намек на улыбку создавал впечатление, что она знает что-то, о чем еще неизвестно всем остальным. Я положила вырезки в папку и засунула ее во внешний карман вещевого мешка. Заехала в офис и захватила свою пишущую машинку. В девять часов на следующее утро я ехала по дороге, проходящей через горы Сан-Рафаэль. На перевале посмотрела направо, восхищаясь широко раскинувшимися волнистыми холмами, которые убегали к северу. Неровные склоны окрашивались в туманный серо-голубой цвет подстилающего камня. Местность была приподнята, и гребни сланца и песчаника складывались в видимый хребет, который назывался Трансверс Рэнджес. Эксперты-геологи пришли к заключению, что Калифорния, к западу от Сан Андреас Фолт, сдвинулась к северу почти на пятьсот километров за последние тридцать миллионов лет. Тихоокеанская плита до сих пор притирается к континенту, принося в прибрежные районы одно землетрясение за другим. То, что мы продолжаем заниматься своими повседневными делами, особенно не думая об этом процессе, является свидетельством либо нашего мужества, либо сумасшествия. Вообще-то, землетрясения, которые пережила я, были слабыми, из таких, что гремят посудой на полке или заставляют вешалки в шкафу весело звенеть. Ощущение не более страшное, чем когда тебя деликатно трясет, чтобы разбудить, кто-то слишком вежливый, чтобы окликнуть по имени. Люди из Сан-Франциско, Коалинги или Лос-Анджелеса, рассказали бы другие истории, но в Санта-Терезе (кроме Большого, в 1925 году) землетрясения мягкие, дружелюбные, и не делают ничего хуже выплескивания небольшого количества воды из наших бассейнов. Дорога спустилась в долину. В 10.45 я свернула на Флорал Бич, направляясь на запад, к океану, через холмы, поросшие травой, с отдельно стоящими дубами. Я почувствовала запах океана задолго до того, как его увидела. Чайки своими криками возвестили его появление, но я все равно была удивлена размахом этой плоской линии синевы. Я свернула налево, на главную улицу Флорал Бич, океан остался справа. Мотель был виден за три квартала, единственное трехэтажное здание на Оушен стрит. Я остановилась на пятнадцатиминутной стоянке, напротив регистрационного офиса, подхватила свой мешок и вошла. 3 Офис был маленький, регистрационная стойка блокировала проход туда, где, скорей всего, находились личные помещения Фаулеров. Когда я пересекла порог, зазвонил мягкий колокольчик. — Сейчас иду, — крикнул кто-то. Звучало похоже на Энн. Я подошла к стойке и посмотрела направо. Через приоткрытую дверь был виден кусочек больничной кровати. Слышалось бормотанье голосов, но не было видно ни души. Я слышала звук спускаемой в туалете воды, трубы громко гудели. Вскоре запахло освежителем воздуха, невозможно сладким. Ничто в природе никогда так не пахнет. Прошло несколько минут. Сесть было не на что, так что я стояла, где была, поворачиваясь, чтобы осмотреть узкую комнату. Ковровое покрытие было золотистого цвета, стены отделаны деревом. Изображение осенних берез, с огненно-оранжевыми и желтыми листьями, висело над кофейным столиком. На столике лежали буклеты, рекламирующие местные достопримечательности и заведения. Я просмотрела их, взяла брошюрку Эвкалиптовых горячих минеральных источников, которые я проезжала по дороге. Рекламировались грязевые и минеральные ванны и комнаты по «разумным» ценам, что бы это ни значило. — Джин Тимберлейк работала там после уроков, — сказала Энн за моей спиной. Она стояла в дверях, в темно-синих слаксах и белой шелковой рубашке, и казалась более спокойной, чем в компании своего отца. Она привела в порядок волосы, и они падали свободными волнами на плечи, отвлекая внимание от немного скошенного подбородка. Я положила брошюру на место. — Что она там делала? — Убирала, неполный день. У нас она тоже работала, пару дней в неделю. — Вы ее хорошо знали? — Достаточно хорошо. Они с Бэйли начали встречаться, когда ему было двадцать. Она училась в девятом классе. — У Энн были карие глаза и бесстрастная манера держаться. — Немножко молода для него, нет? Она мимолетно улыбнулась — Четырнадцать. Какие-либо еще комментарии были прерваны голосом из соседней комнаты. — Энн, там кто-то есть? Ты сказала, что сейчас вернешься. Что происходит? — Вы захотите познакомиться с мамой, — пробормотала Энн тоном, который вызывал сомнения. Она подняла часть стойки, и я прошла. — Как ваш отец? — Не очень хорошо. Вчера был для него тяжелый день. Он встал утром, но быстро устал, и я посоветовала ему лечь. — Вам скучать не приходится. Она послала мне болезненную улыбку. — Мне пришлось уйти в бессрочный отпуск по семейным обстоятельствам. — С какой работы? — Ведущий консультант в школе. Кто знает, когда смогу вернуться. Я позволила ей показать дорогу в гостиную, где миссис Фаулер сидела в большой больничной кровати. Она была седовласая и крупная, темные глаза увеличены толстыми очками в массивной пластмассовой оправе. На ней была больничная ночная рубашка, которая завязывается на спине. Вдоль ободка на шее отпечатано ОКРУЖНАЯ БОЛЬНИЦА САН ЛУИС ОБИСПО. Меня поразило, что она предпочла такое одеяние, когда могла бы надеть собственную пижаму или ночную рубашку и халат. Возможно, болезнь как театр. Ее ноги лежали поверх одеяла, похожие на говяжьи ляжки, еще не очищенные от жира. Коротенькие и толстые ступни были босы, пальцы покрыты серыми точками. Я подошла к кровати, протягивая руку. — Здравствуйте, как поживаете? Я — Кинси Миллоун. Мы пожали друг другу руки, если это можно так назвать. Ее пальцы были такие же холодные и резиновые, как вареные ригатони. — Ваш муж упоминал, что вы неважно себя чувствуете, — начала я. Она приложила носовой платок ко рту и залилась слезами. — Ах, Кенни, извините, я не могу сдержаться. Во мне просто все перевернулось, когда появился Бэйли. Мы думали, что он умер, и вот он возвращается. Я была больна все эти годы, но сейчас стало еще хуже. — Понимаю, как вы переживаете. Кинси. — Что? — Меня зовут Кинси, это мамина девичья фамилия. Мне показалось, что вы сказали «Кенни» и не была уверена, что вы расслышали правильно. — О Боже, извините. Я почти оглохла и зрением тоже похвастаться не могу. Энни, милая, принеси стул. Не понимаю, куда делись твои манеры. — Она потянулась за бумажной салфеткой и шумно высморкалась. — Ничего. Я сейчас ехала из Санта-Терезы, так что постоять даже приятно. — Кинси — следователь, которого папа нанял вчера. — Я знаю, — сказала миссис Фаулер. Она начала теребить свое покрывало, раздраженная темой, не имеющей отношения к ней. — Я надеялась привести себя в порядок, но Энн говорит, что она занята. Я ненавижу с ней спорить больше, чем нужно, но некоторые вещи я не могу делать сама из-за моего ужасного артрита. И теперь посмотрите, на кого я похожа. Меня зовут Ори, сокращенное от Орибелл. Вы, наверное, думаете: «Ну и видок у нее!» — Вовсе нет. Вы выглядите нормально. -