– Ты про ту девушку с цветами? – Про нее. Про кого же еще. У нас не так часто трупы обнаруживают. – С чего такие выводы сделала? – Вот, смотри. Она с пустыми руками в маршрутке сюда приехала. Ни сумки, ни пакета, ни цветов при ней не было. – Откуда знаешь? – Записи с камер просмотрела. Да и водителя маршрутки поспрашивала. Он ее запомнил. Она красивая и грустная была. – Иришка, ты решила заняться расследованием? Оно тебе надо? – Мне просто любопытно. Да и убийцу поймать и наказать хочется. – Допустим. Дальше что? – Я сделала вывод, что ее либо убили. Либо, когда ей стало плохо, ей не оказали помощь. А это тоже преступление. – С чего ты решила, что она не одна была? – А кто в лес цветы притащил и ленты? Потом водитель маршрутки рассказал, что она была в босоножках без каблуков. И на видео она в босоножках. А в кресле у нее на ногах были туфли новые и каблуки там пятнадцать сантиметров. В таких туфлях она наследила бы, а дырок от каблуков в дерне нет. Да и сами туфли чистые. – Сняла босоножки и одела туфли. Уже сидя в кресле. – А в чем она эти туфли привезла? Они по воздуху телепортировались? Значит, кто-то принес ей весь реквизит. Все равно второй должен быть. Это же логично? – Логично. – Куда она эту снятую обувь дела? Там полиция в радиусе пятьсот метров все обыскала с собакой. Никаких босоножек не нашли. Значит, этот неизвестный унес лишние босоножки или утопил в озере. – Возможно… – Есть еще версия. Ее на руках кто-то на кресло принес. Может, она была без сознания. Ее убили. Показательно. На публику. Он же мог труп просто в озере утопить – и концы в воду. – Ириша, полиция дело расследует. Они за это деньги получают. Ты-то куда поперек батьки в пекло лезешь? – Здесь же совершено преступление. По меньшей мере, неоказание помощи нуждающемуся. Это уголовная статья. Ее спасти можно было. Да и девушку жалко. Молодая и красивая. – Она глупая. Зачем в лес на ночь глядя поперлась? Каких приключений на свою худосочную филейную часть тела искала? Это закономерный итог ее авантюризма. – Ну и что, что она глупая? Если глупая, то пусть умрет? Ты сам же понимаешь, что ее убили? А полиции это расследовать на фиг не надо. По-тихому дело сначала приостановят за неизвестными лицами, а потом будут сроки выжидать, чтобы по истечению сроков давности вообще закрыть. Хорошо, если вообще установят, кто она. А то могут безымянной похоронить. И родня не будет знать о ней ничего. А убийца войдет во вкус и станет дальше убивать. – С чего ты это взяла? – Убивший однажды либо всю жизнь каяться станет и замаливать грехи, либо опять будет убивать. Это закономерно. – Давай договоримся. Я пожалею, что пошел у тебя на поводу, но мы завтра с тобой в полицию съездим и там все выясним. Как дело продвигается узнаем. И чек предоставим, и про показания водителя маршрутки расскажешь. В общем, просто с ними поделись всем, что знаешь и думаешь. А потом пусть полиция делом занимается. Ты в это дело больше не полезешь. Договорились? – Хорошо. – Слово даешь? – Угу. Ночью я не спала. Все ворочалась и думала. До самого утра мозгами скрипела. У меня выстроилось несколько версий произошедшего. Только вот надежды на то, что меня без иронии и насмешек выслушают в полиции, было мало. А вероятность, что примут мои выводы к сведению – почти ноль процентов. Хорошо будет, если вообще снизойдут и просто дадут мне высказаться. А то просто завернут с моими идеями… Мы с Никитой утром узнали, кто ведет это дело. Созвонились со следователем. Приехали. Привезли записи, чек за воду, которую купила девушка. Он вообще чудом сохранился. Хорошо, что девушка выбитый чек с собой не взяла. Кассир скинула его в коробку для неистребованных чеков. Как только узнали про убийство, я метнулась в магазин. Чтобы угодить жене начальника, продавец разыскала чек. Благо он в коробке сохранился. Мусор у нас ленивая кассирша редко выкидывает. Дай ей бог здоровья. Время и покупка в чеке совпадали с записями с камер. Следователь меня спокойно выслушал. На все мои выводы покивал головой. Пора уходить. Но я не могла уйти просто так. Могу же я полюбопытствовать? И следователь вроде адекватный попался. Вдруг да ответит… – А можно вопрос задать? Уточнить. Вы банковскую карту при девушке обнаружили? Она же картой рассчиталась за воду. – Нет, при ней не было карты. – А бутылку воды тоже не нашли? – Нет. Не нашли. Может, по дороге выкинула. – А на месте происшествия вы босоножки ее не находили? – Какие? – В которых она приехала. – Не находили. – А личность погибшей установили? – Нет. – Смерть естественная или насильственная? – я уже наглеть начала. – Экспертное заключение пока не готово. Предположительно, причина смерти – отравление. – Значит, убили? – Или сама отравилась. Хотела умереть, – следователь выдвинул свою версию. Такая версия для него очень удобна… – Если сама отравилась, то где тогда ее босоножки? Кто принес цветы и ленты? Ее отравили, – высказала я свое мнение. Следователь хмыкнул. Поглядел на меня, как на убогую. Но остался при своем мнении. Ему это дело спихнули. А у него и так работы невпроворот. Своих дел много. Еще и это прилетело. Жена его пилит, что дома не бывает. А тут вообще загрузили. Разведется с ним скоро жена. Мы попрощались со следователем. Он дал нам свой телефон. Вдруг я еще что-то обнаружу, или кто-нибудь из жителей поселка что-то интересное вспомнит. И мы вышли из кабинета. – Что ты думаешь? – спросил меня Никита. – Что тут думать? Наверняка глухарь им с креслом из леса прилетел. Следователь делами перегружен. Навряд ли сильно копать станет. – Это с чего такие выводы? – У него на столе много дел лежит. И соседний стол завален папками. – Это стол второго следака. – Стол второго. Но нам дежурный проговорился, что наш следователь будет в кабинете один. И мы не ошибемся. Значит, второй либо в отпуске, либо болеет. – И что с того? – А то, что на время своего отсутствия у ментов принято дела в сейф убирать. От любопытных глаз подальше. Вспомни Глеба Жеглова… Так что на столе дела нашего следака. И работать ему по этому убийству будет некогда. Он, чтобы сроки не пропустить, сейчас под любым предлогом дело приостановит, чтобы по шапке не получить от строгого начальства. – Они всегда так делают? – Почти всегда. Если начальство по этому делу наседать не станет. Если на него насядут с этим делом, тогда он другие приостановит. Не разорваться же ему. Бесперспективное это дело. Или на самоубийство все спишут, чтобы быстрее дело закрыть. – Се ля ви. А девочки нет в живых… И правда никому не нужна. – Разве что у нее родня обнаружится. И они начнут полицию теребить. – Иришка, мы с тобой договаривались. Ты не лезешь в это темное дело. – Помню, Никита, что договаривались. Не полезу, раз тебе пообещала. Я и так много для ментов сделала. – Домой едем? – Угу. Приехали домой и легли спать. Вы никогда не замечали, что посещение нашей полиции все силы отнимает? Мы с мужем не подозреваемые и не обвиняемые. Всего лишь свидетели. А вышли из здания, как будто нас выжали насухо. То ли аура там такая, то ли я расстроилась. Но спать мне хотелось сильно. И голова стала болеть. Я знаю, что самое лучшее лекарство – это сон. Вот мы и решили поесть и залечь в берлогу, в спячку. А там, как говорят фаталисты, вселенная сама подскажет нам выход. Рано утром проснулась. Никита с утра пошел в магазин за продуктами. Нам никуда сегодня ехать не надо. Настала суббота. Значит, к нам в гости приедут мама с Петькой и Грейсом. Петьке понравилось у нас гостить. Да и что ему дома делать? Там его мать пьет, не просыхая. Я сомневаюсь, что она помнит про наличие у нее несовершеннолетнего сына. Мне кажется, она и собутыльников своих не помнит. Мужики часто у нее меняются. Наверняка она и имен их не знает. А зачем? Ей теперь лишь бы наливали. Ведь нормальным человеком когда-то была. Спилась… Вот вроде и Петька с мамой подъехали. Гости прибыли… – Теть Ира! Пошли гулять! – Опять тетькаешь? Когда только тебя отучу… Ты же только что приехал. Хоть чаю попей. – Не хочу чай пить. Выгулять Грейса надо. – Тогда пошли. Поводок и намордник на всякий случай возьми.