– Это с чего такие выводы? – Раньше все мои подружки тонули, как топоры. А ты лежишь. Значит, мы с тобой маленько другой подвид человека. – Так можно и тех, кто умеет плавать, выделить в новый подвид человека. Те, кто просто люди, те плавают, как топор. Вот ты выдумщик… – Да. Это я переборщил. – Это значит, что мы с тобой оба говнистые. Ты знаешь, да? Оно не тонет… Но ты прав. Мы нашли друг друга… – А я не согласен с твоей формулировкой. Она нас дискредитирует… в глазах общественности. Как можно так насмехаться над всем? – Ладно. Я пошутила. Индусы говорят, что если человек не тонет, то он наполнен Святым Духом. Он его и держит на воде. А я считаю, что просто у нас остался какой-то атавизм. Вот мы и не тонем. В средние века меня объявили бы ведьмой и сожгли. – Так ты, наверное, и шагать по воде можешь? Покажи… – Вот чего не могу, того не могу. Извини. И святости во мне ни на грош. Обычная, как все. Поплыли к берегу? Или еще полежим? – Ты отдыхай, а я тебя повезу. Садись на меня верхом, мы живо тебя довезем… Раз женился, буду тебя катать. Аттракцион – конек морской, обыкновенный. – Давай, Ихтиандр, вези меня домой… Я тебя за это рыбкой угощу… Главное, смотри, чтобы дети не увидели, а то до скончания века будешь детишек катать. – Я согласен. Своих… Садись. «Твоя садись, моя поехал». Ну, ты сама знаешь. Главное, крепко держись, чтобы волной не смыло. – Даже так? Это с какой же скоростью ты меня помчишь? По морям, по волнам. Нынче здесь, завтра там… Покатай меня, большая черепаха! Э-ге-гей! И все-таки довез меня муж до берега в целости и сохранности. Недолго на море побыли. Потом погулять сходили. Пока гуляли, встретили фотографа с капуцином. Аж целых четыре штуки… – Откуда их столько взялось? – Есть спрос, будет и предложение. Странно, что они за хлебное место не рубятся. – Расстояние большое. Они не конкуренты. И все равно, откуда их так много? Вот того я, кажется, где-то видел. – Это зимой они – Дед Мороз и Снегурочка. А летом они фотограф и обезьянка. Никита заржал от моих слов в голосину. Я от его смеха тоже засмеялась. Рядом шла семья. Так они от смеха чуть не подавились едой. Время ужина настало. Ужинать я не пошла. Мне не хотелось. Никита тоже остался. Ужин в номер заказали. Я ни о чем думать не могла. Макс пока ничего не прислал. Я ждала его звонка и видео, поэтому сидела как на иголках. Никита заметил мою нервозность и подумал, что это страх. – Можем гостиницу сменить, если тебе здесь не по себе. – Да нет. Нормально. – А чего дергаешься от любого шороха? – Звонка от Макса жду. – А я думал, что боишься. Может, все-таки от греха подальше съедем отсюда? Мне так за тебя спокойней будет. – Завтра решим. А пока пойдем гулять? Просто мне надо было, чтобы время не так долго тянулось. Вы никогда не замечали, что время не однородно. Когда опаздываешь и надо куда-то успеть, так время бежит стремительно. А когда, наоборот, чего-то ждешь, так время тянется, нервы выматывает… Пошли гулять по городу. Я понимаю, почему заграницу в старых фильмах снимали в Калининграде или в Прибалтике. Эти величественные готические соборы – настоящее средневековье. Декорации для готического романа. Сохраненная история… Никита попал под обаяние архитектуры. Подставил руку калачиком, и я за нее уцепилась, как обезьянка лапкой. Пришлось дотягиваться. И идем, гуляем. Тарапунька и Штепсель вернулись! Вот представьте: идут по улице, держась за ручки, двухметровый гигант и девица метр с кепкой. И это в прыжке. Смехота. Люди идут, посмеиваются. Надо было хотя бы туфли на каблуках обуть. А я дурында! Теперь мы с ним стали посмешищем. Хотя Никите вроде нравится всеобщее внимание. Это он меня как диковинку демонстрирует публике. По улице слона водили… А тут не слон, а жена… Когда вернулись в номер, от Макса пришли видеофайлы на ноутбук. Интересно посмотреть. Еще и сопроводиловку накатал. Он систематизировал все лица, которые были в течение трех месяцев в гостинице. И наша Гюльчатай показала-таки личико. И каково же было мое удивление, когда ею оказалась якобы убитая и сброшенная с поезда злодеями визгливая цыпа. – Никита, посмотри. Повернула к нему ноутбук. – Ни фига себе. Вот актриса. Так убедительно врала, что библиотекарь. А сама в этой гостинице на ресепшене работала… Зачем она мне врала? – Да кто ж ее знает? Хотя нет, знаю. На самое больное била, на жалость. Вот ты девицу с ресепшен из гостиницы пожалел бы? – Нет, конечно. – А несчастную библиотекаршу, затюканную жизнью, живущую почти на нищенскую зарплату, читающую женские романы и жаждущую неземной любви, ты пожалеешь наверняка. – Просто библиотекари мне внушают уважение. У них есть этакая врожденная, интеллигентность и самоирония. По крайней мере, мне попадались именно такие библиотекари. – Вернемся к нашим баранам. Вернее, к овце. Она работала в этой гостинице. Интересные совпадения? Мне крайне интересно, чем они в этой гостинице занимаются. И что это за ритуальные пляски вокруг нас. Ты в своих вещах в поезде ничего не находил чужого? Мне кажется, что она боялась слежки и что-то к тебе спрятала… – Когда? – Когда рядом стояла на перроне. Вы близко стояли. Или когда ты в туалет ходил. Или когда ко мне стучался… Ты же не сразу из своего купе чемодан ко мне притащил. Кошелек ты взял с собой, но чемодан был какое-то время без твоего надзора. У нее была возможность в вещах пошариться и что-нибудь подкинуть. Твой чемодан приметный. Не ошибешься. – Возможность у нее была. Но я ничего в чемодане не находил. Ничего. – А могло быть так? Она положила, а кто-то следил за ней и вытащил… – Вполне. Зачем голову ломать? Отослать видео полицейскому. И пусть он разбирается. А нам просто надо в другую гостиницу переехать. – Думаешь? – Настаиваю. Я, как твой муж, отвечаю за твою безопасность. – Чего ты так раскипятился? Переедем. На ночь глядя глупо съезжать. Ты сначала номер нам закажи в другой гостинице, а то как бы не остаться ночью на улице с чемоданами. Будем ночевать на скамейке, как бомжи. – Нас конкуренты сгонят со скамейки. Бомжи без боя свою лежанку не отдадут. Это своего рода койко-место в хостеле под чистым балтийским небом. Так что могут побить. И даже ногами… – В чем-то ты прав. Но я знаю, как купить это койко-место. Пузырь. И мы с тобой будем обеспечены ночлежкой. Я смеюсь, но Никита абсолютно прав. Надо менять место пребывания. Навряд ли в другой отель она так просто проникнет. А мне нужно время, чтоб просмотреть все записи и прочесть сопроводиловку Макса. И на это может уйти целый день. Макс – чудо. А по совместительству мой самый близкий друг детства, компьютерщик и помощник в моих делах. Вот сколько раз я просила его что-нибудь сделать. Он всегда делает то, что надо. И еще с супер бонусом: с анализом добытой информации. Как будто знает, какая будет моя следующая просьба. Поэтому частенько в сопроводиловках Макс шлет бонус. За что я его часто вспоминаю благодарным словом. Когда получается заработать на его информации, я с ним делюсь. Правда, он сначала всегда отказывается, но потом все-таки берет деньги. Вот такой у нас рабочий тандем. Поэтому мне надо спокойно все обдумать. И лучше всего это делать в другой гостинице, где нам не будут мешать. Пока я размышляла, Никита действовал. Он заказал люкс в другой гостинице. Завтра с утра и переедем туда. Здесь у нас номер оплачен до обеда. Так что мы ничего не теряем, а приобретаем спокойствие. И это главное для меня. Чтобы думать, мне нужна тишина… С утра пораньше стали собираться. На ресепшене девушка задала, на мой взгляд, странный вопрос, учитывая, что у нас в номере шарили чужие люди. – Посоветуете нашу гостиницу своим знакомым? – Нет, конечно, – ответили мы хором. – Почему? – спросила девушка. И обиженные глазки на нас вылупила… – В вашей гостинице не обеспечивается безопасность постояльцам и их имуществу. Даже в люксе, – громко и на весь холл заявил Никита, чтобы все слышали. А что? Это чистая правда. Ведь когда мы гуляли, двери закрывали. И их открыли кто-то из служащих своим служебным ключом. Вернее, они дали ключ бывшей сотруднице. Значит, заходи, кто хочет и бери, что хочешь. Хорошо, что вообще не убили. За это большое им человеческое спасибо. Все-таки мне мой муж дорог… В новой гостинице мне понравилось. Вроде все то же самое. И не то. Цвет стен в комнатах спокойный, стиль европейский. И много мелочей, которые радуют. Чистота и порядок. А главное, никто сюда не проникнет. Здесь везде камеры. Гостиница ближе к пляжу: можно чаще ходить купаться и загорать. Есть у гостиницы и собственный пляж. В общем, я рада, что мы переехали. – Иришка, мы купаться пойдем? – Пошли. А разве тебе не надо свои дела сделать? Никита, почему ты мне так и не рассказал, что вообще тебе здесь понадобилось? Зачем ты сюда приехал? Что ты от меня скрываешь? Вид у Никиты враз стал какой-то зашуганный, будто я его за воровством шоколадных конфет из буфета застукала. Неужели думал, что не спрошу рано или поздно? Или думал отвертеться от ответа и сделать свои дела по-тихому? – Никита, ты почему молчишь? Рассказывай, что там за великая тайна, которую ты скрываешь? Все равно рано или поздно узнаю. Так лучше сейчас. Я села поудобней на кровать и приготовилась слушать. Ну, думаю, сейчас он меня огорошит своими внебрачными детьми. Или вообще скажет, что серьезно или смертельно болен и жить ему осталось немного. Или скажет, что наш брак фиктивный. Что еще так тщательно можно скрывать? Видно, что Никита не решается начать рассказывать. То ли ему стыдно, то ли страшно. Мнется. Помочь? Нет уж, пусть сам решается… – Никита, мы взрослые люди. Рассказывай. Я постараюсь понять. – Я приехал навестить своего деда. – И в чем здесь подвох? Что ты скрывал? Он нацистский преступник? Американский шпион? Он женщина? – Нет. Не совсем. Он сумасшедший… – В каком смысле? Чудит на старости лет? Пришел маразм, деменция? – Нет. Он всегда был сумасшедшим. С самого детства. И мать унаследовала свое сумасшествие от него. – Я всегда подозревала, что она того. Кукушкой поехала. А у вас это семейное, оказывается.