– Иван!!! – Стой на месте! Я замерла, сжимая в руках корзинку, между деревьями выглядываю своего Ивана. Он меня найдёт. Тут не бросит. Кулаком вытираю слезы. Нашла, из-за чего страдать – любят меня мало, не так. Дура! – Юля! – уже совсем близко и почему-то со спины. Оборачиваюсь и вижу несущегося на меня через просеку Ивана. Глаза бешеные, весь взлохмаченный. С размаху сгребает в объятья так, что аж кости трещат. – Блядь, Юля!!! Я тебя придушу! Ты как сюда зашла? – Не знаю, – всхлипываю по второму кругу, к Ивану сильнее жмусь. – Я ягоды собирала, задумалась. А потом вот, – показываю ему полную корзинку, – вокруг незнакомые места и еще медведи. Я испугалась. – Юля, Юля… Иван выпустил меня из рук и принялся осматривать. Ощупал руки, стряхнул с волос веточки. – Еще и босиком. – Болят, уколола, – делюсь своим горем. – Ты мои тридцать три несчастья, Юль! Я чуть не поседел, когда понял, что не могу тебя найти. – Мне казалось, я рядом, прости, – позволяю ему взять меня на ручки. Корзинку трофейную с ягодами к себе жму. Иван несёт меня через лес, я вглядываюсь и не понимаю, как он в нем ориентируется. Я вроде пыталась запомнить деревья по дороге, пни, но обстановка как-то слилась и вокруг просто лес. – Чтобы без меня никуда больше не ходила. – Не буду. – Задница будет красной, Юль. – Аха, – утыкаюсь лицом в основание его шеи, втягиваю в себя терпкий мужской запах, родной и привычный. – Брату твоему расскажу все! – Не надо, давай ты меня два раза накажешь и все. Артёму не надо. – Два раза так два раза, – по мере ходьбы дыхание Ивана выравнивается. Он постепенно приходит в себя и бурчит меньше. Глажу его ладонью по шее, по плечам широким. Какой же он у меня хороший, заботливый. А я… Стыдно. Развела тут мысли всякие. Не хватает мне. Уууу… дура. Мы выходим из леса в совершенно неожиданном месте. Ни нашей стоянки, ни машины, даже берег озера не тот. – Где мы? – Рядом, – он вздыхает. Выглядит совсем измотанным, вспотевшим. – Давай я сама попробую, – прошу меня отпустить. Трава рядом с лесом мягкая идти намного проще. В одной ступне заноза или ранка, но вполне терпимо, могу дойти. – Я так не пугался с тех пор, как с трека вылетел, – сообщает он, падая на траву. – Раз – и все поплыло перед глазами, треск, паленая резина, темнота, голоса где-то на фоне. Присаживаюсь рядом, обнимая Ивана за плечи. Мне так важно слушать его, узнавать, сижу рядом и не шевелюсь. В его жизни не только лёгкие отношения были, но и ужасные моменты. Как бы мне хотелось быть родом, поддержать, помочь, как он мне сейчас. – Рыбу поймал на килограмм почти, в садок запустил, воду поставил на уху, а ты не возвращаешься. Час, блин. По краю походил – тебя нет, позвал – тихо. Телефон твой в машине нашёл. Юль, тут такая территория, что хрен выберешься. А ты… ты… ты же не приспособленная совсем. – Совсем, дитя асфальта… – Я тебя дальше базы отдыха не вывезу больше, там все просматривается, заблудиться негде. За ягодами с jps-маячком ходить будешь! А лучше я тебе их просто куплю. – Я тебя напугала, – чувствую свою вину. Глупо было соваться в лес без телефона, безответственно. – Все, пошли, – он поднимается на ноги, притягивая мне ладонь. Корзинку мою выстраданную забирает. Иду рядом, чувствуя, как в груди клубится и пузырится от дурацкой радости. Он видит наше будущее вместе, беспокоится за меня. Через какое-то время начинаю узнавать местность вокруг. Вижу наш берег с удочками и покрывало, вверху на склоне в просвете красную ткань палаток. Далеко же я отошла и не заметила. – Мне кажется, у меня в ступне заноза, посмотришь? – Сразу почему не сказала? – Иван оставляет меня на покрывале, а сам идёт за аптечкой. Осматривает ногу, достает иголку из кожи, впилась она не очень глубоко, заклеивает пластырем. Я в это время жадно пью воду. На полчасика собиралась отойти прогуляться, с собой взять не догадалась. Иван раздевается полностью и со всего разгона ныряет в озеро, плещется в нем, как дельфин. Когда выходит, кожа от капель горит огнём. Встряхивает светлую голову, по лицу проводит ладонью. Видно – успокоился. – Пойдём поедим? – Пойдём. Иван заново разжигает потухший костёр, занимается рыбой, которую выловил сам. Очень ловко орудует ножом, избавляя тушку от чешуи и внутренностей. Я занимаюсь овощами для ухи. – Ты ходил в походы? – Я бы не назвал это походами. Например, мы с друзьями ездили на север ловить рыбу, брали там трал, нам выдавали специальные удочки на треску. Огромная она там. – Ого. – Укачивает на трале жесть, большую часть поездки я просто блевал за борт, даже таблетки не помогали. С тех пор ко всему водному транспорту у меня осторожное отношение. – А чем ещё ты занимался интересным? – Нырял с акулами и китами. С парашютом прыгал, на сноуборде много катался. Но больше всего на байке любил в гонках участвовать. – Ты попал в аварию. – Два года назад. Потом восстанавливался долго… думаю вернуться… – У тебя совсем не видно травм. – Частично спасла хорошая экипировка, но сотрясение было сильным – сорвало шлем, плюс закрытые переломы и разрыв селезенки, вывихи, временная потеря зрения. – Это ужасно, – ошарашено распахиваю глаза. – Просто не повезло, бывает. – И после такого ты собираешься вернуться к гонкам? – Ты сейчас как моя мама выглядишь. Плевать, как я выгляжу. – Я пока думаю, – Иван бросил куски рыбы в котелок к овощам. – Ты так смотришь, не надо, Юль. – Как? – Будто я уже по треку еду. Там реально ситуация сложная была, лопнуло колесо у другого байка, его занесло, он задел меня… а у шлема, что был на мне, оказалось бракованное крепление. Чувствую, как мне с каждым словом плохеет. Медленно сажусь на бревно. – Понял, никаких подробностей. Юль, все хорошо. – Дааа… – Пока мне достаточно просто кататься, – он улыбается, – особенно, когда ты за спиной. – Я могу всегда с тобой кататься. Мне больше не страшно, – с большим энтузиазмом ему киваю.