Что я чувствую большую связь с Эвери, нежели с ней? Что, когда бы Эвери ни улыбнулась мне, это делало мой день лучше? И когда Кайла говорит, что у нее нет на меня времени, гора сваливается с плеч и сразу возникает порыв позвонить Эвери? Да, уверен, все это будет сродни автомобильной катастрофе. Со вздохом я открыл сетку, и Эвери в слезах и соплях упала в мои объятия. Сердце сжалось, когда она заплакала еще сильнее. — Не то чтобы я любила его, но он изменил мне с Дезире! Остин видела их целующимися прошлой ночью в «Тако Белл». Я усмехнулся. Как будто снова оказался в школе. — Эвери, тебе реально нужен парень, который лапает какую-то девчонку в «Тако Белл»? Ради всего святого! Она отстранилась и улыбнулась мне. — Ты знаешь, как я отношусь к еде, Торн. Но «Тако Белл»? — Она сморщила носик. — Где красивый интерьер? Где класс? По типу: «Нет, ты не можешь поцеловать меня, пока ешь этот тако»! — Вот это девчонка! — я расхохотался и снова обнял ее. — Обещаю, однажды ты найдешь кого-то, кто разглядит тебя настоящую, и который никогда не изменит тебе. — Я напрягся, ибо им никогда не стану я. — Клянешься? — Клянусь. — Я поцеловал ее в макушку, борясь с желанием опустить губы ниже. Она подняла на меня свои прекрасные зеленые глаза. Такая доверчивая, совсем не подозревала о развернувшейся внутри меня борьбе. С желанием поступить правильно. Когда неправильные вещи казались такими приятными, черт бы их побрал. Время остановилось. Снова. Потому что я касался ее, а тело хотело большего. Она сжала мою футболку. Всего семнадцать. И восемнадцать еще не скоро. — Давай проведем немного времени вместе, — предложил я, прекрасно понимая, что подливаю масла в и так разгоревшийся костер. И когда она проскользнула мимо меня в дом моих родителей, я увидел в ней большее, нежели просто мимолетное увлечение. Я увидел в ней свое будущее. За день до того, как должен был сказать «да» ее сестре. *** — Торн! — Эвери похлопала меня по щеке. — Клянусь богом стейков, если ты снова захрапишь, я задушу тебя твоими же трусами! Зрение было затуманено ото сна, а дыхание сбилось от приснившегося. — Что? — Ты. Смерть. Бог стейков. Трусы, — проворчала Эвери, прижимаясь всем телом ко мне. — И к твоему сведению, я лезу обниматься только потому, что ты хладнокровный психопат, который явно не верит в тепло! Я взглянул на часы. — Зачем? Зачем ты кричишь на меня в три часа ночи? Это то, на что похожа жизнь с тобой? Просыпаться от крика? Про ад, угрозы про убийцу еды? — Что? Убийца еды? — Смерть, — произнес я мрачным голосом. — Стейк? — Иди ты спать, Торн. — Я спал, — проворчал я. — Пока маленькая проказница не разбудила меня. Она зевнула. — Хватит жаловаться и возвращайся к функции моего человеческого одеяла. Я заснул с Эвери на руках. И улыбкой на лице. Это было впервые, хоть Эвери и не знала, я никогда не спал с девушками. У нас был секс. Но сон — никогда. Я никогда не обнимал их и не позволял себе представлять, как мы проводим вместе время по прошествии двадцати четырех часов. Это было впервые после Кайлы. Но с Кайлой все было по-другому. Совершенно. Сейчас я… счастлив. *** Будильник зазвенел слишком рано. Я молил время повернуть вспять. Протерев лицо и глаза, я взглянул на спящую Эвери. Рот приоткрыт, одна нога закинута на мою, а вторая касалась другого края кровати. Видимо, спала она так же, как и ела — непринужденно. — Малышка Эвери, — прошептал я. — Пора вставать. — Спать, — она покачала головой. — Я бы тоже хотел, — признался я. — Но нам нужно работать. При упоминании работы она выскочила из постели и чуть не свалилась возле окна. Схватившись в качестве опоры за шторы, она сжала ткань, пока та, оборвавшись, падала на пол. — Упс, — тихо прошептала она. — Прости, я тяжело просыпаюсь. — Заметно. — Я указал на свои бедные порванные шторы. Она уронила ткань, переступила через карниз и закивала мне. — Ну, думаю, это четверг. — Именно, — я попытался не ухмыляться. Зачем она столько кивает? — И, — она протянула руку, — теперь я предлагаю попрощаться. Я усмехнулся. — Скажи мне, насколько ты себя ненавидишь за упоминание слов «предлагаю» и «прощаться» в одном предложении. — Очень, очень сильно, — ее щеки покраснели. — А теперь пожмем руки. — Для чего именно? — Не обсуждать прошлую ночь, никогда. Я встал нос к носу с ней.