Джошуа прислушался к натужному реву перегретого двигателя, взглянул еще раз на приборы, потом на Элисона и сказал: — Ладно. Пятнадцать минут, не больше. Миллс благодарно сжал пальцами его локоть и тут же снова погрузился в изучение блокнота. Джошуа слегка довернул вправо, так, чтобы цель оказалась прямо по курсу. Хм, действительно, похожа на кота. Массивный зад, изогнутая спина и почти круглая голова с парой торчащих острых ушей. А не взять ли нам еще немного правее, чтобы не зацепиться за эти коварные ушки? Вот так… Вертолет накренился и на бреющем полете понесся над джунглями. Кроны под днищем машины слились в одну стремительно летящую навстречу угольно-черную полосу, которая спустя несколько секунд внезапно провалилась куда-то вниз, и тут же взгляду открылось кипящее белыми бурунами Рейнское море. Кипящее почти в буквальном смысле этого слова. Белесые струи пара срывались с его поверхности и уносились прямо в зенит, туда, где беспощадным слепящим пламенем сиял младший компонент двойной системы — белый карлик Лора Б. Горизонт тонул в плотной завесе испарений, и прямо из нее, в западной части небосклона, торчала массивная, казавшаяся темной на фоне сверкающих белизной небес, косматая глыба Лоры А — главного компонента звездной системы. Красный гигант лишь слегка подкрашивал весьма незначительную часть атмосферной дымки и рвущихся с поверхности моря струй пара, на остальном пространстве безраздельно царила Лора Б. Впрочем, не только она. Через весь небосвод прямо от Лоры Б в сторону гигантской звезды, плюющейся во все стороны прекрасно различимыми невооруженным глазом протуберанцами, протянулась ослепительная рваная по краям полоса. Аккреционный поток… Черт бы побрал эту планету, подумал Джошуа. Материализовавшийся астрономический кошмар. Безумнее Горгоны. Там по крайней мере все очевидно. Метановая атмосфера, пески, опять же хищники эти… горгульи с паутинниками. Рутина. Смертельно опасная, но все-таки рутина. А здесь… Смешно сказать, но ни один из яйцеголовых умников до сих пор так и не дал вразумительного ответа на очень простой вопрос: сколько же на самом деле длится на Лорелее год? А все почему? Да потому, что орбита ее отличается редкостной капризностью и непредсказуемостью, что, впрочем и неудивительно для особы женского рода. Каково наименование, таков и характер. Когда несколько десятилетий назад на Лорелею опустился первый корабль, и взволнованные исследователи нового мира впервые ступили на поросшую высокой зеленой травой поверхность, воочию узрели гигантские деревья, опутанные сплошной сетью лиан, услышали трели мелких летающих существ, до изумления напоминающих ярко окрашенных земных птиц, вдохнули пьянящие запахи, разлитые в незамутненном кристально чистом воздухе, им показалось, что они попали в рай. И на самом деле, Лорелея в то время вела себя на редкость добропорядочно. Она обращалась вокруг обоих своих светил практически по круговой орбите и не давала никаких поводов для беспокойства. Предварительная разведка не выявила ни каких-то особо опасных хищников, ни болезнетворных вирусов и прочих микроорганизмов. Рай, да и только. А вскоре было сделано открытие, значение которого трудно переоценить… У планеты обнаружились законные хозяева… Джошуа поглядел на медленно протаивающую из дымки гору и довернул еще правее. Вот так, чтобы не думалось… Его мысли вернулись в прежнее русло. Аборигены удивительным образом оказались похожи на людей, вот только печальные выражения их лиц как-то слишком уж контрастировали с радостной атмосферой принадлежащего им мира. Кто первым назвал их лорнами, теперь и не вспомнить, однако, название прилипло намертво. Тем более, что оказалось созвучно названию планеты. Аборигенов, похоже, вовсе не удивило появление загадочных пришельцев с иных звезд, они встретили их радушно и без излишнего подобострастия. Так, словно принимали гостей из космоса чуть ли не ежедневно. Хотя, кто знает, может, так оно и было на самом деле. Несмотря на подчеркнутое гостеприимство, с которым неизменно сталкивались исследователи, узнать что-либо о самих лорнах оказалось непосильной задачей. Не желали они рассказывать ни о своей истории, ни об особенностях жизненного уклада. Молча выслушивали землян и тут же переводили разговор на другую тему. А потом открылось еще более странное обстоятельство. Оказалось, что лорны обитали в трех спрятанных в глубине джунглей городах. Всего лишь в трех, на целой планете. Лорелею немедленно объявили заповедником, доступным исключительно для научных экспедиций и организованного туризма. На границе джунглей и обширной травянистой равнины земляне основали поселок, довольно быстро превратившийся в целый мегаполис, в котором странным образом сочетались многочисленные научные институты и лаборатории и куда более многочисленные увеселительные заведения, отели и прочая инфраструктура, обслуживающая туристический бизнес. А уж эти туристы… Да-а, хорошо все-таки, что пассажирские корабли имеют ограниченную вместимость, иначе восторженные любители красивого отдыха заполонили бы всю планету. Несмотря на кусающиеся цены за билеты и проживание. Правда, с началом климатических изменений количество праздношатающихся бездельников резко сократилось. А уж когда из местных обсерваторий просочилась информация о том, что планета внезапно изменила орбиту и, ускоряясь, мчится прямо навстречу Большой Лоре, все и подавно кинулись в бега. Причем не только туристы, но и многие старожилы. И я их не виню, подумал Джошуа. Действительно, ежедневно лицезреть растущее прямо на глазах багрово-красное светило и не удариться в панику смогли очень и очень немногие. И хотя астрономы доказывали, что никакой катастрофы не будет, почему-то верилось в это с трудом. Один раз они уже облажались, не сумев своевременно предсказать окончание эры стабильности в жизни планеты и начало так называемого Сезона Больших перемен по версии лорнов. Так что теперь никакого доверия к их заявлениям. Джошуа усмехнулся. Ученые, называется… Вот аборигены ни в каких академиях не обучались, а все их прогнозы странным образом почему-то оправдываются. Взять, например, Сезон Черных трав по лорнианскому календарю… Спрашивается, кто мог предполагать, что это название следует понимать в буквальном смысле? Кто в здравом уме смог бы со всей уверенностью заявить, что вся без исключения растительность на планете буквально в одночасье сменит окраску с радующей глаз ярко-зеленой на угольно-черную? Всего лишь за каких-то пару недель. Правильно, никто, кроме самых отъявленных безумцев. А вот лорны смогли. Вот так-то, высоколобые… учитесь. Джошуа сглотнул и покосился на напарника. Элисон, казалось, не замечал вокруг себя никого и ничего. Ишь, уткнулся в свой блокнот так, словно видит его впервые. Даже губами шевелит… — Эй, Миллс, — позвал Джошуа. — Да, слушаю, — отозвался Элисон, не отрываясь от записей. — Что-то еще? — Да нет, просто любопытно, — ухмыльнулся Джошуа. — Насколько мне известно, согласно календарю лорнов у нас только что закончился Сезон Черных трав. Так? — Кажется, так. А что? — А какой сезон наступил сейчас? Кому и знать, как не тебе… — Хм… Огненных стрел, если не ошибаюсь… А тебе-то зачем? Приглядывал бы лучше за курсом, чем интересоваться всякой ерундой. А то еще влетишь куда-нибудь со своим любопытством… И меня с собой прихватишь. Ты не поверишь, но очень не хотелось бы. Джошуа хмыкнул и ничего не ответил. Невдомек тебе, коллега, что когда-то я пилотировал кое-что покруче этой колымаги, которой ты, тем не менее, доверил свою драгоценную жизнь. Так что не трусь, прорвемся. Если, конечно, моторы выдержат. А вообще-то, Стромберг редкостный скупердяй, вдруг подумал Джошуа. Конечно, на мой непросвещенный взгляд. Думаю, начальник экспедиции вполне мог позаботиться о том, чтобы заполучить нормальный антиграв, а не этот летающий хлам. Денег ему жалко, видите ли. Хотя, очень даже может статься, что я к нему не вполне справедлив, и скупердяй у нас вовсе не Стромберг, а его неведомые спонсоры. Н-да… Ну да ладно, бог с ними со всеми. Хлам, конечно, хламом, но ведь летим, несмотря ни на что! В любом случае лучше, чем ломиться сквозь непролазные джунгли пешком… Итак, о чем это я? Ах, да, Сезон Огненных стрел… Хм… А все-таки интересно, насколько точно название очередного сезона отражает реальность? Судя по всему, лорны никогда ничего не выдумывают понапрасну. Вот, скажем, наступил Сезон Черных трав, и раз — все травы действительно стали черными. Чего же в таком случае ждать от нового сезона? Упоминание о стрелах почему-то не вдохновляет… Джошуа вздохнул и бросил еще один взгляд на исходящее паром море. Да, такое не часто увидишь. Элисон, наконец, оторвался от своего блокнота и тоже глянул вниз. Увиденное явно произвело на него впечатление. — Сколько там? — хмуро спросил он. — Сто восемьдесят. Если верить термометрам. Глаза Элисона округлились. — По Фаренгейту. По Цельсию чуть больше восьмидесяти, — счел нужным пояснить Джошуа. — Не смертельно, но весьма неприятно для наших двигателей. Не говоря уж про нас с тобой. Элисон с явным облегчением перевел дух. — Фу, ты. Нельзя же так пугать, в самом деле. — Да я, собственно, и не пугаю. Просто ставлю в известность. Туда мы еще худо-бедно, но как-нибудь долетим. Однако, было бы весьма своевременно задуматься над возвращением. Элисон промолчал и, отвернувшись к окну, стал смотреть вниз. — Слушай, Миллс, — снова позвал Джошуа. — Можно еще вопрос? — Ладно уж, давай. Только это будет последний. — Скажи, как так получилось, что Лорелея вместо того, чтобы крутиться по кругу как любая уважающая себя планета, вдруг стала выписывать какие-то немыслимые кренделя. С какого, спрашивается, перепугу? — Хм… Ну и вопросы ты задаешь. Даром что пилот. Ну да ладно, отвечу, раз обещал. Насколько мне известно, во всем виновата вторая планета системы, Наяда. Она гораздо крупнее Лорелеи, приблизительно раз в десять, а значит, как сам понимаешь, гораздо массивнее. И обращается, кстати, по самой обычной круговой орбите. Хотя, нет. Вру, конечно. Орбита Наяды — сильно вытянутый эллипс. Так вот, приблизительно раз в восемь тысяч лет возникает ситуация так называемого Великого противостояния, когда Лорелея и обе Лоры выстраиваются в одну линию с приближающейся Наядой. Ее мощное гравитационное поле начинает тормозить Лорелею, в результате чего планета буквально срывается в крутое пике. Сначала на Большую Лору, а затем ее подхватывает Лора Маленькая. Вот в результате и возникает вся эта катавасия. Тут тебе и черные травы, и жара, словно в бане, и бесконечный день. Не поверишь, но я чертовски соскучился по самой обычной ночи… Это сияние мне уже вот где. Элисон провел ребром ладони по горлу. — Почему же не поверю? — ответил Джошуа. — Поверю. Самому осточертело. И вообще, это безобразие когда-нибудь кончится? Что там говорят высоколобые? — Не знаю, — буркнул Элисон. — И они, похоже, тоже не знают. Ну конечно, криво усмехнулся Джошуа, где уж им… Если кто и смог бы ответить на этот вопрос, так только аборигены. Но, к сожалению, лорнов спросить об этом уже не удастся по той простой причине, что никому неизвестно, где же их теперь искать. В кабине воцарилось молчание. И это очень правильно, потому что времени на разговоры у нас уже нет. Да и не о чем тут больше говорить, и так совершенно ясно, что ничего не ясно. Джошуа постарался выбросить из головы посторонние мысли и целиком сосредоточиться на управлении вертолетом. Тем более, что практически весь передний обзор неторопливо заполнила собой крутая, почти вертикальная, поросшая черными лианами каменная стена. — Считай, прилетели, — сказал он. Миллс согласно кивнул, захлопнул свой блокнот и уставился взглядом в маячившее за остеклением кабины хитросплетение длинных древесных волокон, поразительно напоминавшее гигантскую рыболовную сеть. — Возьми чуть правее, — наконец, сказал он. — И выше. Вон туда, за правое ухо. Хочется думать, что там найдется место для посадки. Джошуа скептически хмыкнул, но послушно довернул вправо. Все-таки, босс, хоть и не самый главный. Ему виднее. Хотя, кто ж его знает, может быть он и прав. Все равно других вариантов не просматривается. Вертолет медленно огибал Кошачью гору. Ее западный, теряющийся где-то в небесах, склон круто обрывался прямо в бушующие у подножия волны Рейнского моря. Джошуа пришлось потрудиться, чтобы заставить машину взмыть над утесом, туда, где, судя по Миллсу, должна находиться вожделенная, достаточно ровная, свободная от растительности площадка. Моторы обиженно взвыли, но все-таки выдержали. Интуиция не подвела. Когда вертолет приподнялся над гребнем скалы, Джошуа сразу же понял, что они, наконец, добрались до цели путешествия. Он плавно посадил усталую машину в тени гигантского дерева, выключил двигатели и блаженно откинулся на спинку кресла. Глава 2 — С ума сойти, — поведал Миллс, с трудом выпутываясь из ремней, удерживающих его рыхлые телеса в пилотском кресле. — Кому рассказать — не поверят, я бы и сам не поверил. Ведь это открытие! Самое настоящее открытие мирового масштаба! Можно сказать, сенсация! Ты-то хоть это понимаешь? Джошуа молча пожал плечами. Очень даже может быть, ну и что с того? Да, храм, если, конечно, это сооружение можно назвать храмом, выглядит довольно необычно, даже для лорнов. Но в мире существуют и куда более поразительные вещи, достойные гораздо большего удивления и восхищения. Скажем, на той же Земле. Чего там древние только не понастроили. Взять, например, пирамиды. Поразительно? Куда уж больше. Или тот же Ангкор-Ват, что гораздо ближе к нашей теме. Или истуканы острова Пасхи… Перечислять можно долго. Впрочем, вполне возможно, что я чего-то не понимаю или просто не вижу неких очевидных вещей, которые вызывают столь бурный всплеск эмоций у того же Миллса. Все-таки он специалист, ему лучше знать. — Где уж тебе понять, — продолжал тем временем разглагольствовать Элисон. — Одно слово — пилот. Технарь. А тут требуется широта мысли, творческое воображение, полет фантазии. Э-эх… Он, наконец, выпутался из ремней и принялся с увлечением рыться в своем рюкзаке, который выудил откуда-то из-за спинки кресла. Что ты знаешь о полете фантазии, думал Джошуа, задумчиво наблюдая за суетой, устроенной едва ли не подпрыгивающим от возбуждения этнографом. Или о творческом воображении. Это у тебя-то широта мысли? Хм… кто бы говорил. Нет, парень ты, конечно, неплохой, и я лично против тебя ничего не имею, однако, звезд с неба совершенно точно не хватаешь. И как тебе удалось попасть в заместители к Стромбергу — загадка почище любых тайн… ну хотя бы вот этого святилища. Так что молчал бы уж лучше, не позорился понапрасну. Джошуа постарался скрыть ироническую усмешку, дабы никого не обидеть, и, отвернувшись, принялся рассматривать столь поразившее Миллса творение лорнов. Впрочем, Элисону явно было не до него. Круглую площадку, покрытую высокой черной травой, с двух сторон окружали сплошные заросли. Зато слева наблюдалась отвесная, густо поросшая лианами, каменная стена, верхний край которой невозможно было различить на фоне сияющих белизной небес, и вот в ней-то у самого подножия… Высокие каменные ступени вели к зияющему чернотой входу в обширную пещеру, в глубине которой, впрочем, довольно явственно различались перегораживающие проход массивные двустворчатые двери, украшенные каким-то причудливым орнаментом. Однако, самое поразительное зрелище поджидало все-таки снаружи… Над входом в пещеру угрожающе нависла огромная, созданная из неведомого черного материала, фигура, изображающая классического демона во всей красе. Во всяком случае, именно так представлял себе демона Джошуа: оскаленная морда с раззявленной клыкастой пастью, длинные заостренные уши и пара внушительных, чуть загнутых вперед рогов. Дополняли картину мосластые руки с когтистыми лапами, мощные мускулистые ноги с огромными ступнями, шипастый хвост и невероятных размеров распахнутые перепончатые крылья. Однако, самой впечатляющей деталью каменного чудовища, по мнению Джошуа, все-таки были глаза. Они горели кроваво-красным огнем, и, чем дольше Джошуа вглядывался в оскаленную морду кошмарной твари, тем больше ему начинало казаться, что взгляд ее становится все более и более осмысленным, проникая в самую душу… Фу ты, черт… так и спятить недолго. Джошуа с трудом заставил себя оторваться от созерцания крылатого истукана. Подумаешь, всего лишь пара каких-то прозрачных окрашенных в пурпур камней, скорее всего рубинов. Хотя, не стану спорить, зрелище не для слабонервных. Фигура выглядела настолько натуральной, что невольно вызывала своего рода опасливое уважение, душевный трепет и неясную тревогу. А вдруг, этот демон сейчас возьмет, и оживет. Ох, чувствую, мало нам тогда не покажется. Этакая зверюга явно способна без особых усилий разнести вертолет по винтику. Хорошо все-таки, что она каменная… Хм… Интересно, что это — порождение чистого воображения, или лорнам довелось-таки столкнуться с кошмарной тварью наяву? Что-то не припомню я в здешней фауне подобных монстров. И таинственный храм в скале посреди джунглей… Нетипично для лорнов, не отличающихся особой религиозностью, если уж на то пошло. Совсем не типично. А что если лорны здесь вообще не при чем, и сооружение воздвигнуто кем-то другим? Ведь может же случиться такое, что мы чего-то не знаем об этой планете. Чего-то очень и очень важного. Скажем, того, что лорны далеко не единственные ее обитатели, и храм принадлежит какой-то другой, возможно, даже исчезнувшей с лица планеты расе… Ну, хотя бы вот этим, хвостато-крылато-рогатым… А может, и не исчезнувшим, если хорошенько подумать… Н-да, как вам такая идея, кстати, вполне себе безумная… Что там Миллс говорил о полете фантазии? Хм… Если это действительно храм, то совершенно очевидно, что выстроен он вовсе не в честь доброго божества. — Элисон, — позвал Джошуа, отстраненно наблюдая за приготовлениями напарника. — Ты что, собираешься лезть в эту пещеру? — Обязательно, — с энтузиазмом ответил Миллс. — Какой, спрашивается, исследователь сможет устоять, находясь в двух шагах от подобной загадки? Такое понятие как азарт первооткрывателя тебе знакомо? — Знакомо, — кивнул Джошуа. — И что из того? — Ну, так вот, это именно он и есть. Понимаешь, очень хочется сделать, наконец, то, чего до тебя никто никогда еще не делал. Например, первым войти в доселе неизвестное науке сооружение лорнов и найти там что-то… что-то совершенно невероятное… И чтобы когда-нибудь во всех справочниках и научных трактатах ты смог бы прочесть: «Особый вклад в изучение культуры лорнов внес доктор Элисон Миллс…» Или что-нибудь вроде того.