Вообще-то наш МакДак принял абсолютно верное решение, погрузив своих спутников в долгий сон на время перелета. Это же страшно подумать, до чего может довести пышущих здоровьем и прямо-таки излучающих неуемную энергию десантников вынужденное безделье и избыток фантазии. Причем, в условиях крайне ограниченного пространства. Не стану скрывать, с комфортом у нас на борту как-то не очень, это вам не круизный лайнер и даже не «Ирида». А потому признаю и каюсь, слово «пассажирский» в названии нашего корабля присутствует чисто номинально. В конце концов даже сам МакДак, промаявшись пару дней, все-таки не выдержал и последовал примеру своих коллег, предварительно уведомив о необходимости немедленного пробуждения в случае любой мало-мальски нестандартной ситуации. Остается лишь пожелать, чтобы до самого конца рейса никакие крайние меры нам не понадобились, и ваш покой так и остался бы не потревожен ничьими злобными происками. И вот тогда, скажу без ложной скромности, шансы на крепкий сон и спокойное пробуждение у вас достаточно велики. Уж если что на «Фениксе» и работает нормально, так это камеры гиперсна. Поэтому приятных всем сновидений. Капитан Хокинс с усилием приподнял тяжелые веки и снова взглянул на экран. Примерно половину видимого пространства занимало темное мрачное пятно, ограниченное по правому краю ослепительно сверкавшей полукруглой полосой. «Феникс» медленно проплывал над ночной стороной Венеры. Тьму внезапно разорвала целая серия ярких вспышек. Грозы, подумал Хокинс. Совершенно чудовищные венерианские грозы, на Земле таких не бывает. Разве что в атмосферах планет-гигантов… да и то… Не дай бог попасть в такую. Охо-хо… скорей бы оставить сию гостеприимную планету далеко позади, а еще лучше — вообще забыть о ее существовании. Но ничего, терпеть опасное соседство нам осталось совсем недолго… Еще двадцать с небольшим минут, и мы выйдем на дневную сторону. И вот тогда настанет момент истины. Если маневровые двигатели сработают, то мы направимся прямо к Земле. А если нет… В горле внезапно запершило, и Хокинс громко откашлялся. А затем снова покосился на напарника. Однако, Дим даже ухом не повел. Он, похоже, вообще забыл о существовании на борту капитана и лишь пристально всматривался в немногочисленные отметки на экране радара. Интересно, что он там нашел? Пространство над Венерой пусто, почти как у меня в кармане, где случайно завалялись лишь несколько мелких монет, которых не хватит даже на покупку приличной выпивки. Это вам не Марс и уж тем более не Церера, движения тут никакого. Только мы да пара каких-то бедолаг, которые не придумали ничего лучше, чем проложить курс вблизи этой поганой планеты. До чего же я не люблю Венеру! И если бы не суровая необходимость, ни за что не стал бы даже приближаться к ней на расстояние, меньшее нескольких миллионов километров. В особенности на старом дряхлом «Фениксе». Однако, судьба распорядилась так, что на момент отлета из Маринер-сити Земля оказалась по другую сторону от Солнца, и в этих условиях самой разумной представлялась траектория, проходящая вблизи чудовищной планеты. По моему глубокому убеждению, нормальному человеку здесь вообще делать нечего. Нет на Венере ничего такого, что могло бы понадобиться хоть кому-нибудь более-менее здравомыслящему. Лишь густая ядовитая атмосфера, сумасшедшее давление у поверхности да температура в полтысячи градусов… Правда, большая часть человечества, судя по всему, мои чувства совершенно не разделяет. Иначе, как объяснить существование той же «Венеры-Орбитальной» и нескольких атмосферных станций с персоналом из горстки ученых-энтузиастов. Тоже мне, любители-экстремалы. А вот меня туда никаким калачом не заманишь. Ну что, спрашивается, там можно найти такого, чего нет больше ни на одной из приличных, заслуживающих уважение планет? Ни на Земле, ни на Луне, Марсе… или где-то еще. Кому нужен этот ничем не оправданный героизм? Можно подумать, что венерианские базальты хоть чем-то кардинально отличаются от тех же базальтов на Земле или Марсе. А кроме упомянутых базальтов там просто ничего нет… Светящийся нимб по краю венерианского диска тем временем существенно расширился, так что планета на экране в одно неуловимо краткое мгновение вдруг приобрела объем, перестав быть безликой плоской черной дырой. В песочного цвета полосе как-то сразу стали прекрасно различимы несущиеся с огромной скоростью клубящиеся плотные облака. Сколько там, подумал Хокинс. Сто… двести метров в секунду? Или больше? Не позавидую никому, попавшему в подобный поток. Интересно, как себя при этом чувствуют те самые экстремалы на плавающих в атмосфере аэростатах? Хотя… скорее всего, ничего не чувствуют, ведь станции расположены гораздо выше, в более спокойных слоях. Что-то иное даже трудно себе представить… Кипящий ад, плотно укутанный облаками из серной и соляной кислот… лучше держаться от него как можно дальше. Вот только не всегда удается последовать столь благим пожеланиям, к огромному моему сожалению. Странная все-таки вещь небесная механика. Лететь с четвертой планеты на третью, посетив предварительно вторую… Осознать сразу, что в наших условиях путь через Венеру — самый что ни на есть оптимальный, почему-то никак не получается. Хоть я и проделал самолично все необходимые расчеты. А Дим их несколько раз перепроверил. — Джерри, взгляни на радар, — внезапно раздался голос пилота. — Тебе ничего не кажется странным? Капитан Хокинс оторвал взгляд от красующегося прямо перед ним лика жаркой планеты и скосил глаза на висящий справа голографический экран. По-прежнему, пусто, если не брать в расчет все ту же пару неярких отметок. Судя по всему, что-то не слишком крупное, скорее всего нечто вроде заблудившихся челноков или буксиров… Ничего особенного, идут параллельным курсом на весьма приличном от нас расстоянии. Даже непонятно, чего ради Дим всполошился. — Что ты имеешь в виду? — после продолжительной паузы, наконец, спросил Хокинс. — Вот этих попутчиков? — Да. — Не бери в голову. Всего лишь парочка каких-то вспомогательных посудин. Челноки или буксиры… а, может, вообще заправщики. Мало ли, кто здесь летает… — Вот именно, — угрюмо ответил Дим. — Ну хорошо, — со вздохом сказал Хокинс. — Тогда объясни, что именно тебя смущает. — Для начала, сам факт наличия здесь неких буксиров или челноков, — ответил Дим и уставился на капитана в полной уверенности, что предоставил тому самые исчерпывающие доказательства возникших подозрений. Убедившись, что произвести должного впечатления не удалось, он торопливо добавил: — Ну сам подумай. Пространство над Венерой абсолютно пусто, кроме нас здесь вообще никого. Тогда возникает резонный вопрос: а куда, спрашивается, летят эти самые челноки? И кого собираются буксировать эти долбаные буксиры? Я уж не говорю о заправщиках, потому что кроме нас заправлять здесь вообще некого, а мы об этом никого не просили… — Та-ак, — нахмурился Хокинс. — Что-то еще? Ситуация неожиданно перестала ему нравиться. От слова «совсем». — За последние сорок минут оба судна довольно значительно приблизились к «Фениксу», хотя на первый взгляд это и выглядит весьма безобидно. Однако, подобные маневры означают, что они целенаправленно меняют орбиту, а следовательно, наш корабль представляет для них определенный интерес. Я боюсь даже представить, какой, особенно учитывая характер деятельности наших пассажиров. Скажу прямо, наводит на размышления. — Да уж, хорошего мало, — Хокинс на мгновение задумался. — А давай-ка мы запросим «Венеру-Орбитальную». Пусть они разъяснят нам все про загадочных попутчиков. — Уже, — хмуро ответил Дим. — И что? — Молчат. С тех самых пор, как предупредили нас о начале маневра. — Может, антенна? Дим отрицательно покачал головой: — Это не у нас. Хокинс вдруг почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Неожиданно возникло ощущение неотвратимо надвигающейся беды. Вот оно, то самое, чего он, оказывается, подсознательно ожидал с самого начала этого необычного рейса. Но, тем не менее, в глубине души лелеял слабую надежду на то, что все как-нибудь обойдется. Черт! Судя по всему, надежды не оправдались… Чтобы им всем провалиться в какую-нибудь черную дыру, а прежде всего — нашим нанимателям вместе со своей хитромудрой службой безопасности! Расхлебывать-то нам с Димом, и не просто так, а, что называется, полной ложкой… — Я разбужу этого МакДака, — внезапно севшим голосом произнес он и поднялся с кресла. — Пусть сам разбирается, кому он здесь мог перейти дорогу. — Его зовут Алекс, — отозвался Дим. — Алекс Маккуин. * Вначале возник свет. Алекс почувствовал его появление даже сквозь плотно сомкнутые веки. Два розоватых, не слишком ярких пятна. Тем не менее ощущение такое, словно в лицо уставилась пара самых натуральных прожекторов, безжалостно бьющих прямо по обнаженным нервам. Он недовольно поморщился и попытался зажмуриться еще сильнее, чтобы раз и навсегда избавиться от раздражающих жгучих лучей, совершенно разрушающих царящее в душе спокойствие и гармонию. А когда, наконец, осознал, что от подобных действий результата нет никакого, беспокойно завозился на мягком ложе и даже попытался поднять руку в неосознанной попытке все-таки обрести долгожданную защиту. Однако, добился лишь того, что к свету добавился еще и звук. Кто-то неизвестный глухим голосом надоедливо повторял в самое ухо: — Мистер Маккуин… мистер Маккуин… Кто такой этот Маккуин, раздраженно подумал Алекс, и что он делает в моем сне? Было бы куда лучше, если бы он оставил меня в покое. — Мистер Маккуин… Вот же привязался. Чувствую, назревает необходимость принять какие-то меры. Ну, я ему… Стоп! Так это же я Маккуин… ну и дела. Придется все-таки взглянуть, кто здесь у нас такой настырный, и за каким чертом я ему понадобился. И вообще, где это — здесь… Алекс с трудом разлепил глаза и увидел прямо над собой смутно знакомое лицо, сплошь заросшее длинным седым волосом. Ага, вспомнил он. Капитан Хокинс и его знаменитая борода. А нахожусь я, стало быть, на «Фениксе». Уже кое-что… Надо полагать, путешествие подошло к концу, и мы, наконец-то, прибыли в окрестности Луны. Он попытался сесть и с некотором удивлением убедился в том, что ему это удалось, причем без особых на то усилий. Просто кушетка, на которой он со всеми удобствами возлежал, неожиданно сама решила прийти на помощь, словно прочитав невысказанное вслух желание. Она вдруг зашевелилась, задвигалась и практически мгновенно трансформировалась в глубокое мягкое кресло с подлокотниками. Алекс почувствовал легкое головокружение, которое, впрочем, тут же прошло. Что-то весьма чувствительно кольнуло в предплечье, отчего он недовольно поморщился. — Тоник, — пояснил капитан Хокинс. — Через минуту будете в порядке. — Я уже в порядке, — ответил Алекс и сам поразился тому, насколько глухо прозвучал его голос. Хокинс молча протянул ему стакан с водой. Алекс напился и сразу же почувствовал себя значительно лучше. Он бросил быстрый взгляд по сторонам и сразу же обнаружил, что его спутники по-прежнему спят безмятежным сном. По какой-то неведомой причине разбудили только его одного. Тогда он снова повернулся к капитану и, стараясь скрыть тревогу и недоумение, спросил: — Где мы? Это околоземная орбита? — Не совсем так, — ответил капитан Хокинс. — Мы проделали всего лишь половину пути. «Феникс» на орбите Венеры. — Что-то случилось? — Пока нет. Но, по нашему мнению, может. Вам нужно на это взглянуть. — Хорошо. Тогда не будем терять времени, — сказал Алекс и предпринял безуспешную попытку выбраться из кресла. — Помогите… Поддерживаемый капитаном Хокинсом Алекс, пошатываясь, сделал несколько шагов по направлению к рубке. Впрочем, каждый последующий шаг становился все более уверенным, и в рубку он ступил уже совершенно самостоятельно. — Привет, Дим, — сказал он, подходя к пилоту и обеими руками цепляясь за высокую спинку кресла. Обретя таким образом надежную опору, он перевел дух и продолжил: — Ну давай, показывай, что у тебя здесь происходит. — Боюсь, не только у меня, а у всех нас, — буркнул Дмитрий. — Привет, Алекс. Я думаю, ничего хорошего. Смотри сам… Вот эти два кораблика преследуют нас уже около часа. И за это время они приблизились к нам практически вплотную. Тебе это ни о чем не говорит? — Алекс молча рассматривал отметки на экране радара. Не дождавшись никакой реакции, Дмитрий хмуро продолжил: — Хотелось бы все-таки понять, чего им от нас надо? Или они явились сюда по вашу душу? Ты можешь хоть как-то прокомментировать подобную назойливость? Вместо ответа Алекс повернулся к Хокинсу и сказал: — Капитан! Немедленно будите остальных. Похоже, скоро нам понадобится каждый из них. Хокинс не тронулся с места. Он лишь сунул руки в карманы своего старенького, местами сильно потертого, комбинезона и уставился на Алекса, покачиваясь с пятки на носок и обратно. — Вот что, умник, — наконец, произнес он, окидывая своего визави с ног до головы недобрым взглядом. — Мистер МакДак… или как тебя… Приказывать будешь там, у себя… на Марсе, или где-то еще… если, конечно, у тебя есть на то соответствующие полномочия. Но только не на «Фениксе». Здесь я капитан, понял? И приказы могу отдавать только я. Поэтому, пока ты не объяснишь нам с Димом, что здесь, в конце концов, происходит, я даже пальцем не пошевелю. Уяснил? Алекс выслушал эту тираду, хмуро уставившись в пол, а затем бросил косой взгляд в сторону удивленного пилота и развернулся к Хокинсу. Несколько секунд они молча разглядывали друг друга в упор, после чего Алекс негромко произнес: — Я нисколько не оспариваю ваших прав, капитан. Но поверьте, сейчас не самый подходящий момент для выяснения размеров ваших, моих или чьих-то еще полномочий. Давайте сделаем так. Вы немедленно запускаете программу пробуждения, а я со своей стороны, попытаюсь изложить соображения по поводу складывающейся ситуации. Идет? Хокинс прекратил раскачиваться и задрал бороду в потолок. Алекс терпеливо ожидал хоть какой-нибудь реакции. Наконец, капитан, в полной мере ощущая как недоумение Дима, так и тревогу хитромудрого МакДака, полностью капитулировал. Он обошел неподвижную, по-прежнему цепляющуюся за спинку кресла фигуру, молча занял капитанское место и быстро набрал несколько команд на клавиатуре.